Fidelia - Гарри Поттер и Наследники Слизерина

Так вот, как помпон оказался в кабинете Зельеварения! – догадался Гарри. – Значит, она сюда часто приходит, потому и не заметила, как помпон оторвался.

Он проводил девушку взглядом. Лицо у неё было грустное и усталое. Она как‑то разом подурнела – глаза потухли, уголки губ опустились.

Может быть, она тоже пьёт это своё зелье? Как там его? Один шаг, что ли? И это оно даёт такой эффект. Может, это новое зелье для временного подурнения? При чём здесь тогда любовь и ненависть? И зачем такое нужно, тем более – чуть ли не всему человечеству?

Снегг вышел из кабинета и запер его. Он тоже был каким‑то подавленным. Гарри странно было видеть такого обычно сдержанного, нечуткого и ни на что не реагирующего человека, как профессор Снегг, в растрёпанных чувствах. Он раздумал идти к Мелиссе и отправился спать. Гарри не заметил, что в один из коридоров отходит свежая цепочка следов.

Неделя, остававшаяся до Хэллоуина, пролетела как один день. Ничего знаменательного не случилось, за исключением дня рождения Хагрида. Гарри, Рон и Гермиона подарили ему маленького ворока, выдержавшего конкуренцию с криволапым ушаном, лопоухим хоботунчиком и бесхвостым трёххвостым двуххвостом. Пока ворок был маленьким и слабеньким, но со временем обещал превратиться в большущую красивую птицу с мощными лапами, тупым клювом и огромным размахом крыльев. В рекламном проспекте его называли домашним вороном размером с орла. Хагрид пребывал на седьмом небе. Он соорудил какой‑то гибрид люльки и клетки для птенца, чтобы перед сном ворона–великана можно было покачать.

Он бы ему ещё колыбельную спел! – хихикал Рон.

День рождения Хагрид отметил во Франции вместе с Мадам Олимпией.

Когда ребята собирали деньги на оплату заказа в питомнике, Рон вывернул карманы ман–тии в поисках наличности и рассыпал какие‑то сухие листья.

— Ой, у меня в кармане были такие же! – встрепенулся Гарри. – Ума не приложу, как они туда попали.

Рон взглянул на него искоса. Они так и не помирились из‑за того спора по поводу Волана‑де–Морта. Гермиона же неожиданно заинтересовалась, подняв почти целый засохший лист. Она внимательно его осмотрела, помяла в руках, растёрла и даже понюхала.

— Это же ужовник! Тот самый вид папоротника, с помощью которого можно поссорить самых лучших друзей! Вот, почему вы в очередной раз разругались! Кто‑то намеренно вас поссорил, подсыпав вам в карманы ужовника!

— Кто мог это сделать и зачем? – не поверил Гарри. – Это могло прийти в голову разве что Малфою. Но он не мог, ведь он не подходил близко и не дотрагивался до наших мантий. Из прачечной их доставляют эльфы прямо в спальни, у Драко не было и шанса… Я ничего не понимаю. В нашу гостиную могут заходить только гриффиндорцы (и Мисс Найтингейл, но она не в счёт, – отметил он про себя), но никому из наших нет смысла ссорить нас с Роном…

— Очередная загадка. Но зато это повод помириться! – ободрила их Гермиона. – Ведь если вы поругались под влиянием ужовника, в этом нет вины ни одного из вас. Ну же, Гарри, Рон! Пожмите друг другу руки! – И она взяла их обоих за руки и соединила их в рукопожатии.

Гарри несмело улыбнулся, на лице Рона тоже появилась дружеская ухмылка. Конфликт был исчерпан.

*** За завтраком тридцать первого октября девушки–участницы вяло ковырялись в тарелках, враз потеряв аппетит. Конкурс был назначен на шесть вечера, а их уже трясло. Гермиона сидела зелёная, будто мучилась от морской болезни, руки у неё дрожали.

— Чего ты так нервничаешь, Гермиона? – попытался ободрить её Гарри. – Ты всё знаешь и всё умеешь! Ты столько экзаменов каждый год сдаёшь, и ничего!

