akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия

— Возмутительно, – проворчала Ариадна, причем это слово явно не относилось к списыванию.

— Меня просили передать моим подопечным, что тех, кто списывает, будут карать в высшей степени сурово. Описанная мной уважаемая ведьма в середине года неожиданно дала отвод по ряду обстоятельств, и вы с ней пока не познакомитесь. Но вполне возможно, кто‑нибудь другой возьмет на себя ее функции, – сказал профессор. – Как вы понимаете, недостаточно высокие оценки на экзаменах могут перечеркнуть все ваши… старания за последние годы, – Снейп замялся, скользнув глазами по парте, за которой сидел Генри Флинт. – Вам нужно думать о своем будущем. Есть вопросы?

— Профессор, – заговорил Лео, – в какую очередь пройдет наш колледж?

— Ни в какую. Вас будут вызывать пофамильно на все экзамены, – ответил завуч. – Имейте в виду, экзаменаторы не знают, что вы – слизеринцы. Это сделано для большей объективности… Кстати, не ждите результатов сразу. Вы получите их не раньше середины июля.

— Садизм, – раздалось отовсюду внятное ворчание. Рики вполне разделял такое мнение.

— Надеюсь, никто из вас не позволит себе говорить в подобном тоне с представителями Колдовской Экзаменационной Комиссии, – холодно произнес профессор. – Они крайне обидчивы.

С таким напутствием он отпустил учеников.

Первый экзамен, теория заклинаний, был назначен на утро понедельника. В выходные накануне практически все усердно зубрили. Рики не мог словами описать, насколько сильно у него отвисла челюсть, когда он обнаружил, что Лео принес в спальню один из толстенных томов мистера Чаруальда.

— Помнится, на первом курсе ты мне сам говорил, что в последний день повторять вредно, – напомнил староста. – Кроме того, сам подумай, как я буду следить за порядком? И без меня хватает повторяющих!

И в самом деле, одноклассники расстарались. Когда они не читали конспекты и не проверяли друг друга по книгам, то пользовались любыми возможностями, чтобы попрактиковаться. От усердия они переворачивали, уменьшали, а также увеличивали столы, кресла и пуфики. Опасности всевозможных трансформаций подвергался даже портрет сэра Салазара; во всяком случае, он сам наверняка так считал, поскольку счел за лучшее куда‑то смыться.

Всякий раз, как ребята что‑нибудь отмачивали, Лео стыдил их за нарушение дисциплины и дурной пример младшекурсникам в несвойственном ему высокопарном стиле. При этом от книги он не отрывался. Заглянув ему через плечо, Рики основательно прибалдел, обнаружив, что друг, с незначительной корректировкой, читает монологи мистера Чаруальда, якобы обращенные к укрощаемой им нечисти.

— Да что за бред? Какой вампир будет стоять и слушать, когда с ним так разговаривают! – в голове Рики тут же замелькали назойливые образы разных героинь из аниме, которые, прежде чем атаковать врага, непременно толкали долгие и нудные речи, во время которых можно было успеть раз пятьдесят размазать их по стенке.

Еще перед Лео стояла серьезная задача поддерживать образцовую тишину в общей гостиной. До вечера он успел назначить наказания двум ученикам второго и четвертого курсов и отправить их на рассмотрение к завучу, а уж строгим предупреждениям числа не было.

За едой пятикурсники тоже вели себя очень нервно. Рики мог наблюдать, что некоторые старательные личности, например, Тони Филипс, и сюда приносят книги и даже пытаются читать за столом, чего он, Рики, крайне не одобрял. Равенкловцы, которых слизеринцам было отлично слышно, вдруг полюбили, чтобы Виктор озвучивал им свою переписку с мисс Блумсберри, которая, конечно, знала всех членов Комиссии.

В воскресенье вечером пятикурсники тоже получили возможность видеть их, когда решили проследить, с чего это вдруг Дамблдор и профессор МакГонагол, не раздумывая, бросили десерт и устремились в холл после того, как подлетевший к учительскому столу Филч что‑то тихо им сказал. Через минуту открытые настежь двери Большого зала позволили ученикам надлюдать их в весьма необычной компании.

— Ой, мамочки, – вырвалось у вконец измотанной Мелани. – Это что за плесень?

— Побольше почтения, Хатингтон, – холодно произнес Френк.

— С каких пор ты учишь магглокровок хорошим манерам? – удивился Рики и, не дожидаясь ответа, уставился в вестибюль, который как раз пересекало несколько в основном очень стареньких колдунов и ведьм; впрочем, за ними последовал кадры помоложе, в том числе и известный всем профессор Люпин.

— Очень обидчивы? Можно не сомневаться. Я вон ту бабку знаю, – шепнул Боб, указывая на далеко не самую престарелую особу. – Профессор Джоркинс. У нее настоящая мания преследования, после того, как у нее кого‑то там убили. Она пережила обе войны с Сами – Знаете – Кем.

Слизеринцы возвращались в общежития, не переставая перешептываться. Рики невольно вспомнил единомышленников Даниэлы, ожидающих в очереди к гадалке.

До отбоя практически все пытались что‑нибудь повторить. В спальне прочно поселилась нездоровая атмосфера угнетенного ожидания. Рики казалось, она распространяется на всю гостиную тоже, хотя там, конечно же, было достаточно нормальных людей, не озабоченных Стандартизированными Оценками Волшебника.

Впервые за долгое время для того, чтобы заснуть, Рики считал овечек. Ему снились какие‑то выматывающие сны, ни один из которых он, к счастью, не запомнил. Зато его пробуждение сопровождало ощущение бесшабашной удали. «Как получится – так получится», – думал он, уплетая десерт, в то время как большинству его одноклассников кусок не лез в горло.

Вскоре к столу подошел профессор Снейп и сообщил, что пятый и седьмой курсы обязаны вернуться в Большой зал к десяти часам, «и без опозданий».

— О, они тут все так устроят, чтоб все шпаргалки было видно прежде, чем мы ими воспользуемся, – вздохнула одна из семикурсниц. По счастью, она сидела далеко от Рики, поэтому юноша сумел абстрагироваться от расспросов, которыми принялись засыпать ее его одноклассницы. Девица охотно взяла на себя задачу просвещения младших.

После завтрака в вестибюле собралась целая толпа учеников, не знающих, куда податься.

— У нас есть время до десяти часов, – нервно произнес Эдгар.

— Предлагаешь пойти, позагорать? – осведомился Рики.

— Нет, в библиотеку! – возмутился хуффульпуффец. – Поразительно, как можно быть таким легкомысленным.

Но в одиночестве Эди туда не пошел. Более опытные семикурсники убедили всех, что нет смысла куда‑то уходить, время пролетит быстро. В последующий час Рики лично убедился, что это – бессовестная ложь. Ребята прогуливались туда–сюда, выходили на крыльцо, а потом возвращались в прохладный холл.

В Зале все поменялось, только потолок по–прежнему отражал чистое небо, безжалостно напоминая о свободе. За учительским столом расположились представители Комиссии. Вместо привычных обеденных столов колледжей появились маленькие одноместные столики, рядами тянувшиеся к преподавательскому столу. На каждом столике находилось все, что нужно для писанины. И, невзирая на предупреждение о невозможности списать, те классы, которые заходили первыми, сразу заняли последние парты. Рики не приготовил шпаргалок, поэтому место в середине подальше от окна вполне его устраивало. Убедившись, что все ученики расселись, профессор Макгонаголл дала сигнал к началу и перевернула огромные песочные часы на учительском столе.