Андрей Завадский - Выбор

Да, государь желал видеть своего советника, но на то, чтобы по первому его слову мчаться куда-то сломя голову, было достаточно слуг, чародей же лишь согласился почтить жилище владыки своим присутствием. Ризайлус ступал, глядя по верх голов встречавшихся не его пути людей, лишь изредка кланяясь в ответ на заискивающие приветствия дворян, вечно вертевшихся во дворце в надежде выслужиться перед королем.

Наконец маг, сопровождаемый слугой, который был само почтение, явно гордясь, что оказался в обществе самого Ризайлуса, хоть и не как равный ему, достиг цели. Лакеи в парадных мантиях распахнули тяжелые двери, и человек, что указывал путь волшебнику, хорошо поставленным голосом сообщил:

- Мэтр Ризайлус, советник Его Величества!

Король Умберто Второй, милостью Судии владыка Келота, действительно ждал своего советника, помощника и просто того, на чью верность мог всецело полагаться владыка. И потому, едва только Ризайлус ступил через порог, очутившись в обставленной резными креслами и диванчиками зале, стены которой были задрапированы нежно-голубым шелком, король двинулся навстречу чародею, радушно, и почему-то с выражением явного облегчения, улыбаясь.

- Друг мой, я рад вновь приветствовать вас здесь. - Умберто кивнул в ответ на почтительный поклон мага, указав вглубь зала: - Располагайтесь, почтенный Ризайлус. Разговор предстоит непростой, долгий, и неоднозначный. Потому, собственно, я и просил вас быть здесь, ведь, кажется, сегодня, как никогда прежде, я нуждаюсь в мудром, взвешенном совете.

Король был еще очень молод, не достигнув еще и тридцати лет, и, наверное, чувствуя себя непростительно юным для того, чтобы безраздельно править целой страной. Смерть его отца, короля Альберико, стала для Умберто полной неожиданностью, настоящим горем. В один миг держава, в которой покойный государь, недаром прозванный еще при жизни Миротворцем, ценой немалой крови навел-таки порядок, потратив на укрепление границ и усмирение вольницы дворян всю жизнь, оказалась тогда на грани краха. И все же Умберто смог спасти дело своего отца, его память.

Юный король, в то время предпочитавший чтению древних манускриптов, в которых давно усопшие мудрецы поучали своих потомков искусству править, сложной игре под названием политика, предпочитал охоту или скачки. Жизнь заставила его измениться, научила ценить не только удаль в бою, но и мудрость, но этого оказалось недостаточно. И Умберто, проявив редкое среди монархов благоразумие, окружил себя множеством советников, к которым старался прислушиваться в равной мере. Одним из них и был чародей, ныне в немалой спешке приглашенный государем на тайную встречу.

Ризайлус, проходя к свободному креслу, стоявшему возле узкого окна, забранного пестрой мозаикой, поклонами как раз приветствовал тех самых советников, самых приближенных к государю людей, всегда вхожих во дворец. Здесь были только свои, те, кто был посвящен во все тайны, кто стал опорой для молодого государя.

Они встретили появление мага настоящей бурей эмоций, в прочем, давно уже научившись не выказывать их явно. Но, право же, не нужно было обладать умением читать чужие мысли, чтобы понять, что думает о чародее каждый из собравшихся в этом уютном зале. Эти люди не были приятелями, они не испытывали друг к другу братской любви. Чаще все было совсем наоборот, но каждый научился уважать других, научился слушать их, забывая о личных чувствах, когда речь шла о судьбе Келота.

- Мэтр. - Герцог Роберто, двоюродный брат государя, поклонился с почтением проходящему мимо волшебнику.

Они сильно походили друг на друга, король Келота и его венный полководец, командующий кавалерией. Оба они были худощавы, высоки и рыжеволосы. Разве что Роберто, который был старше своего брата почти на десять лет, казался пошире в плечах, и на пару дюймов ниже государя. И глаза у него были не зеленые, как у короля, и синие, точно сапфиры.

Роберто, как и сам чародей, явился во дворец при оружии, и теперь невольно касался длинной рукояти прямого меча, скромного на вид, с обычной широкой крестовиной гарды, массивным противовесом и клинком из превосходной стали. Герцог был воином, причем воином отменным, и с оружием чувствовал себя вполне уверенно, куда бы ни завела его прихотливая судьба.

Герцог откровенно был симпатичен Ризайлусу, хотя бы потому, что он не лез в то, о чем мало понимал. Отчаянный рубака, умелый боец и весьма искусный военачальник, Робрето стал этаким цепным псом своего родственника, и всегда был готов обратить своих воинов, закованную в сталь конницу, пожалуй, лучшую во всех полуночных землях, против того, на кого ему мог указать сам Умберто. Герцог был сведущ в военном деле, но в тех вещах, которые были неведомы ему, полагался на мнение других, в том числе, не в последнюю очередь, и Ризайлуса.

- Приветствую, ваша светлость. - Чародей кивнул в ответ, зная, что доставит этим герцогу немало удовольствия, выказав чуть больше почтения, чем остальным. Затем взгляд Ризайлуса задержался на другом человеке, крепко сбитом, похожем на бульдога: - Граф Ардито, счастлив видеть вас.

- Взаимно, мэтр, - граф, внешне производящий впечатление туповатого громилы-рыцаря, не был очень широко известен публике, занимая, однако, не самый маловажный пост при дворе государя. Ардито являлся главой тайной службы, попросту, разведки Келота, будучи одним из самых осведомленных людей.

С графом Ризайлус держался уважительно, хотя особо близки они не были, не являясь единомышленниками. Тем не менее, этот человек всегда - ну, или почти всегда - руководствовался в своих решениях и поступках соображениями о благе государства, и путь он понимал это благо по-своему, маг не мог не уважать Ардито.

С третьим присутствующим чародей лишь обменялся короткими кивками, просто для того, чтобы соблюсти хотя бы видимость приличий. Министр Фальмеро, толстяк с заплывшими глазками, чей камзол, плотно обегавший огромное чрево, казалось, вот-вот должен был лопнуть, с некоторых пор стал с пренебрежением относиться и к чародею, которого считал дешевым фигляром и мошенником, а также и к прочим советникам. Будучи приближен королем, Фальмеро уже долгое время не оставлял попыток прибрать к своим пухлым ручкам власть во дворце, а затем и во всей державе, превратив самого Умберто в своего паяца. В прочем, пока король успешно отражал все эти попытки, а учитывая, что министр все же был хитрым, решительным и весьма умным человеком, Его величество Умберто не спешил избавляться от такого соратника.

- Прошу, друзья мои. - Король указал на стол с бутылями из темного стекла и тонкостенными кубками из чистого золота: - Вина? Не стесняйтесь, беседа может затянуться.