akchisko_san1 - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

— Кто же тебя разберет, — пожал плечами старший брат.

Разбираться дальше, в самом деле, Рики не стал. У него были дела поинтереснее.

Лучшее время для «дурацкой авантюры» подсказал Пеппе Лютик в начале следующей недели.

— В пятницу занятия будут укорочены. Учителя остаются праздновать удачную продажу профессором Лютиком двух бутонов от силков дьявола, поэтому нас рано отпустят домой. Так что вы можете погулять по маяку в ночь с четверга на пятницу.

— Какое транжирство! – возмутилась Мариола. – Именно в эту ночь пришедшие сны, говорят, сбываются.

Незаметно подошел срок получения письма из «Хогвартса». Свое Рики закончил быстро – его волновало другое. Написал он тогда что‑то вроде «Уход За Магическими Существами продвигается терпимо. Единорог смотрел на меня так, как будто просил, чтоб я отпустил его домой. Я заинтересовался и ищу в книжках, где они живут. Я нечасто подхожу к его клетке».

Он почти удивился, когда Карлотта задержала его. Волосы встали дыбом – ну точно разоблачила!

— Что‑то не так, Макарони? – спросила она, протягивая конверт с печатью «Хогвартса».

Рики задержал взгляд на гербе: лев, барсук, орел, змея…

— Все нормально, синьорина, — ответил он.

— Так я и поверила, — подозрительно прищурилась Карлотта. Но больше ничего не сказала.

Рики вышел в коридор и как раз прятал конверт в карман, когда из‑за угла послышались шум, возня и возгласы. Затем – невесомо суровый голос профессора Прифиссато:

— «Импедимента»! – два раза.

Рики с любопытством выглянул. Небольшая толпа окружила двух парней со старших курсов, стремящихся в сторону друг друга как сквозь воду. В руке каждого была зажата волшебная палочка. У профессора — тоже.

Освобожденные от действия помеховой порчи, драчуны попытались напасть еще раз.

— Достаточно, — потребовал преподаватель констругурации. – Оба, повернитесь ко мне, будьте любезны.

— Это он начал, со своими приколами! – заявил тот, что повыше.

— А он применил «Круцио»! – заорал другой.

Повисла образцовая тишина, какой Рики еще не разу не слышал в «МентеСана».

— Чего врешь? – вскинулся первый. — Это была Щекочара!

— Палочки! – потребовал профессор.

— Опять эти? – то на шум явился старик сторож.

Профессор невозмутимо кивнул, не отвлекаясь от ученических палочек.

— «Приори Инткантатем», — пробормотал он. – Так, здесь «Петрификус Тоталус», «Ступефай», «Дифиндо?». Понятно, почему весь рукав по шву разошелся. Тут что у нас? «Ступефай», «Ступефай», «Риктусемпра». Как я и думал.

Парень, говорящий про «Круцио», насупился и отвел взгляд в сторону.

— Вы в классах у профессоров Пигнолли и Доматора? – спросил Прифиссато.

Оба недовольными кивками подтвердили его правоту.

— Прошу следовать за мной в учительскую, — распорядился профессор и зашагал через толпу.

Рики поразило увиденное. Разумеется, не драка, а то, что можно определить, какие заклинания выполнялись палочкой. Он злился и на себя, как это он до сих пор этого не знает?

После обеда дежурил профессор Транквилло. Он мало чем помогал и часто отлучался, что позволило расслабиться. Рики хорошо работалось в сонной тишине. Закончив сочинение, он предложил бездействующему Луцци попрактиковаться в сногсшибателе.

— У тебя хорошо получается, — оценил одноклассник, когда Рики подал ему руку, помогая встать. – Гарри Поттер научил?

Рики не посчитал нужным скрывать раздражение.

— Почему все думают, что он мне нянька? – резковато спросил он.

— Я ничего такого не имел в виду, — ответил одноклассник, не ожидавший такой реакции.

— Извини. Просто мне не нравится выглядеть приложением при Поттере, — чуть поостыл Рики. – Он тоже не любит быть в центре внимания, хотя и привык уже.

