akchisko_san1 - Рики Макарони и Клуб Единства

— От гриффиндорца этого можно ожидать. Но почему Лонгботтом в таком случае не выставил его сразу? Это мне совсем не нравится.

Задуматься и выяснить у Рики не хватило времени, поскольку в библиотеке появился один из самых редких ее посетителей. Френк Эйвери направился прямиком к Рики и Лео.

— По–моему, мы затянули с матчем. Как насчет следующей субботы? – спросил он.

Лео и Рики быстро переглянулись. Они не были готовы и не желали признать это. Кроме того, не хотелось принимать условия Эйвери.

— Профессор Снейп еще даже не знает, — напомнил Лео.

— Полноте, — скривился Эйвери, — неужели мы в самом деле будем ему сообщать? Обойдемся сами, не маленькие.

Но для Рики это был вопрос принципиальный.

— Неужели? – спросил он. – А ты не замечаешь, что стадион все время занят, а по выходным вообще нарасхват?

— Я же хожу на тренировки, — обиделся Эйвери.

— Отлично. Так вот, никто, кроме профессора Снейпа, не зарезервирует его для нас. И, если на то пошло, я не позволю, чтоб матч судил кто‑нибудь из твоей банды.

Лео отвернулся – он не слишком одобрял прямоту Рики.

— Полегче, Макарони, — угрожающе произнес Френк.

Рики же считал, что сказал самое приличное из того, что мог, и не собирался извиняться.

— Ты мог бы сам это понять, тогда не пришлось бы объяснять тебе такие простые вещи, — вмешался Лео. – Так что нет смысла возмущаться, тем более, что твоя колдовская гордость никогда не производила на нас ожидаемого впечатления.

— Мы обратимся к нашему завучу. После зелий, — отрезал Рики.

После этого разговора тренировки проводились каждый вечер. Ральфу приходилось совершать два рейда из замка на улицу. Теперь приходил еще и племянник Селены, оказавшийся на редкость непосредственным, любознательным и несносным. Правда, он понимал всю серьезность ситуации и разделял намерения членов Клуба. Кроме того, нельзя было пренебречь возможностью того, что понадобится запасной – а у команды противника наличествовал почти полный дублирующий состав. И при таком оптимистичном раскладе Сирил играл еще хуже, чем Селена, которая, увы, оказалась единственным слабым звеном. Но другого не было.

Рики довелось перекинуться с ним парой слов, из чего он заключил, что мальчишка вовсе не так увлекается выступлениями Филипса, как расписывала Селена. Конечно, непопулярности «Слизерина» немало способствовали методы преподавания профессора Снейпа, который в своем нелегком предмете никогда не делал скидок студентам других колледжей, используя их ошибки для снятия баллов, но в целом никто в «Гриффиндоре» не стремился бунтовать и предпринимать какие‑либо действия для обострения отношений. Филипса воспринимали скорее как болтуна, нежели как вожака, и даже его сторонники не горели так сильно, как он. Сирил отзывался о нем хорошо, но безо всякого восторга. Дружба Селены со слизеринцами и вообще регулярные собрания студентов из всех колледжей удивляли его, и он даже признался, что всегда считал слизеринцев заранее малосимпатичными. То, что Рики и Лео никогда не пытались к нему подлизываться, поначалу огорчало Селену, но вскоре она поняла, что это оказывает куда более эффективное воздействие.

Рики старался как можно быстрее выполнять все домашние задания, чтобы быть свободным от них. Он стал присматриваться к тому, насколько успевает Френк, чего раньше никогда не делал, и только потому, что его неуспеваемость могла отменить решающую воздушную дуэль. Собственно, с квиддичем была не просто его идея. Никто из товарищей, в отличие от него, никогда не соприкасался близко с обычными людьми, и потому вряд ли стремился так защитить их право на равенство с магами – то, что на самом деле подразумевал Рики под целью победы в матче. Остальные скорее думали о магглорожденных колдунах и даже собственном спокойствии и сознании своей порядочности в случае, если в школе прекратятся выпады Эйвери и ему подобных.

После урока зелий второкурсники, как обычно, собрали сумки. Пока большинство толпилось на выходе из класса, Селена и Эди подошли к слизеринцам.

— Нам остаться? – спросил Эди.

— Не надо. Лучше, если мы вдвоем с Эйвери. Трое – это уже толпа, он не станет идти навстречу, если решит, что мы пытаемся произвести на него впечатление своей численностью. И вообще профессор скорее выполнит просьбу студентов своего колледжа, без посторонних, — констатировал Рики.

Класс опустел. Эйвери и Рики приблизились к преподавательскому столу.

Профессор Снейп за весь урок не сделал никому не одного замечания. Он пребывал в прекрасном настроении, и Рики связывал это с недавним отъездом проверяющего Люпина. Завуч вопрошающе глянул на учеников в ожидании первой реплики.

— Сэр, — начал Рики, поскольку Эйвери безнадежно оробел. – Между мной и Френком возникли непримиримые разногласия.

— Объяснитесь, — профессор слегка приподнял одну бровь, демонстрируя недовольство.

— Дело в том, что отношение Френка к нечистокровным не может не задевать меня. А его по противоположной причине раздражает мое нахождение рядом.

— Эйвери позволил себе неподходящие высказывания в Ваш адрес, Макарони? – уточнил профессор.

Рики решил, что ябедничать нет смысла, поскольку они своим обращением преследовали иную цель.

— Дело не во мне, профессор, — уклончиво ответил он. – Мировоззрение Френка кажется мне опасным, — признать это в присутствии врага было непросто для Рики. Видя, как тот ухмыляется, он сжал кулаки.

— Его отношение абсолютно ничего не решает. Никто не спрашивает его, кого принимать в школу. Эйвери был наказан, и лично я пережил немало неприятных минут, выслушивая замечания в его адрес от моих коллег, о чем у нас был разговор. Хочу верить, Френк, что Вы сделали из этого определенные выводы?

Под таким взглядом невозможно было проявлять обычный гонор. Френк съежился и кивнул.

— Вопрос исчерпан, — сказал Снейп.

— Нет, — решился возразить Рики. Снейп недовольно воззрился на него. Рики прекрасно знал, насколько его завуч не привык к возражениям.

Эйвери был готов уйти, но Рики не собирался отступать, при этом сам себе удивляясь («Куда я лезу со своей‑то квиддичной готовностью?»).

— Я знаю, что он остался при своем, и не уверен, что его выпады не повторятся. Но, как студенты «Слизерина», оберегающие честь нашего колледжа, мы не можем устроить обычную дуэль, которая вряд ли нашла бы у Вас поддержку. Мы рискнули обратиться к Вам, сэр, именно потому, что нашли цивилизованное решение.

— Так что же вы от меня хотите? – спросил профессор. Он прекрасно держал себя в руках, выказывая свою обычную невозмутимость и ничем не выдавая чувства, которые, вне всякого сомнения, испытывал, как любой нормальный человек на его месте.