Della D. - Метаморфозы

— Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как‑то особенно, — запротестовала девушка.

— Извини, — он пожал плечами, — но теперь уже поздно об этом меня просить.

— Ты прекрасно понял, что я имела в виду, — устало улыбнулась она. На словесную эквилибристику у нее не было сегодня сил.

— А я просто прошу тебя не переутомляться, — он посмотрел на нее уже серьезно. – Если будешь продолжать учить все в двойном объеме, к экзаменам свалишься с нервным срывом, и мне придется отпаивать тебя успокоительными зельями.

— Хммм, — она сделала вид, что размышляет над подобной перспективой. – Весьма заманчиво заполучить вас в качестве личного доктора, профессор Снейп, — поддразнила Гермиона. Он только хмыкнул.

— Лучше оставь силы на общение со мной. Мне нужно проверить эссе пятого курса, — сообщил он с обреченным видом, словно собирался один на один сразиться с драконом, — но через пару часов я освобожусь. Постарайся закончить к этому времени, так что мое задание оставь на конец. Если что, я лучше устно тебя поспрашиваю, — он многозначительно приподнял бровь. Гермиона хихикнула.

— Устно? То есть «из уст в уста» что ли? – невинно поинтересовалась она.

— Будь умницей, — строго сказал он. Потом неожиданно притянул ее к себе и чмокнул в лоб. После этого он ушел, закрыв за собой дверь.

Гермиона еще немного постояла, привыкая к его кабинету, а потом стала раскладывать свои учебники и пергаменты на столе. Устроившись поудобнее, она приступила к заданиям (и она не была бы гриффиндоркой, если бы не начала с задания по зельям). Через некоторое время она поняла странную вещь: сидеть в кабинете Снейпа, за его письменным столом, в его кресле также приятно, как находится в его объятиях.

***

Из‑за того, что Северус все время отвлекался от проверки эссе, снова и снова мысленно возвращаясь к девушке, которая сейчас сидела в его личном кабинете, он закончил проверку не через два часа, как собирался, а только к половине десятого. Поспешно сложив пергаменты (а вернее просто свалив их в кучу), он направился в свои комнаты.

На пороге кабинета он замер. Его взору предстала следующая картина: дубовый стол весьма впечатляющих размеров был завален книгами, раскрытыми на разных страницах, и пергаментами (очевидно, черновиками), а Гермиона Грейнджер спала, положив голову на все это пергаментно–бумажное великолепие, ее волосы разметались в разные стороны. Ее лицо было таким расслабленным и умиротворенным, что она выглядела еще моложе, чем была на самом деле. Снейп почувствовал, как его в этот момент захлестнула волна нежности и любви, которую он просто не мог испытывать. Это было противоестественно! Это было больше, чем могло выдержать его сердце. Оно действительно замерло на несколько мгновений, но только чтобы потом заработать в бешеном ритме, разнося по телу тепло, о существовании которого он раньше даже не подозревал. Разливаясь по венам, оно становилось весьма болезненным, но даже эта боль была приятной.

«Что со мной происходит? Что все это значит? Я не тот человек, который может чувствовать такое. Не тот, кто имеет моральное право на такое счастье… Не имею права… Не имею права на нее, на ее молодость и красоту, на ее любовь, на ее нежность… И все же беру. Потому что не могу без нее… Теперь уже не смогу. Она мой свет и мое спасение, — он усмехнулся.

— Красавица снова полюбила Чудовище, спасая его от тьмы, что гналась за ним по пятам…»

«Ну–ну, — ожил вредный внутренний голос, — очень хочется тебе напомнить, что было с Чудовищем, когда Красавица его оставила».

«Не хочу об этом думать, — убеждал себя Снейп, прикрыв глаза. – Не хочу и не буду. Она не оставит меня. Она меня любит… как и я ее».

