Михаил Белов - Царица воинов

- Так бывает, когда заканчивается долгая болезнь.

- Может быть, однако это не избавляет от понимания того, что мы возвращаемся с пустыми руками. Я узнал столь многое, но теперь всё утрачено, и надежда Архина вписать историю Зены в летопись наших героев останется несбыточной.

- Возможно, есть и другие свитки. Ты сам узнал о существовании этого лишь короткое время назад, и нет уверенности, что подобное не случится ещё раз.

- Нет, других нет. Был только один человек, что взял её записи после конца, бережно хранил их, дописал что-то своё. От него тянулась эта нить, и она прервана. Многое в этом мире уходит без следа, и уже невозможно восстановить. Я понял это, когда увидел их Элладу и осознал, как же мало сохранилось от неё. Песок протекает сквозь пальцы...

Скоро им преградила путь довольно крупная река, называвшаяся Аксием. По правую руку было видно её устье, расширявшееся в сторону моря до бескрайнего зелёного болота, сквозь которое тянулись несколько серебристых рукавов. Поскольку солнце уже заходило, путники решили остановиться на привал до утра. Они теперь никуда не торопились, а хорошая погода отбивала всякое желание ночевать в ближнем городе.

Вечером на берегах Аксия раскинулось дымчатое покрывало тумана, и всё исчезло в нём - скрылись дальние горы, огоньки лежавших впереди Фессалоник, даже море. Они встали лагерем близ воды, словно отрезанные этим туманом от окружающего мира. В повисшей тишине были слышны лишь редкие голоса птиц, да плескание речных обитателей. Именно там Клеарха, который уже было думал, что освободился от мучительных видений, охватил ещё один вещий сон, однако теперь не тревожный, не заставлявший сердце биться в бешеном ритме. Он вновь провалился в бездну времени и увидел мир, где стояла похожая тишина, был вечер, и на окраине рощи поднимался величественный столб огня...

**********

Агенор сидел у самой линии деревьев, огромный костёр перед ним уже пошёл на убыль, и сооружённый из брёвен и ветвей высокий помост заметно просел. Он был в одном хитоне, на бедро давила тугая повязка, рана на лице, смазанная мазью, перестала кровоточить. Оружие и торакс он свалил в груду рядом с собой. Блики пламени ещё играли на его панцире, особенно яркие в вечерних сумерках.

- Тебе надо отдохнуть, - приблизился к нему Граний, едва ковылявший из-за своих ран. - Иди поспать, а я послежу за костром.

- Нет, я хочу ещё побыть здесь, - покачал головой командир. - Успеем ещё отдохнуть, ибо война, похоже, закончилась, и всё закончилось.

- Весь мир теперь лежит у наших ног, - римлянин присел рядом, морщась от боли. - Жаль только, что мне придётся долго ещё оправляться от этих ударов, и я не смогу воспользоваться нашим новым миром в полной мере.

- Как там остальные? - спросил Агенор.

- Им лучше, чем мне. Сцева почти не пострадал, Титу замазали его раны, и он тоже выглядит бодро, этот телохранитель нашего полководца вообще получил единственную рану не от демоницы, а от кого-то из нас в суматохе, однако она не особенно его отягощает. Остальные уже в ином мире.

- Валерий тоже отошёл?

- Да, эллинский врач сказал, что дыхание пресеклось. Ничего уже нельзя было сделать.

- Понятно...

- Так, почему ты нарушил приказ Цезаря? - после некоторого молчания спросил Граний. - Он велел доставить тело воительницы в лагерь, а ты, вместо этого, предал их тела огню. Юлий может и разгневаться за это. Местные, которых мы привлекли к сооружению костра, вполне могут сообщить кому-нибудь о твоём отступничестве.

- Мне было важно поступить именно так, и я не nbsp;- Бей сейчас. Мне нет смысла жить... - ответил Клеарх, покачиваясь и закрывая глаза.

боюсь никакого наказания. Они заслужили погребения, какое подобает героям. Пусть Юлий осудит меня, если посчитает, что я не прав.

- Она так и не выпустила из пальцев этот свой странный диск, - Граний посмотрел на пылающий помост впереди, охваченный облаками искр. - Некоторые говорили, что она была дочерью бога, и, после всего, я уже почти верю в это... Надеюсь, небожители не покарают нас за то, что погубили их бессмертную кровь.

- Я не хотел убивать девушку, - Агенор думал о чём-то своём, почти не слушая друга, - однако ярость и кровь ослепили меня, и я уже не понимал, что делаю. Такое со мной случается иногда... Я почему-то чувствую свою вину, и хотя бы этим погребением хочу снять её с себя.

- Ты выполнял приказ и сразил их в открытом бою.

- Откуда она знала о том, что я пережил в Парфии? - вновь говорил о своём командир.

- О чём ты?

- Она спросила меня о жертве Аполлону, будто знала, что случилось со мной в том походе.

- Ты говоришь о походе с армией Красса?

- Да, мы зашли тогда очень далеко и в бесплодных землях нашли свой предел. Когда армия была уже окружена, всадники во главе с сыном полководца пали, а нас засыпали стрелами со всех сторон, мы образовали кольцо тяжеловооружённых на вершине холма. На рассвете, находясь в этом живом кольце, я молился Аполлону о спасении, и, когда солнце начало подниматься, мне поверилось, что надежда ещё есть. Я спасся тогда, и этот момент врезался мне в память. Откуда Зена могла знать об этом?

- Дочь бога... Пророчества и тайны окружают таких людей, - пожал плечами Граний.

- Возможно ты прав, и дело было в пророчестве, данном ей. Жаль, что мы уже не сможем узнать этого наверняка, - Агенор потянулся было, чтобы коснуться жгущую болью рану, но отдёрнул руку, дабы ещё больше не растревожить. - Знаешь, ведь мне тоже было дано одно предсказание.

- Да, и какое же? Хорошо, наверное, иметь собственное пророчество... Будто ты важен для богов, и не просто так топчешь эту землю.

- После возвращения из Парфии на душе у меня было тяжело, а нужно было вновь собраться, ибо предстояло продолжить войну в Галлии под началом Цезаря. Временами мне казалось, что это я виноват в гибели Публия, сына Красса, который был мне близким другом. Я был совсем рядом, но не смог его спасти... Мне нужно было исцелить раны не только телесные, но и духовные, и, находясь в Элладе, я отправился в святилище Трофония, что в Беотии.

- Никогда не слышал о таком, - сказал Граний.

- Неудивительно, ибо о нём знают лишь эллины. По преданию, там страждущие могут исцелить свои душевные раны, а также узнать будущее. Так вот, я спустился в священную пещеру и провёл в ней ночь. Вернувшись, я почти ничего не помнил из своих снов, однако жрецы принесли табличку, на которой записали мои слова сразу после извлечения наружу. Они сказали, что мне было дано пророчество устами божества. Там было всего несколько слов.

- И что же там было?

- Было написано: "однажды тебе предстоит охотиться на львиц; если погубишь их, то обретёшь славу, но никогда не будешь счастлив в жизни".

Вечер медленно переходил в ночь, роща стала совсем чёрной, и небо украсилось первыми звёздами. В этой тишине костёр догорал, и огромные красные угли дышали жаром. Они уходили как герои древних времён - без сомнений и сожалений, осенённые кровью своих побед, слившиеся в этом огне с миром.