Эдмонд Гамильтон - Янки в Валгалле

— Теперь дайте мне рунный ключ, Утгар! — услышал я крик Хел. — Я освобожу нашего лорда прежде, чем другие озиры прибудут, чтобы остановить нас.

— Да, и группу Локи освобождай сразу! — проревел Утгар, его зверское, темное лицо торжествовало, когда он вручил ей золотой цилиндр.

В то время как я боролся, чтобы сохранить сознание, я смутно видел, как Хел заскользила вперед, к мерцающей двери тюрьмы Локи, с рунным ключ в руке. Я увидел как она поднесла золотой цилиндр к мерцающей сети. Когда она нажала на выгравированную кнопку в сложной комбинации, дверь начала исчезать!

— Сознание нашего лорда хорошо проинструктировало меня, как использовать этот ключ, который изобрела наука Одина! — злорадствовала Хел.

Сеть силы исчезла. Проекторы, которые поддерживали ее, теперь были выключены действием рунного ключа. Из пределов пещеры вырвалось облако бледно-зеленого пара. Хел отскочила от него. Утгар, пораженный и ошеломленный, также шагнул назад. Мое сознание уходило.

Мрачно я чувствовал, что обессиленное тело Локки активизируется. Я увидел, что он пошатывается на ногах. Огромный волк Фенрис возвысился, открыв сверкающие, дикие глаза, зарычав так, что дикий рев, оглушительно отразился. И катушки гигантской змеи заскользили медленно в повторно пробужденной жизни.

Локи сделал шаг по комнате, в которой он и его чудовищные компаньоны были заключены в тюрьму столь долго, во временно приостановленном оживлении. Поскольку он стоял, его высокая, стройная, изящная фигура, казалось, расширялась. Его красивое белое лицо и золотые волосы сияли в факельном свете.

Те великолепные глаза сверкали подобно Люциферу, недавно восставшему из пепла, охваченные благоговением. Задрожали джотаны, скрючилась фигура Фрея и непосредственно, ошеломленное и затененное страхом лицо Утгара, безобразное, темное, красивое лицо Хел. Материальный свет и сила, казались пламенем из синих глаз Локи.

Около Локи, волк Фенрис ужасно зарычал на нас. Его страшные белые клыки были обнажены, его огромный череп выпирал вперед со сглаженными ушами. А за хитрым изменником с другой стороны, воздвиглась большая лопато-образная голова мидгардовской змеи. Сверкал холод рептильных глаз, разветвленный красный язык мерцал между его чешуйчатыми челюстями.

Темнота заволокла мое сознание. Как если бы из тусклых, огромных расстояний, я услышал ликующий, золотой голос Локи.

— Наконец — свобода! Теперь прибудет час моей мести озирам!

Тот голос был последней вещью, которую я услышал. Даже когда прозвучали его акценты сверхчеловеческого триумфа, я полностью погрузился в бессознательное состояние.

Пульсирующая боль ослепления в моей голове была моим первым признаком возвращающегося сознания. Затем я понял, что лежу на твердой кровати, и что воздух был холодный и влажный. Я попробовал открыть глаза, и не смог. Большим мысленным усилием я поднял ослабленную руку к голове. Немедленно я услышал радостный, приятный голос.

— Он пробуждается, Фрей!

Тот голос, вибрирующий через нити памяти в моем ошеломляемом мозгу, заставил меня открыть глаза. Фрейя склонилась надо мной. Ее бледное, красивое лицо было обрамлено желтыми волосами, и оно лучилась радостью. Ее теплые, синие глаза смотрели нежно вниз на меня.

Она все еще носила белое льняное платье, в котором красовалась на банкете в Валгалле, перед ее похищением. И я видел также, что Фрей, бледный, перевязанный вокруг шеи и плеча, нагнулся, чтобы посмотреть вниз на меня.

— Фрейя! — Мой голос был только слабым шепотом.

Слезы застыли в ее прекрасных глазах, когда она поместила свое лицо напротив моего, ее прохладная щека находилась напротив моих губ.

— Ярл Кейт! — прошептала она. — Я боялась, что Вы умерли. Это были часы, когда Вы спали подобно мертвому.

Со слабостью я поместил свои руки вокруг ее тонких плеч и притянул ее поближе к себе. Яркое золото ее волос зашелестело по моему лицу, и мне казалось, что в тот момент я держал самую любимую девушку в мире.

Затем я посмотрел за нее. Часто вспоминалось лицо бледного Фрея и ужасное воспоминание промчалось через мое ошеломленное сознание. Локи, волк Фенрис и большая змея, покинули их тюрьму!

— Локи! — выдохнул я. — Я видел, как он пошел дальше…

— Да, ярл Кейт, — сказал Фрей. — Случилось то, чего мы, озиры боялись в течение столетий. Хитрый дьявол был освобожден.

Кровь, казалось, оставила мое сердце, поскольку наша попытка потерпела крах. Древняя рифма на рунном ключе, казалось, насмешливо отзывалась эхом в моих ушах.

Это случилось. Я принес роковой рунный ключ домой. И теперь Локи и его чудовища освободились и поведут хозяев джотанов в последнее и наиболее ужасное нападение на Асгард. Я застонал от мысли о своей собственной вине, поскольку это было целиком на моей совести. Сознание Локи, которое я не мог вообразить, вдохновило меня и заставило найти рунный ключ. Я свободно принес его в эту скрытую землю к невероятно злой угрозе, которая лежала в бездействии в течение столетий — все же сознавая, чтобы добавить новые мучения и более порочные ужасы к старым.

Фрейя подняла свое лицо. Она смотрела на меня синими глазами, которые были ярки страхом, с красными дрожащими губами.

— Но где — мы? — вскричал я, пробуя сесть. — Почему Вы с нами, Фрейя?

— Мы находимся в Джотанхейме, ярл Кейт, — прошептала она. — Я находилась здесь после того, как джотановские налетчики привели меня сюда и забрали рунный ключ. Вас и Фрея принесли сюда и заключили со мною несколько часов назад. Вы были без сознания — и я боялась, что Вы умерли.

Ее тонкая рука поддерживала меня, когда я сидел. Изумленно я осмотрелся вокруг. Мы занимали маленькую каменную камеру, со стенами, которые состояли из массивных, влажных блоков. Тяжелая деревянная дверь была однозначно закрыта. Одно крошечное, зарешеченное окно пропускало бледный дневной свет и достаточно воздуха. Фрей и Фрейя помогли мне, и я поднялся на ноги, встав с кушетки, где лежал. С их поддержкой я подошел к окну, и выглянул на древний Джотанхейм.

Джотанхейм присел подобно большой, дремлющей рептилии на низком плато, над испаряющимися болотами. Вялая, черная речная рана от бурных холмов была позади города. Внизу каменные стены просачивались через сырые, задумчивые болота к отдаленному морю.

Это был город приземистых, массивных замков и фортов, построенных с грубостью старомодного человека. Гигантские каменные блоки обрастали зеленым, отвратительным мхом. Наша камера была на подвальном уровне наиболее огромного из замков, высокой, продолговатой структуры.

Даже при дневном свете, город был заполнен холодом и туманами из струящихся в низине болот. Из нашего окна я мог видеть множество длинных кораблей, пришвартованных на реке, которые пронзала северную стену старого Джотанхейма. Хозяева джотанов были заняты на судах и береге. Воины и рабы несли оружие, удовлетворительные новые весла и мачты — все находились в суматохе поспешной деятельности. Через древний, мрачный город неслись команды спешащих воинов, спешащих мужчин и женщин. Каждый был лихорадочно занят в таинственных приготовлениях.