Михаил Белов - Царица воинов

- О чём ты говоришь? - удивился Николай.

- Дело в том, что мы с Себастианом уроженцы этих мест, и в детстве мне приходилось слышать рассказы матери о двух львицах, которые, будто бы, охраняют наши земли. Впрочем, Себастиан мог бы больше рассказать, ведь он у нас человек учёный, у известных философов мудрость перенимал.

- Расскажи, очень прошу, - попросил Клеарх.

- Удивительно мне слышать, что эта древняя история оказалась правдой, - ответил старший, - однако всё может случиться по воле Создателя. Сам я никогда не видел этих зверей, только слышал разные рассказы. Говорят, что в старые времена, ещё до рождения нашего Спасителя, жила в Амфиполе местная героиня по имени Зена, которую ещё прозывали Царицей воинов...

- Что? - вырвалось у юноши.

- Ну, да. Зена. Вы могли слышать о ней, хотя её история не сказать, чтобы слишком популярна среди эллинов.

- Мы знаем, кто это, - кивнул Николай.

- Так вот, как гласит легенда, после гибели этой Зены и её юной спутницы, Габриэль, разбойники и злодеи распространились по многим землям, особенно же в Македонии. Власти не желали их усмирить, однако из тёмных лесов вышли две львицы, губительных хищника, о которых в наших землях давно забыли, и ночами они нападали на тех, кто творил зло. Надменные фракийцы, иллирийские головорезы, пираты и грабители находили свою смерть, людей же честных они не трогали, будто способны были заглянуть в самое сердце. Многие пытались их изловить, и даже римские власти присылали людей, но они всегда оставались неуловимы. Ни яды, ни ловушки не брали их, были лишь следы на влажной земле, да горящие глаза в ночи. Матери пугали ими детей, говоря о смерти из тьмы, что приходит за теми, кто склоняется к злым делам. В Амфиполе эти истории передавали из уст в уста, но я не помню, чтобы кто-то пытался записывать их, ведь, люди учёные не верят в такое.

Говорили, что были это не звери, но мятежные души героинь, Зены и Габриэль, что не упокоились и за чертой смерти, навсегда оставшись стражами нашей земли. Будто бы боги старого мира наградили их такой участью, как бывало в древних мифах. Впрочем, я полагаю, что потерявшие власть демоны не могли этого сделать, и тут не обошлось без Вседержителя. Каждому он даёт то, что заслужено в жизни, и у каждого из нас есть свой путь. Одна была слишком горда, чтобы принять свою судьбу, вторая слишком любила, чтобы расстаться. Награда это или проклятье - я не знаю.

- Они не выглядели печальными, - прошептал Клеарх.

- Давно уже не появлялись эти звери, - заметил Себастиан. - Даже в Амфиполе почти перестали рассказывать о них, хотя жители всегда считали этих воительниц местными героинями. Поэтому я и удивился, что их вновь кто-то увидел.

- Да, чего только в жизни не бывает, - вступил в беседу Виталиан, - однако мы подзадержались, и нам надо бы выходить, ибо путь до Фессалоник не близок.

- Ты прав, - кивнул старший. - Жара отступает, и нам пора в дорогу.

Они попрощались, и скоро каждая группа двинулась в свою сторону. Николай первым пересёк мост над Стримоном и остановился на фоне города, поджидая друга. Когда юноша подошёл, он сказал:

- Думаю, ты поражён тем объяснением, что дал Себастиан по поводу этих зверей. Я сам в сомнениях, ибо не знаю, верить ли в это. Впрочем, по воле Господа всё может произойти.

- Я верю в то, что он сказал, - улыбнулся Клеарх. - Я видел глаза этих львиц... Есть в них что-то, что я помню.

- Ладно, тогда и я окончательно отброшу сомнения. Признаю, что к концу похода, ты убедил меня, что они не миф, и древние книги не лгут.

- Как раз книги-то мы и потеряли.

- Ничего страшного. Ты можешь рассказать Архину о том, что видел своими глазами, это будет даже больше, чем какие-то свитки.

- Мне никто не поверит, - покачал головой юноша.

- Однако тебе, похоже, это уже не терзает душу.

- Я о многом думал в последнее время. Пожалуй, я был глупцом. Мне открылось такое, о чём я не мог и мечтать. Я прикоснулся к героям древности, людям, чья слава стала легендой нашего народа, и было бы глупо этого не ценить. Да, я хотел жить их жизнью и мучился от невозможности этого, однако теперь я понял, что у меня своя жизнь. В конце концов, они сражались до конца, даже когда всё было потеряно. Я запомню этот урок.

- Понятно. Интересно, ты заметил, что случилось, когда мы встретили этих львиц?

- Что? - не понял Клеарх.

- Ну, ты слышал историю Себастиана, и я подумал, что, ведь, они смотрели на нас тогда, заглядывали словно в самое сердце, но не напали. Выходит, они не нашли в тебе зла. Можешь считать себя хорошим человеком.

- Но я-то сам знаю, что совершил зло.

- Это другое дело. Это твой суд, с которым тебе жить.

- Ты думаешь, Бог наказал их подобной судьбой? - юноша посмотрел на своё отражение в зеркале реки. - Они не ждут во тьме часа суда, но привязаны к этой бренной земле. Окровавленные львы, дети старого мира, которым нет места там, где рождён Агнец... Однако я не видел печали в их глазах, и мне показалось, что они были счастливы.

- Как сказано, никто не избежит своего суда, и ничто не останется неизменным, когда придёт время, - пожал плечами его друг. - Мы не можем знать замыслов Вседержителя. Возможно, в этом их искупление. По крайней мере, мне это не кажется плохой участью.

- В твоих словах есть правда. Наш Бог милостив, и в этом надежда...

Они миновали Амфиполь и шли по дороге вдоль моря, слева от них поднимались старые горы, изрезанные шахтами. Именно там Николай и заметил вновь таинственных хищниц, крикнув другу, показывая рукой:

- Вон! Опять они! Стоят на горе, словно красуются.

Клеарх посмотрел туда и убедился, что львицы замерли на отвесной скале, повернувшись боком и принимая солнечные лучи на золотящийся мех. Они словно нависли над городом, как те львы над вратами в мёртвых Микенах, что он видел, путешествия по Элладе. Хищницы осматривали свои владения.

- Интересно, что они там делают, - сказал Николай.

- Там старый амфипольский некрополь, - ответил юноша. - Там могила её матери, её предки...

Люди говорили, что видели их иногда. Где-то промелькнули стремительные силуэты, где-то вспыхнули в тёмном логе глаза, или же длинные тени очертились под полной луной. Временами они появлялись на отрогах неприступных гор, и просто стояли, едва видимые, оглядывая свою землю. От Фасоса до Фермейского залива отпечатывались их следы в горячей пыли. На золотоносном Пагее, на мосту через Стримон, рычащими у Фракийских ворот, на равнинах Эмафии и Эдониды, пробегающими по Халкидике, в тени Керкины, у самых снегов Олимпа замечали их торговцы и путешественники, часто крестясь в страхе. Всегда вместе. Всегда двое. В мире, где больше нет львов.