Сара Хагерзак - Принц подземелья

Снейп покачал головой:

— Не могу, Лил. Но я сам буду делать это, можешь на меня положиться.

Следующие дни отложились в памяти Снейпа как время, замершее в томительном ожидании. Они с Лили пытались делать всё, что в их силах, чтобы помочь сыну выжить, и могли только надеяться, что их усилия не окажутся напрасными.

Лили почти всё время проводила в детской, переложив все остальные домашние заботы на Винки. А Снейп часами просиживал в лаборатории, радуясь, что сейчас каникулы и он не должен постоянно находиться в школе.

Понимая, что обычные зелья нельзя давать такому маленькому и слабому ребенку, профессор искал более мягкие составы, осторожно подбирая наиболее подходящие рецепты. Ему было ясно, что даже малейшая ошибка может оказаться губительной, и он задействовал всё свое мастерство и магическую силу, пытаясь подобрать самое действенное и в то же время безопасное для ребенка лекарство.

В эти дни они с Лили почти не разговаривали друг с другом. Им было достаточно взглядов и жестов, коротких фраз и мимолетных прикосновений. И без слов было ясно, что они думают и чувствуют одно и то же.

Малыш, которого они назвали Альбусом, продолжал оставаться всё таким же слабеньким. Он плохо ел, слишком медленно набирал вес, и хотя мадам Помфри уверяла, что теперь шансов выжить у него гораздо больше, Снейп по–прежнему тревожился за сына.

Через пару недель, когда он сидел в лаборатории, в гостиной раздался бас Бруствера. Он о чем‑то говорил с Лили, и Снейп вспомнил о своем последнем разговоре с министром, оставившем в его душе неприятный осадок.

Он вышел из лаборатории в гостиную и увидел Кингсли, на руке у которого повисла Элис.

— Что, пришел меня арестовывать? — язвительно спросил профессор. Но Кингсли в ответ только широко улыбнулся и протянул Снейпу руку.

— Боюсь, пока для тебя в тюрьме нет свободного места, — ответил он, снял Элис с руки и прошел вместе со Снейпом в кабинет. — Как вы тут справляетесь?

— Лили уже, наверное, рассказала тебе, как, — нахмурился Снейп. — Мы надеемся, что всё обойдется, но я боюсь даже думать о чем‑то с уверенностью, не то что говорить.

— Слушай, я не просто так любопытствовать пришел, — Кингсли уселся на подлокотник кресла и посмотрел на Снейпа. — Есть одно средство, оно наверняка поможет вам выходить малыша. Но, как водится, такие средства на дороге не валяются — добыть его непросто.

— Я бы сейчас и за кровью единорога отправился, — невесело усмехнулся Снейп.

— За кровью не надо. А вот молоко единорога — это именно то, что вам нужно. И сейчас для этого как раз самое подходящее время.

— Ты же не думаешь, что единороги позволят мне доить их? — недоуменно спросил Снейп.

— Это не обязательно делать тебе, — спокойно возразил Кингсли. — Ты для этого действительно не слишком подходящая кандидатура. Но если найти молодую девушку, отважную и непорочную…

— Лили для этого тоже не годится, — нахмурился Снейп, — а кто еще согласится рисковать…

— У Лили ведь есть младшая сестра, — напомнил Кингсли. — Она гриффиндорка, а значит — отважна и благородна. Она наверняка не откажет Лили в помощи. Я бы на твоем месте поговорил с ней.

— Говорить придется не с ней, а с её матерью, — мрачно заметил Снейп, которого совсем не радовала перспектива просить Джинни отпустить младшую дочь в Запретный лес доить единорогов. Тем не менее, он понимал, что Кингсли прав, и это наверняка поможет малышу. Единороги обладают огромной жизненной силой, и если они передадут её Альбусу… Только бы Фредерика согласились.

Джинни сперва и слушать не захотела о такой опасной затее.

— Фредди еще ребенок! — возмущенно фыркнула она, выслушав доводы Снейпа и Кингсли. — Лучше уж я сама этим займусь.

— Мама, — урезонила её Лили, — ты, конечно, прекрасно выглядишь, но, боюсь, за юную девственницу всё же не сойдешь, равно как и я. Иначе я сама сделала бы это. Ты же понимаешь, если мы сможем достать для Альбуса молоко единорога, то за его жизнь можно будет не опасаться.

В конце концов Джинни согласилась отпустить Фредди в Запретный лес, но при условии, что Снейп даст ей Феликс Фелицис — зелье удачи.

Тем же вечером они отправились на поиски единорогов. Хагрид вызвался сопровождать Фредди, Снейпа и Джинни.

— Я вам покажу, где единороги пасутся чаще всего, — пообещал он. — Да только они ведь такие: если не захотят человеку показаться, ни за что их не найдешь.

Они довольно долго шли по лесу, постепенно погружающемуся в вечерние сумерки, и безрезультатно высматривали следы этих благородных животных.

— Ну, хватит, — решительно сказала вдруг Фредди. — Вы мне только мешаете! Я выпила зелье удачи, так что прекрасно смогу сделать всё сама. Мамочка, ничего со мной не случится! Идите домой и ждите меня там. Я вернусь и принесу вам единорожьего молока. Я прекрасно знаю, что надо делать, только не путайтесь у меня под ногами.

И Фредерика смело направилась в лесную чащу. Джинни хотела последовать за ней, но Снейп остановил её.

— Она права, — сказал он, положив Джинни руку на плечо. — Нас единороги вряд ли подпустят близко. Если они захотят, то сами найдут её.

— Найдут? — усмехнулся в бороду Хагрид. — Да они, наверняка, давно уже наблюдают за нами, да только не показываются. Тут ить их самые любимые места. Фредди верно говорит. Идемте ко мне в хижину. Если уж единороги согласятся дать ей молоко, то и из леса как–нить выведут.

Они повернули назад, но Снейп не спешил уходить.

— Я догоню вас, — бросил он в спину удаляющимся Хагриду и Джинни, а сам остался стоять под кронами деревьев, вдыхая запахи леса и прислушиваясь к таинственным ночным шорохам.

Взошла луна, и в её свете, чуть поодаль, Снейп разглядел небольшую поляну, от которой словно исходило слабое сияние. Он осторожно приблизился к ней, беззвучно скользя над землей, и замер, притаившись за древесным стволом.

На поляне стояла прекрасная крупная самка единорога. Она была отчетливо видна в лунном свете. Рядом с ней на корточках сидела Фредди, а в траве резвились два золотистых жеребенка, удивительным образом сочетавших в своих движениях игривость и величественность. Молоко, бежавшее из вымени под ритмично двигавшимися руками Фредди, стекало в кувшин сверкающими струйками, и Снейп с удивлением заметил, что кувшин из глиняного превратился в хрустальный.

Глядя на поляну, Снейп вспоминал танец дриад и кентавров, свидетелем которого он стал несколько лет назад, улыбку дриады, превратившуюся в мотылька, который указал ему дорогу сквозь ночной лес, и подумал, что, возможно, единороги подпустили его так близко потому, что он уже однажды видел тайную жизнь обитателей Запретного леса. Он нисколько не сомневался, что им прекрасно известно о его присутствии.