akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

— Надо спросить Дамблдора, что за фокусы.

Вероятно, все же учителя получили от директора объяснение, поскольку никто из них, включая Флитвика, не напомнил Рики о его возмутительном появлении из камина. Зато к выступлению Селены на комиссии они отнеслись весьма благосклонно.

— Строгус ее даже хвалил, — сообщил Лео, который тоже при этом присутствовал.

— Ну, и к тебе ведь никто не придирался, — одобрительно заметила Селена.

Рики честно старался радоваться за них и не огорчаться, что на фоне таких добросовестных друзей выглядит несознательно и вообще несерьезно. Почти каждый день кто‑нибудь из Клуба рассказывал, как прошло его собеседование. Артур и Дик посетили учительскую вместе с Тони Филипсом.

— Тони очень долго тянул резину, — Артур даже головой помотал, показывая, насколько это было утомительно. — В общем, видно было, что и будущая работа, и настоящее ему глубоко безразличны. Профессор МакГонагол даже начала сердиться, а Снейп со своей вредностью из кожи вон лез, чтобы хоть чем‑то его задеть. Если бы не Филипс, нас бы быстро отпустили.

— А чего Филипс хотел? — спросил Рики.

— Да вот сначала захотел в Африку охотиться на громамонтов, а Хагрид разозлился и завопил, что это браконьерство. Я его сейчас успокаивал, убеждал, что в случае чего громамонт разок на Тони наступит и все, и нечего беспокоиться. А вообще, думаю, Тони Африку упомянул только потому, что Дик о ней заговорил. Потом он заявил, что хочет, опять же в Африке, судить квиддич, что там грамотных арбитров не хватает, но никаких квиддичных клубов оттуда не назвал и, конечно, никуда не обращался. Но зато рвался в Африку!

— Он рвался подальше отсюда, — объяснил Дик. — И ему же надо было что‑то говорить. В итоге он додумался, что может напроситься в какую‑нибудь лабораторию, как и я, а может, даже в ту же самую.

Артур философски, и притом оценивающе поглядел на равенкловца.

— Да, невесело тебе будет наблюдать его потухший взгляд и грустную физиономию на фоне унылого пустынного пейзажа. Чего доброго, в песок его зароешь!

— Не нужен он мне там, конечно, но с чего бы? — опешил Дик.

— С того, что в закрытых однообразных условиях — настоящее испытание для нервов. А ты ведь когда нормальный, а когда как с цепи срываешься, — объяснил Артур.

Но Рики почему‑то не верил, что Тони собирается куда‑то уезжать.

— Ему советовали применить опыт, полученный в «Молнии», а он тут же ответил, что корреспондентов в Африку не посылают, потому что там все тихо, — добавил Дик.

— В общем, ему прямо сказали, что вызовут еще раз в начале нового семестра, — подытожил Артур.

Это Рики заинтересовало. Его самого о таком не предупреждали, но он не исключал, что учителя используют возможность еще раз с ним побеседовать. Возможно, работа над портретом в каникулы, по мнению наставников, должна была как‑то помочь ему определиться.

— У вас, как я понимаю, все нормально? — спросила Дора.

— Да, — солидно кивнул Артур, как бы удивляясь, зачем вообще она спрашивает.

Рики же сочувствовал Доре, которая еще не проходила беседу, но сочувствовал он и учителям, которым тоже только предстояло общение с Дорой. Кстати, о своих профессиональных планах она не распространялась.

В то время, как в школе вовсю готовились к окончанию семестра, за ее пределами вновь активизировалось общественное движение «За справедливость!». На сей раз Долорес Амбридж решила публично возмутиться тем, что дела заключенных, добровольно вернувшихся в Азкабан в начале лета, пересмотрели.

«Министр магии назвал требования Долорес Амбридж нелепыми, — добавлял «Пророк». — Он заявил, что правосудие и месть — понятия разные, и от дальнейших комментариев отказался. Между тем Долорес Амбридж напомнила о злодеяниях, совершенных вновь осужденными Упивающимися смертью за последние 80 лет. Вот ее список».

Список Рики читать не стал. Он предпочел наблюдать, как половина «Слизерина», и некоторые ученики за другими столами, сначала робко выискивали в этом списке свою и знакомые фамилии, а затем, скрипя зубами, читали о членах своих семей. То и дело слышалось: «неточно», «вранье», «фальсификация», «а это уж она заливает».

— Все эти преступления и так ужасны, — заметил помрачневший Эдгар по пути на трансфигурацию. — Непонятно, зачем еще сгущать черную краску.

— Она не выдерживает меру, — согласился Дик. — Если бы просто излагала факты, как они есть, это подействовало бы гораздо сильнее.

— А дядя Рон все время говорит, что, если кого мало упечь в Азкабан, так это ее, — хмуро бросил Артур. — Кто позволяет раздувать историю этой старой жабе?!

— Нельзя так оставить, — решительно постановил юный Джим, как раз пробегающий мимо.

Он умчался, а вот старосты притормозили, переглянулись, и Рики сразу вспомнил, что завтра ведь он принесет свою «Молнию» в штаб на утверждение.

Однако прежде, чем юный газетчик придумал достойный ответ общественной деятельнице, в Рики ударила другая молния, и с той стороны, откуда он совсем не ждал.

Однажды утром, когда он, не дожидаясь старост, которые еще сидели за отдельным столом, шел к выходу из Большого зала, его вдруг догнала незнакомая сова, передала конверт и улетела. На конверте, прежде всего, бросалась в глаза массивная броская печать, которую Рики смутно помнил.

Но голова его была слишком занята другим: накануне профессор Стебль попросила его придти пораньше и помочь с инвентарем для урока. Предстояло работать с очень капризными лунными фиалками; если письмо запоздало, Рики рассудил, что ничего срочного, еще подождет. Он без колебаний сунул конверт в карман, и вспомнил о нем, лишь когда вернулся в гостиную «Слизерина».

Первым впечатлением от прочтения было то, что это чья‑то неуместная и не очень остроумная шутка. Но, однако, впечатление это рассеивала печать в виде герба «Гринготтса», вне всякого сомнения, настоящего. Приветствие было подписано «от имени всех гоблинов» и носило исключительно деловой характер. В первом абзаце, растянувшимся на пол–листа, скрупулезно перечислялся ущерб, нанесенный Темным лордом еще с тех пор, когда он звался Томом Реддлем. Второй абзац, куда более короткий, вопрошал, «когда и как он намерен возмещать».

Рики совершенно не задумался, когда потянулся за пером. С вежливой яростью он строчил ответ, что его зовут Ричардом Макарони, что долгов у него нет, и что если в перспективе Гринготтсу неугодно будет открыть для него счет, он сделает это в любом маггловском банке. Пожелав всего наилучшего, он поднялся в совяльню, отправил ответ с Ракетой, и только потом проинформировал Лео о том, что сделал.

Тот, впрочем, где‑то пропадал, по–видимому, с Марго, и в гостиной появился не сразу. И после этого долго не хотел понять, что за чушь Рики несет.