Марина Броницкая - Я не Поттер!

Замок и всю округу занесло толстым слоем снега, он приятно скрипел под ногами учащихся — белый и пушистый. Я согрел себе место на ступеньке и присел, уткнувшись в книгу по чарам, лишь украдкой кидая взгляды на разошедшегося Рона. Тот пытался забить снежками неповоротливого Гойла, увернуться от ответных, посылаемых в него хохочущем Крэббом, и показать Малфою, степенно стоящему возле меня, что он то здесь самый ловкий, только он…

— Ап–чх–и! — в десятый раз чихнул Драко и поплотнее закутался в черную соболевую накидку, из которой и так выглядывал лишь его бледный нос. Ему явно надоело изображать из себя чопорную английскую статую королевской крови, но лепить снежки — недостойное его персоны занятие, и приятель продолжал составлять мне компанию, с грустью завидуя остальным.

— Тебе же скучно со мной, иди к ним… — посоветовал я Драко от всего сердца. Мне не хотелось возиться в снегу, я и так хорошо проводил время, а вот он разрывался на части между радостью и неуместной гордостью.

— Ага… — неосторожно согласился он и немного ссутулился. — То есть нет, не скучно! — взвизгнул приятель несколько громче, чему позволяли приличия. — Малфои не скучают! — и вздернул подбородок, доказывая мне несостоятельность такой догадки.

Позади кто‑то возмущенно фыркнул и я обернулся. Ну а Драко отреагировал намного эмоциональнее — замахал обеими руками так, словно черта прочь гнал.

— Иди отсюда, грязнокровка, тебе здесь места нет! Давай, иди–иди. Один шаг, потом другой! Может, и научишься ходить там, где тебе можно ходить… а тут приличные люди собрались!

Грейнджер что есть силы старалась не обращать внимания на оскорбления и даже сжала кулачки.

— Я не к тебе, грубиян! Мы с Гарри должны выучить парное заклинание на завтрашний урок!

— Он со мной выучит, ты отдохни лучше, заучка! Завтра всего один урок! — не унимался Драко, морща нос в присутствии Грейнджер точно так же, как и дядя Люциус в присутствии кого‑то, кто гораздо ниже его по социальному статусу.

Гермиона беспомощно посмотрела на меня, надеясь на поддержку, а не получив её, округлила глаза и выпалила:

— Как искать сам знаешь кого, так вместе, а как учить… и вообще! Ты гадкий мальчишка! — она топнула ногой, резко развернулась и обиженно зашагала прочь, громко стуча ботинками об заиндевевший камень.

Драко незамедлительно умостился рядом, подвинув меня с теплого места, оглянулся по сторонам и обеспокоенно зашептал на ухо:

— А кого это вы вместе ищите?!

— Волдеморта…

— А?!

— Ну, того, кому камень нужен. Мы его спасаем!

Приятель свел глаза к переносице, пытаясь переварить столь странную информацию.

— Чего?!

— Камень, не Волдеморта… — я уточнил, чем ускорил процесс переваривания.

Драко пораженно мотнул головой и высказал весьма логичные замечания:

— Он ведь в учительской сейчас сидит! То есть не камень сидит, конечно… — и тут же отпрянул от меня так резко, что даже слегка подпрыгнул, подозрительно сощурился и «догадался». — Ты это… под Империо, да?!

— Ты только Пожирателей на помощь не зови! — смех клокотал где‑то внутри меня.

Я слегка снисходительно смотрел на него исподлобья. Ну а что? Чего он такой бестолковый!

— Тьфу, Гарри! Не пугай меня так! — приятель все понял, театрально схватился за сердце и захихикал, запрокинув голову назад. — И бросай тайны скрывать, ясно тебе? — с его макушки слетела большая круглая шапка и покатилась по ступенькам.

Догнав потерю и чуть не скатившись вслед за ней кубарем, а после бережно отряхивая пушистый серый мех замерзшими пальцами, Драко враз растерял всю свою важность. Таким он мне всегда нравится больше — выглядит куда проще и роднее, ведь я еще прекрасно помню металл в его стальных глазах тогда, возле туалета. Незнакомый мне металл!

Много говорить на темы философского камня нам было нельзя — память вещь вполне читаемая, поэтому я улыбнулся, так и не ответив, смахнул с ресниц парочку нахальных снежинок, и продолжил чтение. Но буквы расплывались перед глазами, уступая место картинкам из недавнего прошлого. После возвращения из Малфой–мэнора я успокоился. С помощью обхода этажей замка и посещения всех его закоулков, тети Нарциссы, постоянно прижимающей меня к себе и шепчущей на ухо ласковые слова, убаюкивающей тишины древнего строения, я словно вспомнил, кто же такой Гарри Снейп! Так легко, как в ту минуту, мне давненько не было. Присев от обуревающих меня чувств, я сдавлено засмеялся, вытирая выступившие от смеха слезы.

Миссис Малфой оторвалась от вышивки и вопросительно на меня посмотрела:

— Гарри, что с тобой?! — она привстала от удивления.

— Ни–че–го… — выдавил я из себя и продолжил хихикать, захлебываясь счастьем.

Она ничего не сказала, подумала о чем‑то, кивнула и вновь принялась старательно выводить на полотне прекрасные цветы. Стежок за стежком, ниточка к ниточке — и на черной ткани, словно из сырой земли, рождались мои любимые белые тюльпаны. Я подошел к дивану и встал за плечом миссис Малфой, не отрывая глаз от её тонких длинных пальцев и этого чуда. Лепестки оживали, стоило к ним прикоснуться, и трепетали от ветра…

— Подарить? — спросила она.

— Ага!

Ее руки замерли и она резко повернула ко мне свое лицо, а я еле удержался от возгласа восхищения — мама у Драко ну очень красивая, особенно, когда сердится… Огромные голубые глаза смотрели на меня с укором и я приготовился к отповеди за все мои нехорошие поступки в Хогвартсе, но услышал совсем иное:

— Да перестань, Гарри! Всё произошло так, как и должно было быть! Я говорю это тебе, но скоро скажу и своему сыну. Грядут перемены, молодой человек, мы всё вернем… — и добавила уже не таким строгим голосом: — Ты меня понял?

Нарочито громкое шуршание газеты помешало мне ответить, а вернее тот, кто эту газету листал, ответил за меня.

— Да понял он, понял! Может его мать и была гря…

— Люциус! — перебила супруга тетя Нарцисса.

— Но Гарольд не так глуп! — убежденно закончил свою мысль мистер Малфой, тряхнул Пророком и вновь укрылся им от всего мира и нас в частности. — Добби! Проклятое существо! Подогрей этот чай, он уже ледяной! — донеслось из‑под газеты спустя секунду.

Добби — грязный и противный домовик. Он всегда ходит пригнувшись — опасается пинка и выражает таким странным образом свое бесконечное уважение к хозяевам. Но вот его маленькие глазки иногда смотрят на тебя так, словно это он хозяин, а мы все — его лютые и весьма гадкие враги! Если верная Хельга тиранит меня и отца своей безграничной любовью, то это подлое тщедушное создание лелеет в себе совсем иные чувства…

Подставив Добби подножку, я хихикнул, довольный тем, что домовику пришлось балансировать на одной ноге, дабы не уронить поднос с фарфоровым чайником, затем попрощался с Малфоями и пошел к камину. Эти часы у потрескивающих поленьев, согревающих замок и меня, я провел с хорошими людьми, и пусть катятся те, кто так не считает!