Марго Ланаган - Лакомые кусочки

— Я советую поступать так, как тебе захочется, ягодка. Это не касается никого, кроме тебя и твоей матушки.

— Но это ее огорчит.

— Угу, — тощая старуха скрюченным пальцем поманила Бранзу к себе. — Ты уже не в райском мире. Здесь разрешается огорчать.

— Мне не нравится, когда Ма грустит!

— Тогда выбирай, глупышка, что для тебя важнее: не расстраивать маму и ничего не знать, либо все узнать и, возможно, довести ее до слез. — Энни наклонила голову влево, потом вправо, представляя себе оба варианта.

— Довести маму до слез! Это ужасно!

— Не так уж и страшно иногда уронить слезинку-другую. Это часть жизненного многообразия. Некоторые мамаши говорили мне, что детишки только для того и рождаются, чтобы заставить их страдать. Если это правда, то ты плоховато справляешься со своими дочерними обязанностями! — Ведьма с притворной строгостью взглянула на Бранзу из-под клочковатых бровей.

Та рассмеялась.

— Слишком уж ты примерная, вот что. Тебе давно пора задрать юбки и всласть целоваться с парнями, — заявила Энни.

— По-моему, я для этого чересчур старая.

— Старая? С твоими-то золотистыми кудрями и нежной кожей? Лично я бы и сейчас не отказалась от мужских губ! И желательно, чтоб они не были сморщенными и слюнявыми, а сверху не топорщились седые усы. — Знахарка задумалась. — Правда, учитывая состояние моего собственного рта, надеяться особо не на что, — хрипло прокаркала она, блеснув ровными зубами.

— Хватит глупостей. — Бранза улыбнулась драгоценным камням, лежавшим у нее в ладонях. — Энни, скажи мне: ты могла бы отправить меня обратно, как господина Дота, если бы постаралась?

— В сердечный рай твоей матери, голубка?

— Да, или в мой собственный, если там все будет так, как мне хочется.

— Наверное, смогла бы. — Старуха пожала плечами. — Хотя скорее всего я бы опять все перепутала и натворила еще больших бед. Веришь ли, когда мисс Данс принялась допрашивать меня, как я колдовала для Дота, я чуть голову не сломала, вспоминая. Если у тебя есть дар волшбы, но нету опыта, нужно найти более сильного чародея или чародейку, которые обучили бы тебя всем премудростям. А я-то этого не сделала! Я, точно слепая, на ощупь пробиралась сквозь тьму, нахватавшись пары-тройки заклинаний у старой цыганки. Видишь, что из этого вышло… Я повредила эту штуку, временной стык, и бедная мисс Данс едва не померла, притягивая времена обратно друг к дружке. А ты и твоя мать по моей вине потеряли целых десять лет… нет, наоборот, прибавили.

Лечуха пошарила рукой в траве у ног Бранзы, пытаясь разглядеть насекомое, которое там громко стрекотало.

— Кроме того, — продолжила она, — я пообещала мисс Данс, что не буду колдовать, но для меня настали такие времена, что пришлось нарушить обещание — ради выгоды, ради серебра, а то и медяков, если их насыпали достаточно. Теперь-то я — женщина слова!

Мрачный тон старухи вызвал у Бранзы улыбку.

— Энни, мне очень, очень жаль…

— Угу, — кивнула та и затряслась от беззвучного смеха. — Тебе надо найти молоденькую ведьмочку, только что вылупившуюся из яйца, такую, знаешь, из разряда «чары-есть-ума-не-надо», и обратиться к ее услугам. Есть тут один сиротский приют, где можно поискать подходящую девчонку. — Энни со смехом поднялась на ноги. — Тебе понадобятся деньги, чтобы уломать колдунью, ну и на антураж тоже, хотя с этим я тебе помогу. Много не потребуется — всего-то на пару голубых шелковых туфель для танцев и несколько засахаренных фиников.

— Кто знает, чем обернется для меня помощь этой девушки? — Бранза тоже встала с крыльца, завернула камни в тряпочку и привязала ее к поясу.