«Любит тебя? Разве тебя можно любить? За что тебя любить? Тебя ни одна женщина никогда не любила, даже твоя мать!»

«Заткнись! И оставь меня в покое! Она сейчас здесь, со мной, она сама пришла, уже не в первый раз… и не в последний. Она будет приходить сюда снова и снова, потому что никто не поймет ее кроме меня, никто не будет любить ее сильнее!»

«Она погубит тебя… — шептал голос. – Или ты погубишь ее».

Решительно тряхнув головой, прогоняя эти мысли, Северус шагнул к столу, на котором спала девочка. Опустившись рядом с ней на одно колено, он, едва касаясь, провел пальцами по ее волосам.

— Мисс Грейнджер, — тихо позвал зельевар, чтобы не испугать ее. Но добился обратного эффекта: девушка вскинула голову и, еще толком не разлепив глаза, испуганно залепетала:

— Нет, профессор Снейп, я не сплю, я слушаю… Проклятье, — она расслабилась, услышав его тихий смешок. – Северус, зачем так пугать меня?

— Я тебя не пугал, — он удивленно вздернул брови. – Мне послышалось, или ты действительно назвала меня по имени?

— Кажется, назвала, — спокойно сообщила она, подпирая рукой тяжелую со сна голову и прикрывая глаза. – Мне такой сон снился! Пока ты не вмешался…

— И что же тебе снилось? – ревниво поинтересовался он, с идиотской (по крайней мере, именно так бы он ее классифицировал, если бы видел) улыбкой косясь на ее щеку, на которой отпечатались чернила.

— Мне снился ты, — протянула она, словно снова собиралась погрузиться в сон.

— Может, реальный я тоже сойду, раз уж я тебя так бессовестно разбудил, — он все же дотянулся рукой до ее щеки, стирая большим пальцем чернила.

— А что ты можешь мне предложить? – поинтересовалась она, все еще не открывая глаза.

— Поскольку мы оба благополучно пропустили ужин, я могу приказать эльфам накрыть нам чай с какой‑нибудь ерундой в гостиной. Мы перекусим, немного посидим, а потом я провожу тебя в твою башню, чтобы Филч тебя не сцапал. Как тебе этот вариант?

— А мы целоваться будем? – с совершенно серьезным видом поинтересовалась гриффиндорка.

— Наверняка, — он ухмыльнулся.

— Тогда только одна небольшая корректировка: ты попросишь эльфов накрыть нам чай, а не прикажешь им. При этом ты не забудешь сказать «пожалуйста» и «спасибо».

Снейп изобразил на лице недовольство, но так как она так и не открыла глаза, он пришел к выводу, что это только лишнее напряжение для его лицевых мышц, вернул себе нейтральное выражение и, поднимаясь на ноги, сказал:

— Давай собирай свои вещи и приходи в гостиную. Завтра день учебный, так что у нас мало времени. Тебе нужно больше спать.

— Я высыпаюсь, — запротестовала было она, уже складывая учебники, но, поймав его насмешливый взгляд, поправилась: — Почти всегда.

— Я вижу, — и он исчез за дверью, не давая ей ответить.

А потом они сидели на диване в его гостиной, напротив камина, ели принесенные эльфами сандвичи, пили горячий чай и почти не говорили. Им вполне хватало молчаливого присутствия друг друга. Гермиона забралась на диван с ногами, подложив их под себя, Снейп сидел вполоборота к ней, закинув ногу на ногу, и неестественно выпрямив спину. Девушка наблюдала за ним поверх чашки, снова и снова убеждаясь, что абсолютно не знала этого человека предыдущие шесть с половиной лет. Или он так изменился из‑за их отношений? Но он сам сказал, что не будет меняться ради нее. Да и слишком редко меняются люди в таком возрасте. Скорее всего, и способность любить, и умение быть нежным были в нем всегда, просто они никогда никому не были нужны, а он слишком горд, чтобы навязывать кому‑то свое общество.