Мышь88 - Гарри Поттер и Зеленые Топи

Вдруг Снейп открыл глаза и тут же посмотрел прямо в глаза Гарри, который нерешительно топтался у двери, не зная, куда себя деть. Снейп с минуту изучал его, и Гарри опустил голову. Черные глаза обожгли его таким холодом, какого в них еще никогда не было, и Гарри понял, что он уже знал. Он украдкой бросил взгляд на стол. На нем лежала газета. «Ежедневный пророк». Далее замалчивать правду не имело смысла, и Гарри начал рассказывать, не глядя на Снейпа. Он изложил все, как было, и положил Старшую Палочку на стол. Снейп даже не взглянул на нее. Он лежал неподвижно и молчал, молчал… Это было для Гарри настоящий пыткой, он ждал ответа, хоть какой‑то реакции, и ждал напрасно. После нескольких ужасных мгновений он робко поднял глаза и понял, что Снейп больше не смотрел на него. Он как будто застыл, взгляд стал равнодушным и ледяным, но складка между его бровей сделалась глубже. Гарри, не выдержав, ушел, чтобы не слушать больше эту тишину.

Затем он все рассказал друзьям, и персонально Джинни. Разумеется, все они жутко перепугались, но Гермиона и Рон прямо сказали, что это было несколько глупо с его стороны: не пытаться протянуть еще время или составить ложную карту. Гермиона взяла лист пергамента и начертила возможные варианты обмана. Действительно, карта выходила похожей, но была определенно не та. Гарри пристыжено подумал, что мог бы и сам додуматься до этого и сказал приглушенно:

— Я… я просто боялся, что…

— Гарри, — поспешно добавила Гермиона, — я и не говорю, что я бы на твоем месте это сумела! Просто ты немного поторопился под воздействием эмоций.

— Ты бы сумела! — горько сказал Гарри. — Вспомни допрос у Малфоев.

Гермиона помедлила.

— Это было совсем другое дело. Я была тогда не одна… и вообще, он не может сваливать на тебя всю вину целиком, это просто свинство с его стороны! Он думает только о себе и о своих попытках! Просто эгоист, и все, и в этом его проблема! Такое впечатление, что он совершенно не понимает, что тебе пришлось пережить.

— Но он прав, не так ли? — Гарри помрачнел еще больше. — Он ведь не сдался своим переживаниям, а уж у него их было в избытке.

— Просто вы оба на что‑то решились, кто теперь сможет утверждать, что ты один во всем заблуждался? — Рон усердно пытался защитить Гарри от самого себя. — О чем тут еще говорить? Теперь нужно думать о том, как можно исправить ситуацию.

— Теперь вы мне верите, что Топи — не легенда? — резко спросил Гарри.

— Ну, да, — задумчиво ответила Гермиона. — Только клада там все‑таки нет, хотя это всего лишь мое мнение.

— Да, конечно, — согласился Гарри, — но это еще не самое прикольное.

— А что? — со страхом спросил Рон.

Гарри многозначительно показал на свой шрам. Немая сцена. Занавес.

— Дай ему время! — убежденно говорила Джинни. — Увидишь, все будет хорошо.

— Джинни, ты слушаешь меня? Шрам вспыхивает все чаще.

— Я слушаю тебя всегда, но я думала, шрам — не самое важное для тебя сейчас. Или я ошибаюсь?

— Нет, — пораженно ответил Гарри.

— Ты сказал ему про шрам?

— Да. Я… я все сказал.

— Тогда, повторяю, дай ему время. Он успокаивается не так быстро, как ты, но он поймет.

— Нет, я не думаю, — возразил Гарри, — он не поймет, Джинни, но я бы очень хотел, чтобы он когда‑нибудь еще со мной заговорил.

Об этом он не сказал Рону и Гермионе. Рон мог и посмеяться над этим, а этого Гарри бы не вынес. Гермиона же… Гермиона оставалась все такой же скептичной, такова была ее натура, поэтому Джинни была тем единственным близким человеком, который мог посоветовать нечто подходящее.

Из «Ежедневного пророка» Гарри понял, что экспедиция Хольдера была уже не за горами. Тот, в свою очередь, не торопился и изобретал для общественности различные благовидные объяснения, как‑то: необходимость провести подробное расследование, устранить причину исчезновений и положить конец самим исчезновениям, в конечном итоге навсегда утвердив власть Министерства над этой территорией. Подобные призывы многих устраивали, и Кингсли Бруствер — новый министр магии — не имел никаких доказательств против Хольдера. При этом он совершенно не подозревал об опасности, которая исходила от Зеленых Топей, что было вполне естественно, ибо все выводы основывались на легендах и предположениях. Единственным положительным моментом было обещание Макгоннагал выступить против Хольдера, и даже Министерства, если потребуется. Положение начинало казаться Гарри все более безнадежным. Он не мог проверить свою версию насчет Волдеморта, а просто так людьми никто рисковать, конечно же, не стал бы.

Он всю неделю пытался встретиться со Снейпом. Хотя последний был еще далеко не в добром здравии, он время от времени исчезал из замка, и никто не мог объяснить Гарри куда. Тот предполагал, чем занимается Снейп, но ему не удавалось поговорить с ним. Пару раз они виделись в известной библиотеке, но, пока Гарри формулировал в уме предложение и открывал рот, Снейп успевал покинуть помещение. Самым невыносимым было то, что он‑то точно понимал, что началась война, и, тем не менее, не хотел ни с кем разговаривать. Мадам Помфри была вне себя от возмущения, так как он снова не разрешил ей себя лечить. «Стесняется никак» — хихикал Рон, игнорируя яростный взгляд Гарри. «Они ничего не понимают, — расстроено думал он, — и даже не пытаются» Джинни придерживалась мнения, что по такому поводу ссориться с лучшими друзьями не стоит. Гарри в душе был с ней согласен, но Рон частенько выводил его из терпения, когда Гермионы не было рядом. «Когда они хоть что‑то поймут, будет поздно».

Все время Гарри был занят домашними заданиями и квиддичем. Но игра, в отличие от домашних заданий, не клеилась из‑за погоды: постоянно лил дождь, с редкими перерывами гремела гроза, ветер срывал и уносил целые куски от соломенных крыш хогсмидских домиков. Гарри во всем этом чудились вполне определенные предзнаменования, но он с упорством танка оставался в замке, ожидая, пока что‑нибудь прояснится.

Как‑то раз он шел с тренировки в башню Гриффиндора, когда кто‑то случайно налетел на него и отскочил в сторону. Это был Малфой. Бросив на Гарри испуганный взгляд, он хотел убежать, но Гарри почувствовал, что что‑то было не так, и схватил его за руку.

— Что случилось?

— Ничего, — Дрейко попытался вырвать руку, но Гарри настоял на своем и не отпускал. Потом он как‑то обмяк, посмотрел на Гарри странно отсутствующим взглядом и сказал: — Моя мать умирает.

— Как? — Гарри даже выпустил его, не веря своим ушам. — Я же только позавчера ее видел!

— А вчера? — насмешливо спросил Малфой.

Гарри покачал головой.

— Что с ней?

— Не знаю. У нее случился приступ, и она упала в обморок. Я ее доставил в больничное крыло. Теперь я, по идее, должен написать отцу, но…, — Малфой умолк, потом со злобой сказал, — я не могу! Я вообще ничего сейчас не могу! Поттер, ты знаешь, что это такое: когда ничего не можешь сделать?