Fidelia - Гарри Поттер и Наследники Слизерина

Гарри хватило ровно на полчаса. Он немилосердно возился, скидывая одеяло, одевался им снова, совал голову под подушку и, наконец, оставил бесплодные попытки заснуть. Его как магнитом тянуло на улицу.

Луна на меня, что ли, так действует? – задался Гарри вопросом. – Гарри Поттер – лунатик! – чем не заголовок к очередной разоблачительной статье в Пророке? Что я буду один как дурак там делать? Бродить как неприкаянный? О! Я буду Одинокая Скорбящая Душа номер два! Как там душу номер один звали, про которую Феоктист–болтун рассказывал? Какая‑нибудь Валианта Бяк–бяк…

Он оделся и вышел во двор школы. Из Большого зала доносились обрывки фраз из очеред–ного песенного шедевра Ржавых Котлов:

…И буду я тебя любить,

На рунах буду ворожить.

Создам волшебное питьё,

Не слушая твоё нытьё…

Ну и рифма! – раздражённо подумал Гарри, – Питьё – нытьё, как романтично! Или это их Мисс Найтингейл, вернее, Маргарет, вдохновила своим Тристаном и Изольдой, сподвигнув на написание этой муры? Я правильно сделал, что не пошёл слушать это….

Он углубился в сад, то и дело натыкаясь на комфортно разместившиеся парочки учеников, с визгом отскакивающие при его приближении, принимая его за какого‑нибудь грозного учителя, вроде Снегга, вышедшего патрулировать окрестности. Но парочки – это было ещё полбеды. По кустам ютились выпускники всех возрастов, заранее запасшиеся Огненным Виски Огдена и сейчас придающиеся обильному возлиянию и воспоминаниям, изредка начинающие петь гимн Хогвартса.

Час от часу не легче! – злился Гарри. – Приличному человеку уже и погулять негде, воздухом подышать! Всё заполонили эти… – он пытался подобрать подходящее определение, когда наткнулся на Чарли с Тонкс, уединившихся под деревом, и поспешно повернул обратно.

Его грызла маленькая противная мысль: Все вон парами, а я один… Великий Гарри Поттер никому не нужен… Вот пойду и напьюсь с горя. И опозорюсь на весь свет. Ну и что.

Он приметил узенькую дорожку, искренне надеясь, что ей больше никто не соблазнился. Но не тут‑то было. Выходя из‑за резкого поворота, он едва не врезался в …Рона с Гермионой. Хорошо ещё, что они его не заметили, им было явно не до этого. Выглядели они просто до безобразия счастливыми. Гарри мгновенно отпрянул назад. Его взяла настоящая досада: И эти туда же! А как всегда ругались, как спорили, дня без споров не обходилось… И вот вам, пожалуйста!

Гарри свернул на какую‑то боковую дорожку, еле–еле увидев её в темноте, и пошёл по ней. Почти в самых кустах пряталась скамейка. Только Гарри решил посидеть на ней, как впереди послышались шаги. Повинуясь безотчётному импульсу, он шмыгнул в заросли и залёг там, накрывшись тёмной мантией для маскировки. Ему не хотелось, чтобы его кто‑то увидел. Ему было стыдно, что он один.

О–О-О… НЕ–Е-Е–ЕТ!!! – мысленно застонал Гарри, услышав знакомые голоса. К нему приближались Маргарет и Сириус. Они облюбовали эту притаившуюся в кустах скамейку, явно не подозревая о присутствии третьего лишнего.

Идите отсюда, ну идите же… – молил их про себя Гарри. – Ну, что может быть романтичного в этой старой полусгнившей лавке? Идите лучше потанцуйте!.. Может, Ментальное Проникновение применить и внушить, чтобы они ушли? Я их глаз не вижу, к тому же у них сознание, небось, о–го–го как заблокировано… УХОДИТЕ! Просто уйдите, что вам стоит, ну, ради меня! Вы же меня любите…

Но всё было бесполезно. Сириус и Маргарет прочно приросли к скамейке, весело болтая обо всём на свете.

