Михаил Исхизов - Эти заманчивые сокровища дракона

- Ты чего?.. - только и успел сказать маг, и замолчал, не стоило выяснять отношения при варваре, да и при Альдарионе тоже.

- Я сохраню эти монеты, - прогнусавил Буркст, - и передам их на строительство храма святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, да славиться его имя в веках.

"Вот у кого надо учиться, - подумал Мичигран. - Так легко вынуть из варвара пять золотых монет! И так быстро забрать их у меня... Ни один маг со всеми своими заклинаниями не сумеет такого сделать".

- Ладно, сейчас вылечим, - Мичигран вынул из кармана платок. Не следовало показывать варвару кристалл Мультифрита. - Надо завязать глаза.

- Это зачем, еще, разрази тебя гром? - нахмурился Бахаррак.

- Я стану лечить тебя магией. Если ты будешь смотреть, как проходит лечение, кость не срастется.

Пришлось Бахарраку покориться. Мичигран плотно завязал ему глаза. Буркст снял чехол с наконечника копья и кристалл Мультифрита опять засиял. Маг осторожно ощупал ногу, нашел место, где кость была сломана, и приложил к нему кристалл.

- Считай до ста, - велел он варвару.

Когда Бахаррак закончил считать, Буркст убрал кристалл и надел на него чехол. Мичигран снял с глаз варвара повязку.

- Болит? - спросил он, нажимая на то место, где был перелом.

- Нет, не болит, разрази ее гром! - удивился Бахаррак.

- А теперь? - Мичигран нажал сильней.

- И теперь не болит, разрази тебя гром! - радостно сообщил варвар.

- Вот мы тебя и вылечили.

- А руку? - протянул варвар опухшую ладонь, провой руки. - Я в нее меч взять не могу.

Не было смысла лечить горячему варвару руку.

- Сегодня нельзя, - объяснил Мичигран. - В один день два магических лечения провести невозможно.

Бахаррак не поверил, но смирился.

- Подожду до завтра, - согласился он. - Вы только не забудьте сказать, что я, за лечение ноги, заплатил пять золотых монет, разрази вас гром! - напомнил варвар. - Вы просили четыре, а я отдал пять.

Кныпш когда-то работал в балагане акробатом. Особой мудростью он не отличался, так что никто не ходил к нему советоваться, даже по мелочам. Советоваться ходили к Хахаганге, женщине-змее, которая была по настоящему мудрой, гораздо умней Плешивого Дылды, хотя тот был хозяином балагана, а она всего-навсего женщиной-змеей. Но к Кныпшу относились хорошо. Он был добр, у него всегда можно было перехватить монету-другую, и не было случая, чтобы он кого-нибудь подвел. Характер у Кныпша был упорный. Уж если он задумывал чего-то добиться, то непременно добивался. Он и акробатом стал не столько из-за своих способностей, сколько из-за упорства и твердости характера. В балагане его считали умелым и удачливым. Он легко делал тройное сальто, вертел на перекладине "солнце" и на трапециях, под куполом, вытворял такое, что у зрителей дух захватывало. Но, однажды, ему тогда уже перевалило за тридцать лет, что для акробата возраст немалый, выполняя самое обычное двойное сальто с переворотом, он неудачно приземлился на оставленную на арене, каким-то идиотом, дубовую, скамеечку и сломал правую ногу. Кости срослись плохо, неровно, Кныпш оказался хромым и вынужден был забыть об акробатике.

Хозяин балагана, вечно мрачный Рогозей, которого за глаза все называли Плешивая Дылда, хотел выгнать калеку, но за хромого заступилась женщина-змея Хахаганга. А характерец у Хахаганги был по-настоящему змеиный. Поговаривали, что и слюна у нее ядовитая. Ее побаивались все, даже сам Дылда.

