black__tiger - Зеркало иллюзий

— Что… Что они сделали?

— Ничего, – обиженно буркнул Снейп. – Стояли и глазели, и задавали идиотские вопросы. Наверное, решили, что я прячусь от них в больничном крыле… и все по твоей милости!

— Они так сказали? – переспросил Люпин, чувствуя, как холод из желудка расползается по спине и конечностям. Он попытался представить себе Джеймса, задающего Снейпу “идиотский вопрос”, например, о самочувствии – но воображение отказало. Интересно, Снейп на сон грядущий и с утра пил только обезболивающее зелье или понадобилось еще и успокаивающее?

— Нет, – нехотя признал слизеринец. – Но они так думали! А что еще они могли думать?!

— А ты не допускаешь, что они могли прийти просто по–человечески, – осторожно поинтересовался Люпин, – узнать, что с тобой, раз тебя не было на занятиях?

— Люпин, не смеши, — попросил Снейп. – Скорее, пришли узнать, надолго ли выбыла из строя их любимая игрушка. Давай сюда книжки и выметайся! Ну, то есть после того, как скажешь, наконец, зачем ты приходил вчера.

— Я им скажу, чтобы больше не приходили, – уныло пообещал Люпин.

Снейп неожиданно фыркнул:

— Да пусть. Здесь‑то что вы мне сделаете?

И снова принялся вращать то вправо, то влево перебинтованной кистью. Было похоже, что он не столько огорчился, сколько развлекся вчерашним визитом.

— Не дури, – не выдержал Люпин. – Пусть сначала заживет как следует.

Появилась Помфри с очередным кубком зелья, велела Снейпу – пить, а Люпину – выматываться. И гриффиндорец чуть не смалодушничал снова: чуть было не послушался медсестру – потому что так и не чувствовал в себе решимости заговорить о главном. Запротестовал Снейп. Он привел единственный действенный довод: сказал, что Люпин пришел с ним заниматься, чтобы Снейп не отстал (за один пропущенный день, ага!) И в подтверждение своих слов кивнул на заваленную книжками кровать. Люпин потихоньку перевернул заголовком вниз не имевшую отношения к заданным урокам “Боевую магию Востока”. Помфри удивилась – она слышала кое‑что о вражде факультетов – но уступила, а Люпин почувствовал себя в западне…

Он сидел напротив Снейпа и по одной передавал ему книжки, предварительно внимательно их просматривая (читательские пристрастия Снейпа были далеко не ординарные), а Снейп шипел на него, чтобы не лапал его книжки, чтобы выкладывал, наконец, что ему надо, и оставил его в покое, наедине с заказанным. Люпин не хотел злить Снейпа, он просто тянул время. Но как ни крути – а настал момент, когда он протянул больному последнюю книжку.

— А “Монстры”? – спохватился заказчик.

Разумеется, Снейп не преминул включить их в список, и, разумеется, Пинс их вычеркнула.

Момент был подходящий.

— Зачем они тебе?

— Для общего развития.

— Я спрашиваю, – ровным голосом пояснил Люпин, – потому, что если ты хотел освежить в памяти раздел об оборотнях, то я могу пересказать его тебе. Близко к тексту. Практически слово в слово.

— Псих! – сказал Снейп.

— Начинать? – осведомился Люпин.

— Ну чего тебе от меня надо?!

— Не мне, – поправил его Люпин. – Это ведь ты полез под Иву. Зачем? Только не ври, что из любопытства: я видел формуляр. Ты уже брал эту книжку раньше. Ты лез – за мной. И ты уже знал тогда, к кому лезешь!

— Нет, – неубедительно солгал Снейп и тут же пожалел об этом.

— Снейп – голос Люпина сорвался до шепота. – В том разделе, в конце, написано, как можно защититься от оборотня и чем можно его… Что было у тебя с собой? Серебряный нож? Ведь было!.. Было?!

“А ты думал, я полезу к оборотню безоружным?!”

— Джей это понял. Он спасал не тебя – то есть не только тебя – он спасал нас обоих…

— Ты сам отвечаешь на свои вопросы, Люпин. В таком случае – зачем тебя я?

— Я сейчас… Сейчас спрошу. Я понимаю, что оборотни не вызывают симпатии у нормальных людей. Но если забыть – на минуту! – о том, что я – оборотень, что ты имеешь против лично меня? Ремуса Джона Люпина? Человека?

“То, что ты – гриффиндорец!”

— Люпин… может быть, ты и запомнил тот раздел слово в слово, но вряд ли до тебя дошло то, что в нем написано. К тебе невозможно относиться просто как к Ремусу Люпину, человеку, потому что ты – НЕ человек. Физиологически.

— Мне всю жизнь внушали обратное, – упрямо парировал Ремус.

— Значит, тебе всю жизнь врали. И учили тебя врать самому себе.

— Меня учили бороться с собой. С темной половиной себя.

Снейп пожал плечами.

— Удивляюсь, как ты до сих пор не свихнулся.

Люпин опомнился. Кому он все это говорит? Но попытался еще раз:

— В общем‑то, я хотел только спросить: кроме того, что я – монстр, что я тебе сделал?

И Снейп с удовольствием объяснил:

— Ты – темный не наполовину, а весь: так в учебнике написано. Чем и воспользовались твои дружки, отправляя меня к тебе в логово…

Люпин встал, руки у него тряслись, губы дрожали.

— Хорошо… Ладно… я – Темная Тварь. Но, будь я твоим другом – я не бросил бы тебя у Озера!

Повернулся и пошел прочь, натыкаясь на кровати.

— Стой, Люпин! Вернись! Импедимента! Ступефай! Акцио, скотина!!

Ремус не оборачивался: заклинания предсказуемо били мимо цели… хотя спина непроизвольно напрягалась в ожидании удара.

Прикрывая за собой двери (один Годрик знает, чего ему стоило ими не хлопнуть!), он услышал воркование медсестры:

— Позанимались, дорогой? Вот и славно. Но нагружать руку я бы тебе пока не советовала…

За ужином возле своего прибора Ремус обнаружил записку: “Люпину, Гриффиндор. Мы не договорили”.

Ах, так?!

Люпин трансфигурировал столовый нож в самопишущее перо и начертал на оборотной стороне пергамента: “Снейпу, Слизерин. Я все сказал!” Допил тыквенный сок и придавил пустым стаканом послание: эльфы передадут.

А вечером пришла Помфри. От злости Ремус Люпин первый раз в жизни забыл о полнолунии.

А потом волк забыл про Снейпа.

Снейп привык просыпаться до побудки – без звонков и расталкиваний. Он не знал, что значит “нежиться в постели” или “подремать еще пять минут”, и ему не требовалось плескать в заспанное лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться. Он открывал глаза не всегда отдохнувшим, но всегда готовым огрызнуться на очередной “подарок судьбы”.

Однако на воскресный “подарочек” проснувшийся, как всегда, с жаворонками Снейп не огрызнулся, а зажмурился.

Через две койки от него Помфри разбирала постель для нового пациента, а тот, стоя к Снейпу спиной, натягивал пижаму руками, трясущимися после обратной трансформации. Обоим было не до слизеринца; пользуясь этим обстоятельством, Снейп повернулся и лег так, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим.

Потом Помфри принесла ширму, и наблюдать стало некого.