akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

В воде Гарри успел порядком замерзнуть. Но, оказавшись на воздухе, он почувствовал, что у него зуб на зуб не падает. У Гермионы так тряслись руки, что она даже не могла вынуть свою волшебную палочку.

И выглядела компания бесподобно.

— Ты что, сдурел? – заорал вдруг Рон, и Гермионе пришлось удерживать его, чтоб он не бросился на Гойла, который из моржа превратился обратно в себя. Это свершилось мгновенно; Гарри, которому приходилось уже сталкиваться с подобными явлениями на примере и Сириуса, и профессора МакГонагол, и – совсем недавно – Питера Петтигрю, не сомневался, что это – анимагическое превращение. И все же он отказывался верить…

— А я всегда так делаю, – пробасил Гойл, изумляясь, что кто‑то может быть этим недоволен. Он почему‑то был почти сухой, и это вдруг показалось Гарри ужасно несправедливым.

— И что мы теперь будем делать? – спросил Эрни.

— Пойдем куда‑нибудь, – сказала Луна.

Гарри невольно огляделся и обнаружил, что вокруг – лес, и ни малейших ориентиров, куда податься, чтобы можно было скорее согреться и укрыться.

— Отлично сказано, Лавгуд, – фыркнул Малфой. – А мне теперь крышка, – добавил он уже серьезнее.

— Сожалеешь? – ядовито поинтересовался Рон.

— Нет, – ответил слизеринец.

Для Гарри не подлежало сомнению, что Мафой отнюдь не пытается рисоваться. Человек, дрожащий с головы до ног, просто неспособен на позерский героический тон. Переглянувшись с Гермионой, которой удалось все же вынуть палочку, гриффиндорец убедился, что и она тоже, невзирая на дурную предысторию их отношений, охотно воздержалась бы от критики и претензий в адрес слизеринцев. И все же кое‑что следовало срочно прояснить.

— Он – анимаг? – спросил Гарри, указывая на Гойла, но обращаясь к Малфою.

Тот фыркнул, сплюнул на траву, сделав пару шагов навстречу, а затем уставился своими белесыми глазками.

— Сделаем так, Поттер, – сказал он. – Мы ни о чем не спрашиваем вас, а вы не задаете ненужных вопросов нам.

«Непонятно, на что ты рассчитываешь», – подумал Гарри, скрещивая взгляды с давним соперником. Ведь слизеринец не мог не понимать, что для Гарри выполнить его условие было очевидным образом невозможно. Кроме того, гриффиндорцу вдруг вспомнилось кое‑что, о чем он хотел бы знать.

— Ну, Малфой, понимаешь… НЕ пойдет, – гаркнул он и внезапно бросился на старого школьного неприятеля.

Пуговицы на мокрой робе расстегивались плохо. Ему не удалось справиться даже с одной, как к опешившему Драко вернулась способность двигаться, и он что есть силы двинул Гарри по голове. Искры из глаз посыпались, но Поттер не отступил.

— Эй, помогите! – заорал Малфой. – Уберите от меня этого извращенца!

На помощь, судя по тому, сколько рук вцепилось в гриффиндорца, поспешили не только приятели Малфоя, но все. Тогда Гарри просто рванул рукав, прежде чем железная рука Крэбба дернула‑таки его назад.

— Я не хотел, – пробулькал при этом Гарри, – портить твою одежду. Но так тебе…

Дружный вздох и ослабевшая хватка заставили его поднять голову. На плече Драко действительно красовалась татуировка. Но совсем не та, о которой Гарри думал.

С предплечья на него смотрел, недружелюбно сверкая серебристыми белками, когтистый зеленый дракон со сложенными крыльями. Рисунок был выполнен точно в цветовой гамме «Слизерина», зеленое прерывалось там, где начиналось серебро.

Переместив потрясенный взор чуть выше, Гарри обнаружил на физиономии Малфоя знакомую торжествующую ухмылку.

— К нам на метлах летят. Они, – проинформировала Луна.

Уточнять никто не стал. Гарри понимал, не стоило рассчитывать, что Упивающиеся смертью не станут преследовать их. Он даже не поднял головы; и без того до него дошел свист метел, рассекающих воздух. А вокруг ощутимо засуетились.

— Сматываемся! Удивительно, сколько мы провозились. А все ты! – и Драко с ненавистью зыркнул на Гарри.

Он был прав – обстановку следовало оценивать более трезво. Гарри, проведший в логове врага большую часть дня, лучше других понимал, насколько это могло закончиться плохо, если немедленно не принять решения. Он уже убедился, что Лорд оказался способен перенестись следом за ним; но сомневался, что то же возможно и повторно.

— Аппарируем, – распорядился Гарри. – У всех есть палочки?

— У меня нет, упала в воду, – пробормотал Эрни и беспомощно добавил: – А куда?

— В дом Блэков, – отрезал Малфой. – Доберетесь?..

Не дожидаясь ответа, он исчез, утаскивая с собой обоих приятелей. Место, которое он выбрал, Гарри неожиданно одобрил всей душой. Во всяком случае, там после Ордена Феникса должна была остаться защита, он очень на это рассчитывал.

— Гермиона, бери Луну, – крикнул Гарри, бросаясь к Эрни. Они уже порядком задержались, и он ругал себя за это промедление, ведь отовсюду посыпались проклятия. Но некогда было отражать их, тем более, что враги были еще далеко, и проклятия не долетали. Гриффиндорец сконцентрировался на просторной, сумрачной прихожей; легче всего он представил портрет мамаши Блэк, и постарался вообразить, что она мирно спит.

Смена декораций на этот раз показалась ему утомительно резкой и неправдоподобной. Преодолев неудобства аппарирования, он вместе с Макмилланом оказался в прихожей дома, некогда принадлежащего Сириусу. Слизеринцы, Рон и Луна с Гермионой были там, когда его взгляд сфокусировался. Он не знал, появились они здесь раньше или позже него.

— Кричер! – властно произнес Малфой.

Этот окрик привел Гарри в чувство настолько, что в его сознании отчетливо обозначился протест.

— С какой стати, – спросил он, – ты распоряжаешься в моем доме?

Говоря это, Гарри старался не стучать зубами. В первый момент он, конечно, почувствовал, что здесь, без ветра, теплее; однако он почти сразу и перестал это замечать. Между тем Кричер явился; остановившись перед портретом своей дорогой спящей госпожи и солидно почесав за ухом, это вредное существо, к вящему возмущению Гарри, принялось, как водится, вполголоса бормотать всякие нелестные отзывы. Поймав потрясенный взгляд Эрни, который во все это явно вслушивался, Гарри ощутил неловкость и стыд. А то, что почти все занавески, закрывающие портреты, были отодвинуты в сторону как попало, заставило его предположить, что портреты, должно быть, недавно имели повод накричаться вволю.

— Я – Блэк по крови. И всегда могу тебя отсюда подвинуть, – ухмыльнулся Малфой, сам сотрясаясь всем телом. – Кстати, непохоже, чтобы Кричер стремился слушаться тебя, а? Или гордость дороже горячего чая, Поттер?

— Но тогда, – ужаснулась Гермиона, – и твоя тетка Беллатрикс могла в любое время явиться сюда.

— Нет, она не могла, – помотал головой Малфой. – Черт, холодно!