- Не надо его выгонять, - сказала Хахаганга. - Во многих балаганах есть Мудрецы. И нам пора завести этот номер. Кныпш упорный и способный, он вполне потянет Мудреца, - и посмотрела на Плешивого вприщурку.

Рогозей поежился, но возразил:

- Такие умники как этот, - он ткнул длинным пальцем в сторону хромого акробата, - просят подаяния на улице Стриженых Свиней или воруют черствые лепешки на базаре.

- Дадим ему пару помощников, и он создаст хороший номер для нашего балагана, - не отступала Хахаганга.

Плешивая Дылда не хотел верить, что из Кныпша можно сделать Мудреца.

- Пусть катится, нам хромые не нужны.

А Хахаганга ничего больше не сказала, просто уставилась на Рогозея зелеными глазищами. Тот застыл. Хотел отвести взгляд, но не смог.

- Не смотри на меня так, - попросил он.

Хахаганга взгляда не отвела и, вроде, даже улыбнулась. Или не улыбнулась, просто зубы показала. А зубов у нее полон рот, может быть раза в два, или в три больше, чем нужно человеку. Все острые, белые. Впечатляющие зубы.

Рогозею почудилось, что если он еще немного будет смотреть в ее глаза, то завизжит и полезет Хахаганге в пасть. А она проглотит его, как змея кролика. Так что сломался.

- Если ты за него ручаешься, пусть работает, - неохотно согласился он.

Но характерец у Плешивой Дылды тоже был не слабый. Когда, добившаяся своего, Хахаганга отвела взгляд, он вытер пот со лба и тут же показал, что сколько бы змеюка ни щурилась, хозяин балагана все-таки он.

- Номер, - заявил он, - серьезный, умственный. Если у него проколы пойдут, сразу выгоню.

Отрастил Кныпш солидную бороду, а умельцы обесцветили ее, так что выглядела она, как седая. Пока борода отрастала, калека-акробат читал две умные книги. Их тоже Хахаганга где-то достала. Это были толстенные словари, в которых встречались слова настолько мудреные, что в Геликсе ни среди заморских купцов, ни среди магов, ни среди ученых алхимиков не нашлось бы человека, который бы все их знал. Когда Кныпш выучил сотню таких слов, его одели в полосатый халат, а на голову накрутили что-то вроде перевернутого сорочьего гнезда из голубой ткани. И стал бывший акробат похож на самого настоящего мудреца. Хахаганга ему еще и имя подходящее придумала: Непревзойденный Мудрец Кахангаран с плавающего острова Буридуринг.

Дали Кныпшу двух подручных, и стал он работать Мудрецом: угадывал, разгадывал, предсказывал и давал советы. Угадывать и разгадывать было просто: смотрел на подручных и по их жестам, движениям, мимике говорил все правильно. С предсказаниями и советами обстояло сложней. Но Кныпш, и верно, оказался сообразительным. В свои предсказания и советы напускал столько тумана, что заблудиться в них было проще, чем в дремучем лесу. Если сбывалось его предсказание, то всем становилось ясно, насколько умен и всеведущ Непревзойденный Мудрец из балагана. А когда не сбывалось, то оказывалось, что сам, просивший совета, виноват: поступил не точно так, как посоветовал Мудрец; или звезды не так сложились; или ветер дул не с той стороны; или птица не вовремя пролетела... Кныпша сильно зауважали. Появилась у него слава Мудреца и Провидца, и многие шли в балаган только ради того, чтобы испросить у него совета. Или, просто, хоть бы увидеть его.

За три года такой работы Кныпш услышал столько похвал, что и сам уверовал в свою мудрость и, даже, в то, что он может предвидеть будущее и предсказывать его. И от этого стал Кныпш свысока поглядывать на своих товарищей. Он, как и раньше, мог дать в долг пару монет, но смотрел при этом так, что брать у него взаймы перестали. И разговаривать он стал с другими актерами балагана небрежно. Вел себя так, чтобы все почувствовали, кто он, а кто они все.