Della D. - Метаморфозы

«Полюбив» — вы только посмотрите на него! Тоже мне Ромео! – гадко усмехался внутренний голос. – Великое дело: ученица втюрилась в учителя. Как будто это в первый раз. А Локхарт? В него она тоже была влюблена, и сколько это продлилось?»

«Сколько бы это ни продлилось, я на все согласен, — мрачно отвечал ему Снейп. – Я буду рядом с ней, пока я ей нужен. Я буду поблизости, когда я ей надоем. Но теперь мне никогда не будет так тоскливо, как раньше. У меня останутся воспоминания».

«Ну–ну, — насмешливо тянул внутренний голос. – А ты уверен, что теперь, когда ты знаешь, как это, когда тебя кто‑то любит, ты сможешь жить, лишившись этого?».

«Даже если и не смогу, — медленно проговаривал про себя Снейп, — я не смогу сейчас сам отказаться от этого. В любом случае, Гермиона больше никогда не будет мне чужой. И я больше не буду для нее чужим… И, может, я смогу стать таким, каким она захочет меня видеть. Тогда она останется со мной. Я могу измениться, если очень постараюсь. Даже если мне всю оставшуюся жизнь придется пить Всесущное зелье с волосами Локхарта. Могу попытаться вести себя иначе. Проклятье! Я даже с Поттером готов подружиться, если это будет нужно!»

«Ты никогда не будешь ее достоин», — шептал голос.

«Это ей решать», — убеждал себя Снейп.

Погрузившись в подобные мысли, Северус не заметил, что в коридоре воцарился не просто полумрак, а настоящая тьма. Он всегда хорошо видел и ориентировался в темноте, поэтому не испытал резкого дискомфорта. Зельевар насторожился только тогда, когда услышал тихий шорох за спиной. Палочка скользнула в руку, но в спину уже ударило проклятие, которое кто‑то послал абсолютно беззвучно.

Снейп рухнул на пол, лицом вниз, полностью теряя ориентацию. Он только смог осознать, что кто‑то перевернул его на спину, а потом уселся сверху. Глаза мужчины еще не были в состоянии сфокусироваться на чем‑то, но чуткий нос уловил приближение едва уловимого чужого запаха. На лицо ему упали тяжелые, но очень мягкие волосы, пахнущие почему‑то хвоей, а губ коснулся влажный, жесткий и требовательный рот. К Северусу вернулись ощущения его тела, и он понял, что чьи‑то руки упираются ему в грудь.

Очевидно, губам надоело действие, на которое он никак не реагировал, потому что они неожиданно резко отстранились и сместились к его уху. Мелодичный женский голос чуть ли не пропел:

— Ну здравствуй, милый. Как поживаешь?

— Долор, — выдохнул Снейп, стараясь сохранить самообладание. Однако это было не просто, учитывая, что он не мог пошевелиться, а на нем сверху сидела сумасшедшая, которая давно мечтала напиться его крови.

— Скучал по мне, дорогой? – даже в ее интонациях были слышны нотки безумия.

— Сама как думаешь? – саркастично поинтересовался Северус, наконец фокусируя на ней взгляд. В темноте было плохо видно, но он заметил, что ее шикарное тело осталось при ней, волосы все также волной струятся по плечам, а глаза горят.

— Сомневаюсь, — она хихикнула. – Помнится, твоими последними словами в мой адрес были «Авада Кедавра».

— А ты хорошо прыгаешь в море со скалы, — заметил он. – Я очень надеялся, что ты умерла.

— А я очень надеялась, что тебя отдадут дементорам, — в тон ему заметила женщина, проводя острым ноготком по его скуле. – Но мне всегда не везло. С тех пор, как я вышла за тебя замуж! – неожиданно резко закончила она, до крови царапая его лицо. Северус только поморщился.

— Насколько я помню, я на этом не настаивал, — сухо заметил он. – Чего ты хочешь? – глупый вопрос, он сам это знал, но Снейп ничего не мог с собой поделать. Эта женщина и сейчас выводила его из себя.

— Хочу заставить тебя заплатить, — спокойно сообщила она, подцепляя пальчиком капельку его крови и облизывая его.

— Ты первая пыталась меня убить, — напомнил он.

— Потому что ты убил моего ребенка! – выкрикнула она. Снейп вздрогнул: в этой фразе было столько боли! Он никогда бы не подумал, что она может испытывать что‑то подобное. – Я не думала, что ты способен на такое. Убить еще не родившееся существо, которое даже защищаться не может. Зачем ты это сделал? – она почти рычала, спрашивая это. Северус чувствовал себя ужасно. Тогда это казалось ему единственно возможным решением. Сейчас… Сейчас он не был в этом так уверен.

— Мне не нужен был этот ребенок, — холодно отрезал он.

— О, поверь, я не стала бы слишком часто взывать к твоим отцовским чувствам, — она горько усмехнулась. – Я бы дала этому ребенку всю любовь, которая ему потребовалась бы. Неужели ты не понимал, как это было важно для меня? Как мне нужен был кто‑то одной крови со мной?

— Я не думал, что ты мечтала стать матерью, — насмешливо произнес Снейп, хотя подобный тон разговора давался ему нелегко. – Я думал, твое призвание забирать жизнь, а не давать ее.

— Я ждала этого ребенка! Ты никогда не дорожил своей семьей, тебе не понять, как важно не быть в этом мире одной. Семья – это все, Снейп! Только кровь имеет значение! Только кровь не предает! Этот ребенок был бы частицей меня, продолжением рода!

— Так что ж ты не завела другого? У тебя была куча времени.

Она снова наклонилась к нему, прошипев на ухо:

— Ублюдок, твое зелье, которым ты спровоцировал выкидыш, сделало меня бесплодной. Неужели ты не знал, что искусственное прерывание первой беременности часто ведет к неспособности к деторождению? Как ты мог так со мной поступить, Снейп? Что я тебе такого сделала? Мы служили одному господину, мы оба выполняли его приказ, вступая в брак. Я ни в чем не была перед тобой виновата. За что, Снейп? За что?

— Этот ребенок не был бы нашим, Долор, — уже мягче произнес Северус, чувствуя свою вину перед ней. – Это была селекция, понимаешь? Лорд просто создавал для себя новую армию, новых последователей. У этих детей не было ни будущего, ни выбора. За них все решили. Они просто рабы, к которым и Империус не нужно применять. Это у них в голове, в их душе. Лорд забрал бы твоего ребенка себе.

— Никогда! – выкрикнула женщина. – Я бы не позволила, я бы защитила своего ребенка. Темный Лорд – всего лишь психопат–извращенец, он мне не противник. Он хороший союзник, но я его сильнее.

— Я не мог допустить рождение этого ребенка, — бесцветно произнес Снейп. Он много лет абстрагировался от своего отцовства, даже в мыслях не называя «этого ребенка» своим.

— Чем бы он тебе помешал? – недоумевала женщина. В ее голосе слышалась горечь.

— Я не хотел, чтобы Лорд привязал меня к себе еще сильнее, чем он это уже сделал, — тихо объяснил он. – Метки было вполне достаточно.

— Негодяй, — прошипела Долор. – Сволочь и ублюдок! Ты хоть о ком‑нибудь в своей жизни, кроме себя, думал? Молчишь? Подумай своими идиотскими, пропитанными зельями мозгами: какая женщина в здравом уме рискнет рожать от тебя, урода, ребенка? Знаешь, с той частотой, что ты посещал мою спальню, я могла ждать ребенка еще лет двадцать, а то и больше. Понимаешь, к чему я веду?