— Ты часто видишь его?

— С какой стати? – Рики мысленно перекрестился. – У него своих сыновей трое. И вообще я мало что могу о нем рассказать. В книжках больше написано, — поспешно предупредил он, заметив, что это уже третья реплика о дядюшке Гарри.

Они возобновили упражнения с заклинанием, а через некоторое время вернулись на места.

Рики и раньше заметил, что одноклассники, сбившись в кучку, что‑то оживленно обсуждают.

— Говорю вам, это Пигнолли, — настаивал Карло Робусто. — Он Карлотту на дух не выносит. Больше, чем других.

— О чем вы? – спросил Рики. В ожидании аферы, он с удивлением обнаружил, что заговаривает с Карло совершенно спокойно; раньше они избегали друг друга.

— Слышал дразнилку? – спросил соперник. – Пародию на речевку по зельям?

Рики неопределенно пожал плечами. Какие‑то обрывки до него долетали, но он не принимал их во внимание. У него хватало дел и забот, чтоб еще интересоваться, над чем хихикает малознакомая малышня в коридорах. Или, реже, старшие; но в классе самой Карлотты не завелось никаких пародий.

— Вот, почитай, — Пеппе Лютик подал ему свернутый пергамент, на котором Рики прочел:

Перед работою дрожат

На зельях школяры:

Там взрыв возможен, или яд,

И едкие пары.

Ингредиентами в котел

Попасть — у них мечта.

Вокруг котла засыпан стол,

В котле же – пустота.

Но вот загадка: и в котел

Попала как‑то грязь.

Сам тот котел до дыр затерт,

А ученик чумаз.

А голова его чиста –

В ней мыслей никаких!

Не записал он ни листа,

Но ноет за двоих.

Учитель зелий очень строг,

Серьёзное лицо.

А сам взорвал свой котелок,

Когда варил яйцо!!!

— Ты считаешь, Пигнолли? – спросил Луцци. Он, очевидно, был в курсе дела.

— Он же от зависти помирает, — объяснил свою точку зрения Карло. — Она молодая, умная и нормальная, а еще со связями – тетка ведь так и не дала ее ни упрятать, ни даже досье испортить. Чего б ему ее все время поддевать? «На какие галеоны?»!

— Очень похоже придумано, — подтвердил Рики, возвращая пергамент. – Только я сомневаюсь, чтоб Пигнолли это сочинил.

Одноклассники повернулись к нему.

— Почему? – спросил Луцци.

— Я вообще сомневаюсь, что он пишет стихи, — усмехнулся Рики. – Скорее всего, ученики пошутили. Обычно пародия появляется через некоторое время после оригинала.

— Карлотта работает здесь с прошлого года, — кивнул Пеппе.

— Я все равно думаю, что Пигнолли приложил к этому руку, — высказался староста. – Насчет, писал ли он сам эти стихи, не поручусь, конечно, но он их выучил. Я сам слышал, как он бормотал их вчера себе под нос, когда шел на хор.

Рики послушал бы еще, но ребятам надо было делать уроки. Что ж, ему тоже нашлось занятие. Новое письмо из «Хогвартса» следовало когда‑нибудь прочитать. На первой странице он узнал почерк Лео.

«Дорогой Рики!». Начало насторожило его – оно было характерно скорее для Селены и остальных, Лео же в письмах всегда называл его Ричардом. «Я не знаю, о чем ты думал, когда состряпал свой последний шедевр эпистолярного жанра. Не хотелось бы делать тебе замечания, но мне придется обратить твое внимание на некоторые упущенные тобой обстоятельства. Прежде всего, когда мы отвечаем тебе, то пишем каждый за себя и не проверяем послания друг друга, следовательно, можем не знать, что каждый из нас посчитал нужным тебе сообщить. А твои письма, между прочим, читаются вслух в присутствии всех. Почетная функция их озвучивать досталась мне, и все эмоции по поводу твоих откровений тоже обращены обычно ко мне.