akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Кричер, ты должен нам помочь, – потребовал Гарри. – Что‑нибудь согреться…

Реакция эльфа оказалась такой, как бывало при Сириусе.

— Да, конечно, Кричер готов все сделать для хозяина, – забормотал тот, – только скажите. Кричер и уборку сделает…

— Отопри гостиную! – заорал на него Гарри; это усилие заставило его почувствовать, что он весьма близок к тому, чтобы охрипнуть. Мамаша Блэк заворочалась во сне и повела носом.

Старый эльф радостно подпрыгнул на месте. За все время Кричеру удавалось прикидываться, вести себя так, словно он один.

— С удовольствием, – прошамкал он, – но только после того, как Кричер сделает уборку! Нельзя же в грязную комнату.

С этими словами мерзкое существо заторопилось прочь.

— Эй, ты! Прикажи ему остаться, – подсказал Малфой. – И вообще, он, похоже, знает, как обходить твои приказы.

Слушать дальше у Гарри не было терпения. Он требовательно развернулся к Малфою и спросил:

— А ты уверен, что тебя он послушается?

Малфой самодовольно кивнул, не переставая дрожать. Гермиона между тем уже применила высушивающее заклинание, и от нее повалил пар. Гриффиндорец представил, насколько здорово было бы сушиться у пылающего камина.

И все же Гарри колебался, приказать ли Кричеру слушаться Драко. С одной стороны, это дало бы слизеринцу больше власти над происходящим в доме. Но с другой, так они рисковали вообще ничего не получить.

— Ладно, Кричер, – решился он, – можешь слушать Драко Малфоя и разговаривать с ним.

По виду старого эльфа никоим образом нельзя было определить, чтоб его это порадовало. Но, едва голос Малфоя зазвучал в прихожей, Кричер немедленно повернулся в его сторону, глядя осмысленно и демонстрируя, что он внимательно слушает.

— Затопи камин в гостиной и приготовь чай. На всех, – распорядился Малфой, задержав последнюю фразу.

Судя по дальнейшему развитию событий, Кричер действительно многое мог, когда считал нужным действовать. Гостиная немедля оказалась открыта, камин был растоплен мгновенно, а на то, что Кричер не соизволил поднять занавески, никто и не думал жаловаться. Гарри казалось, так теплее. Он уступил свою палочку Эрни, а сам встал возле огня, поворачиваясь то так, то эдак. Между тем Гойл, который почти не промок, позволил себе развалиться на диване. Остальные сушили одежду.

Такая идиллия не могла продолжаться долго. Безусловно, все они рады были здесь находиться, и даже согласны терпеть соседство друг друга. Но это не исключало множества вопросов.

— Кто это был? – решившись нарушить молчание, спросил Гарри. – Кто под видом Крэбба проник в логово Темного лорда?

В неровном свете пламени Малфой, который тоже предпочел держаться поближе к камину, хитро прищурился и поглядел на него испытующе, словно оценивая.

— А ты вот подумай, Поттер, и догадайся, – сказал он.

«Только этого не хватало! Какая наглость». Говорить на эту тему Гарри предпочел со своими друзьями. Тем более, он так ничего и не рассказал им о своей вылазке, в целом, весьма продуктивной.

— Этот кто‑то не боится Темного лорда, – уверенно произнес он. – Представляете, повытаскивал из закрытого шкафа какие‑то предметы, которыми Волдеморт очень дорожит, и унес с собой.

Рон вытаращился на него недоверчиво, Эрни набожно уставился в потолок, а Гермиона так внимательно впилась взглядом, словно вознамерилась в случае чего вырвать продолжение. Но на слизеринцев это произвело большее впечатление.

— Он… того, да? – пришибленно спросил Гойл у Малфоя. Однако последнего интересовало не это.

— А что конкретно? – с боязливым любопытством спросил Драко.

Все это начало основательно раздражать Гарри.

— Как будто я видел, – огрызнулся он. – Ты назвал его Кардиналом, я слышал, – не упустил он случая продемонстрировать свою осведомленность. То, что слизеринцы принялись строить невозмутимые лица, подсказало Гарри, что он нащупал важную информацию. – Кто он вообще такой? И почему ради него ты угодил в такой переплет, Малфой?

— Абсолютно не твое дело, кто он. Для него важно было спасти тебя, а я многим ему обязан. Вот и пришлось помогать, – процедил Драко.

От возмущения Гарри бросило в жар, и тут он обратил внимание, что от него больше не идет пар. В подсушенной, пусть и не очень чистой одежде он почувствовал себя гораздо комфортнее. Даже не верилось, что еще несколько минут назад он мерз где‑то в лесу. Сумрак и тепло этой комнаты, где он в свое время немало потрудился, наводя порядок, но которую никогда не любил, теперь убаюкивали его, успокаивали. Возможно, это он так обессилел, что не мог разозлиться на Малфоя по–настоящему, тем не менее, истинная причина собственной снисходительности виделась Гарри в другом. В полумраке гостиной он слишком хорошо видел белеющее на стене родовое древо семейства Блэк. Имя Драко оставалось на этом древе, и, возможно, поэтому сама комната как бы защищала слизеринца.

Сама по себе мысль показалась бы Гарри глупой, но только не здесь. В дальнейшем все как будто подтверждало это. Когда, высохнув, собравшиеся решились усесться, Драко, не колеблясь, занял ближайшее к камину мягкое кресло, которое Гарри облюбовал было для себя.

— Малфой, если в школе узнают, что у тебя на предплечье, попечительскому совету это не понравится, – не удержавшись, выпалил Эрни.

На Малфоя предупреждение не произвело особого впечатления, он продолжал все так же деловито просушивать мелкие детали одежды, переключившись на рукава. Он развалился в кресле и, казалось, вполне расслабился.

— Вряд ли это так трагично, как тебе кажется, – все же ответил он.

Гарри посчитал, что, пусть даже ничего не добьется, все‑таки следует попытаться.

— Я так понимаю, именно эту татуировку ты показал членам Уизенгамота на твоем слушании, – сказал он. Это было слишком похоже на то, как он разговаривал ранним утром с Волдемортом, так что его даже передернуло. Однако Малфой вовсе не пытался внушать ужас, а лишь ухмылялся, раздражая Гарри, как всегда.

— Конечно, эту, другой нет. Я именно для них ее и сделал, – лениво ответил слизеринец. В его позе появилось нечто неуловимо вызывающее, и надменный взгляд словно говорил: «Это элементарно!». Злость Гарри усилилась от того, что, ничего не понимая, он выглядел в собственных глазах дураком.

— Ты думал, им это понравится? – скептически фыркнула Гермиона, и вспыхнула, когда Малфой одарил ее жалостливо–снисходительным взглядом.

Гарри почувствовал жар. В комнате, действительно, быстро распространялось тепло, но Гарри отметил это механически; его душил гнев. А Малфой продолжал вещать:

— Наоборот, Грэнжер! Это должно было убедить их, что я придурок. Несерьезный тип. А лорд Волдеморт не держит у себя на службе придурков, и уж тем более не поручает им таких масштабов операции, как та, что приписывал мне Поттер. Ну, так почему‑то про него думают, – добавил Драко.