Мышь88 - Гарри Поттер и Зеленые Топи

Быстрым и уверенным шагом в убежище вошел Карлос.

— Ну? — со значением спросил Хольдер.

— Он скоро будет здесь, я абсолютно уверен!

— Ты видел его?

— Да.

— Он тебя?

— Не могу стопроцентно утверждать, что нет, но это не так уж важно: мы не сильно отличаемся друг от друга, когда мы перемещаемся группами. И это совершенно нормально, что мы вообще там есть, я хочу сказать, это вряд ли его удивило.

— Да, вряд ли, — задумчиво повторил Хольдер.

— Сейчас, мой господин?

— Нет, не сейчас, ты же знаешь, я дам тебе возможность… Черт побери, это еще что такое?

Карлос стремительно вышел. Он тоже услышал странный шум снаружи, как будто что‑то с громким шипением вспыхнуло и погасло. Хольдер перевел взгляд на Топи, расстилавшиеся перед ним, и не поверил своим глазам: он был уверен, что министерские отряды отступят или, по крайней мере, перегруппируются, но появление Поттера, как выяснилось, вселило в них второе дыхание, и они вновь перешли в атаку, что, на его взгляд, было глупо. Внезапно он понял, что именно издало это таинственное шипение и почувствовал, как заволновалась вся Гора. И вновь этот Поттер с мечом в руках. И из меча исходило пламя такой силы, что юноша весь был освещен им, так что некоторые волшебники, похоже, забыли, где они вообще находятся, и уставились на него, открыв рты. Хольдер и сам увлекся на какое‑то время этим зрелищем, но тут в его голове прозвучало, низко и угрожающе:

— И что теперь ты думаешь? Как, по–твоему, ты видишь победителя?

— Нет, конечно, нет! — испуганно ответил Хольдер. — Просто младенцу дали поиграться с очень ценной игрушкой!

— Верно, — голос Слизерина оставался все таким же угрожающим. — Никто из нас не предвидел этого. Но это нас не остановит. Смотри, твоя армия переходит на чужую сторону.

И действительно: авроры из нескольких отрядов сразу рьяно переходили на сторону Министерства. Вампиры больше не стреляли: видимо, из противоположного лагеря кто‑то додумался вызвать Патронуса, и теперь десятки серебряных зверей парили над своими хозяевами, поэтому вампиры не отваживались больше высовываться.

— Нет повода для беспокойства, — спокойно заметил Слизерин. — Сейчас они начнут штурмовать твои рубежи, но они и понятия не имеют о том, что их здесь ждет. Говоря прямо, вряд ли кто‑нибудь из них когда‑либо еще увидит свет. Конечно, при условии, что ты обо всем помнишь и сделаешь все, как я тебе сказал.

— Да, — заверил его обеспокоенный Хольдер. — Как Вы можете в этом сомневаться?

— Могу, так как прекрасно вижу все твои помышления и намерения. Ты всего лишь человек, и при этом куда более неопытный, чем я. Ты, в самом деле, думал, что тебе удастся меня обмануть?

Раскатистый смех прозвучал в пещере. Хольдеру почудилось, будто это смеялась Гора.

Войска снаружи замерли и словно онемели. В этот момент Дрейко почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом, и бессознательно вцепился в Луну. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. И что‑то отпустило его, так что он даже смог, в некотором роде, ответить на ее улыбку. Гарри же продолжал отчаянно сжимать меч, пытаясь бороться с дикой болью, которая распространялась по всему телу, начиная со лба, и он осознавал, что только меч хоть как‑то защищает его от этой боли. Также он понимал, что ему никак нельзя стоять на месте, и он из последних сил рванулся вперед, и оцепенение его спутников спало, они как будто пришли в себя. Наступление возобновилось, и Патронусы вновь засияли во всей своей силе. Вампиры завизжали и почти полным составом покинули свои позиции. На лице Хольдера промелькнула какая‑то нечеловеческая усмешка, и он тоже отступил вглубь Горы. Он знал потайной коридор, кратчайший путь, и он отправился туда…

Удача покинула их сразу после вступления в недра Горы. Никто из них толком не мог сказать, когда же было начало, был ли вход, потому что мрак вроде бы сомкнулся вокруг них моментально. Без света идти было невозможно, ни один звук не проникал туда извне, и постоянно слышалось дыхание чего‑то живого. Люди не переговаривались, все они были охвачены немым ужасом и двигались безмолвно, и было совершенно неясно, куда делся противник. Гарри вслушивался в тишину, в звуки шагов, в скрежет и треск, и только один раз услышал шепот Гермионы: «Это все только мое воображение! Только воображение мое! Она не может быть настолько плотной!» Гарри не мог с ней согласиться, ему было легче просто признать реальность какого‑то факта, даже если это само по себе не обещало выход из ситуации. Он не сомневался в том, куда они идут. И неважно, сколько часов… Нет, важно, сегодня ведь двадцать первое марта… Сегодня или уже вчера? Гарри содрогнулся и успокаивающе сказал сам себе: «Мы бы знали это точно, тем более, я… сколько же времени осталось?» Еще одно чувство не покидало Гарри, а именно: он знал, что Снейпу не удастся осуществить задуманное, а значит, он должен что‑то предпринять, но что? При таких обстоятельствах он не то, что не мог больше заставить меч светиться, он едва его нес. О волшебной палочке он почти не вспоминал и ориентировался по огонькам вокруг него.

Он попытался отвлечься. Его воспаленный взгляд обратился к Дрейко, шедшему немного впереди. Он испытал острое чувство сострадания: тот был бледен, как смерть, палочка у него в руке страшно дрожала, так что голубоватый свет от нее постоянно прыгал по стенам, потолку, другим бледным лицам, левую руку он прижал к боку и все время нервно озирался по сторонам. Гарри точно знал, что он чувствовал, как сожалел о том, что оказался здесь, а также он знал, что тот сейчас думал о своей матери и о своем отце, которому не будет уже так безопасно сидеть в Азкабане, если все получится так, как планируют Волдеморт и Слизерин. Гарри открыл рот, чтобы окликнуть его и сказать что‑нибудь в утешение, но в горле у него полностью пересохло. Тут он услышал за собой опасный шепот, шепот тех, кто уже поддался панике целиком и полностью и хотел повернуть назад. Гарри не понял, чьи именно голоса он слышал, но сам факт показался ему не слишком многообещающим.

Насколько он мог судить, они шли уже где‑то пятнадцать минут, когда атмосфера ощутимо улучшилась, по крайней мере, Гермиона говорила уже не шепотом, напротив, она что‑то ревностно старалась втолковать Луне. Гарри разрешил себе улыбнуться: возможно, у них еще есть какая‑то надежда… понятное дело, что это никакое не чудо, но все же… Пять минут… Что‑то… Еще десять… Еще один луч света в жизни… Прошло немного времени… не потерять рассудок… Еще три минуты… Тишина…

Самым большим опасением Дрейко в этот момент было то, что он едва не спятил: так хаотично его мысли себя еще ни разу в жизни не вели. Да еще и эти непонятные голоса в голове… В этом было что‑то неестественное, неправильное, и левое предплечье болело так сильно… «Сосредоточься на чем‑нибудь, ну же, сейчас!» Его качало, он потер виски, прислушался, и среди множества звуков выплыл голос Гермионы. Он уцепился за него слухом, и все остальное постепенно стихло, хотя и не исчезло совсем. Но и это уже стало для него огромным облегчением.