— Райским миром какого-нибудь негодяя или разбойника, — бодро бросила через плечо Энни, раздвигая перед собой высокую траву. — Как две капли воды похожим на этот. Подумай, ягодка, стоит ли оно того?

Дом отошел ко сну. Лига в ночной рубашке стояла у окна, не желая менять свежесть и прохладу на душную мягкость постели. Негромкий стук в дверь порадовал ее — хорошо, что лечь пока не получится. Она не стала отвечать, просто открыла дверь.

Перед ней стояла Бранза, полностью одетая. Ее лицо выражало странную смесь таинственности, смущения и радости.

— Мамочка, — шепнула она, — я пришла кое-что тебе вернуть.

Бранза отдала Лиге полотняный мешочек из зеленой ткани, который та вышила в первые дни после перемещения в реальный Сент-Олафредс. Узор представлял собой пышные кустарники, усыпанные алыми и белыми цветами, точь-в-точь как те, что росли по обе стороны крыльца перед домом Лиги в сердечном раю. Внутри знакомого мешочка контуры камней сглаживала салфетка, в которую они были завернуты, чтобы не звякали и не терлись друг о друга.

Лига провела пальцем по ткани, внимательно разглядывая собственную вышивку.

— Мне так и не удалось сделать цветы похожими на настоящие.

— Разве? По-моему, их ни с чем не спутаешь.

— Дело не в этом. Я не смогла передать их… силу, как ни старалась. — Лига вывернула мешочек и грустно рассмеялась, увидев плоды своих трудов с обратной стороны.

Она накрыла мешочек ладонью — нельзя же без конца говорить ни о чем.

— Я рада, что ты возвратила их мне, Бранза. Значит, теперь ты уже не стремишься домой так сильно? По-моему, после поездки в Рокерли ты как-то приободрилась, хотя мисс Данс ничем тебя не обнадежила.

— …Немного неожиданно, да? Я сама удивляюсь, насколько счастливее себя ощущаю, каким понятным все выглядит. Не то чтобы слова, которые нашла для меня мисс Данс, изменили меня, но точно знаю, что они были правильными. Я чувствовала, как она расставляет в моей душе все по полочкам. Возможно, это и есть волшебство… впрочем, едва ли. Думаю, мисс Данс просто очень умная и добрая, и если она говорит, что мне нужно остаться, стало быть, это правда, и я рада довериться ее мнению.

— Она действительно очень добра, — согласилась Лига, — хотя на первый взгляд кажется такой сердитой. Мисс Данс умеет щадить чувства других людей, однако не потерпит никакой фальши или глупости. Она хочет, чтобы все смотрели на вещи трезво и прямо.

— Да, только немногие сами этого хотят, — вполголоса, но с жаром произнесла Бранза, оглянувшись на темный коридор: вереница дверей напоминала выстроившихся в ряд безмолвных стражей. — Наверное, оттого, что это причиняет много неудобств.

— Еще как причиняет.

В ночь своего прибытия в реальный мир Лига провела несколько долгих часов наедине с мисс Данс, подробно описывая свою встречу с Лунным Младенцем и все события, которые ей предшествовали, начиная со смерти матери. Она помнила все до мелочей и во время своего рассказа не уронила ни единой слезинки, а мисс Данс сидела с прямой, как аршин, спиной, вся обратившись в слух. То, что творил с Лигой отец, а потом городские подростки (страшное зло, каким оно и выглядело на следующий день, когда Лига, заливаясь слезами, исповедовалась перед Энни Байвелл), для мисс Данс были элементами сложного расчета, постичь суть которого Лига была не в силах. Сознавая это, она в то же время чувствовала, что ее рассказ, правдивый и полный, вкупе с опытом и острым умом мисс Данс позволит им обеим воссоздать некую часть мироздания, очертания которой прежде ускользали от чародейки. Словно бы история скромной Лиги Лонгфилд служила линзой, и через эту линзу мисс Данс могла следить за движением гораздо более крупных механизмов — океанских волн, вулканов, планет, в которых она черпала свою магическую силу и на которые эта сила была направлена.