— То экзамены, выучил и всё. А это… и красота, и общее развитие… – голос у неё прерывался от напряжения.

— Так откажись от участия, – встрял Рон. – Все и так знают, что ты – самая умная девчонка в школе, да ещё и встречалась с самим… Виктором Крамом, – он не преминул скривиться на этой фразе.

— Да не встречалась я ни с кем, – огрызнулась Гермиона. – А участвовать я буду всё равно. И выиграю, чтобы Малфой знал, с кем имеет дело.

— Дался тебе этот придурок! Маменькин сынок! – удивился Гарри.

— Легко тебе говорить, это не тебя он дразнит грязнокровкой. Я хочу доказать, что грязнокровка может соревноваться с волшебницами в пятом поколении типа Пэнси Паркинсон и выиграть при этом! – убеждённо заключила она.

— Тогда я тебя понимаю, – уважительно откликнулся Гарри. – Если бы я был в жюри, я бы обязательно голосовал за тебя.

— А как же Чжоу? – снова встрял Рон, хитро ухмыляясь.

Гарри бросил на него такой взгляд, что тот сразу примолк, поняв, что сунулся не вовремя.

Послышался шелест крыльев, и в зал влетели почтовые совы. Невесть откуда взявшаяся Сорока–Мэгги запрыгала между тарелками, а потом села Гарри на плечо.

— Это же Сорока–Мэгги, птичка Мисс Найтингейл! Что это она здесь делает? – удивился Рон.

Вместо ответа она начала выкрикивать резким голосом непонятные слова:

— Апофема! Демиург! Алеаторика! Гностицизм!

Все начали смеяться. В школе уже знали о пристрастии сороки Мисс Найтингейл к заум–ным словам. И где она только их набиралась?

Меж тем Сорока–Мэгги бесцеремонно склевала у Гарри из тарелки пару горошин, а потом сунула клюв в его бокал с соком и попила. Не слишком‑то приятно, когда кто‑то пьёт из твоего бокала, тем более птица! Гарри не знал, согнать её со стола или нет. Ведь это всё‑таки птичка Мелиссы, а её самой в зале не было, чтобы призвать хулиганку к порядку.

Мэгги прыгала по столу, задорно блестя глазами–бусинками. В зал влетела припозднившаяся Букля с запиской от Сириуса. Когда она увидела маленькую юркую сороку в непосредственной близости от Гарри, её жёлтые глаза сразу стали злыми – Букля была очень ревнивой. Она резко, с размаха, села Гарри на плечо, вцепившись в него когтями и как бы говоря наглой сороке: Это мой хозяин!

— Эй, подружка, полегче! У меня от твоих когтей шрамы останутся! Мне и одного на лбу вполне хватает! Сделаешь ещё меня Франкенштейном, – попробовал было возмутиться Гарри, но на Буклю это не возымело абсолютно никакого воздействия. Она громко ухнула, явно для острастки Мэгги, но глупышка не поняла намёка. Она разгуливала между тарелок Гарри с беспечным и самоуверенным видом, нагло косясь на Буклю чёрным глазом. Ползала наблюдало за спектаклем, устроенным птицами.

— Эй! Поттер! Нет бы из‑за тебя девчонкам так ругаться, а то – птицы! – донёсся до слуха Гарри насмешливый голос Малфоя. Стол слизеринцев поддержал его дружным хохотом. Гарри же не знал, что ему делать. Он чувствовал себя довольно глупо.

Букля уже было совсем собиралась перейти в наступление, как Мэгги зачирикала, засвистела, затрещала на своём птичьем языке. Букля внезапно успокоилась, негромко ухнула, отпустила плечо Гарри, нежно ущипнула его за ухо клювом и вылетела из зала. Мэгги же стала исподтишка приближаться к безучастно сидевшей Гермионе, явно нацеливаясь на её серёжку. Сорока резко подпрыгнула, ловко выдернула серьгу из уха, метнулась вверх и была такова. Всё произошло за считанные секунды, никто ничего сразу и не сообразил. Гермиона опомнилась, вскочила со своего места и кинулась вдогонку за сорокой–воровкой.