— А помнишь ужасные сказки Беатрикс Блоксэм? Те, запрещённые. Как они там назывались? Сказки Тётушки Поганки? Ты, наверное, был единственным ребёнком, кому его мама не запретила их читать… Хоть в этом тебе повезло. Как же я их обожала в твоём пересказе!

— Особенно место из Помидоров–убийц: Кровь рекой течёт по мостовой… её жадно слизывают гоблины–мутанты… – голос Сириуса стал наигранно–зловещим.

— Ой, перестань, перестань… – засмеялась Маргарет. – А то у меня такое впечатление, что эти самые гоблины–мутанты сидят под скамейкой и так и ждут, чтобы кого‑нибудь из нас сцапать…

— Хочешь, я проверю кусты для твоего спокойствия?

Нет, нет, не надо, только не это… – возопил про себя Гарри. По счастью, разговор у них перешёл на что‑то другое.

— А помнишь, как ты поженила Мастерсов? Что это за праздник был? А, это же был тот самый Вечер Встречи Выпускников пятнадцать лет назад. Мы ещё ночной пикник устроили у хижины Хагрида без ведома Дамблдора! Здорово ты тогда курицу для гадания заколдовала… Ха! Эти чудики всё приняли за чистую монету! У них теперь небось уже дети…

(Так вот, кто была эта суперспособная волшебница, про которую когда‑то рассказывал Ро–ну Чарли! Не Мэган и не Мелани, а Мэгги! – подумал Гарри.)

— У них девочки–близнецы на третьем курсе – Одиллия и Одетта. Обе в Когтевране.

— Здорово ты с птицами управляешься. Теперь понятно, почему. Скажи что‑нибудь по–птичьи!

— Не могу, ты же не птица. По–птичьи я только с птицами говорить могу, да и то не всегда. Но понимаю я их хорошо. Я не различаю, когда говорю по–птичьи, а когда – по–человечески.

— А почему ты раньше это от нас скрывала? Я бы и сам тогда догадался, что ты – полувейла.

— Я не скрывала, я просто не знала, что умею так говорить. Я даже не смогу сказать, трудно это, или легко. Для меня это естественно, я не чувствую разницы.

— Хочешь сказать, для тебя это так же просто, как сделать подушку–душилку? Ой, никогда не забуду, как ты однажды чуть насмерть меня не придушила!

— А не надо было дразниться! Кто называл меня Крошечкой? А Пуговкой? А Пушистиком? А Деточкой? А кто звал мою спальную сорочку саваном!

Сириус смеялся:

— А тебе было бы приятнее, если бы я называл тебя Приставучей Обезьянкой или Дурочкой–Докси из твоих любимых комиксов? А твоя спальная сорочка и вправду была жутко похожа на саван! Помнишь, я всё говорил, что если ты добалуешься, и с тобой что‑нибудь случится, то в ней же тебя и похоронят. Ни кружев тебе, ни рюшей, ни бантиков каких‑нибудь…

— А тебе доставило бы большее удовольствие видеть меня в кружевах и рюшах? – подначила его Маргарет со смешком.

— Э–э-э… В смысле – сейчас?

— Что–о-о?! Какое сейчас! Мечтать не вредно!!!

— Посмотрим, – пробормотал себе под нос Сириус, не теряя надежды. – Кстати, ты и правда не помнишь, почему тот день стал для тебя самым счастливым? День, когда мы ездили искать Несси?

— Вот ещё, конечно помню! Только остальным об этом знать было совершенно необязательно!

— Как бы то ни было, они всё равно узнали.

— Как это?

— А вот так! Старина Снегг сказал, что поток воспоминаний прерывать нельзя, и ты всё как миленькая вспомнила! Выдала себя, так сказать, с головой! А заодно и меня.