Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

Мужчина усмехнулся вновь и, опустив руку в карман халата, вынул волшебную палочку. Легонько качнул ею — и над спинкой дивана возникли два бокала с высокими ножками, полные розоватого эльфийского вина. Люциус спрятал палочку и, опершись одним коленом о диван, взял парящий бокал.

— Твое здоровье.

Гермиона сделала несколько шагов вперед и тоже взялась за хрустальную ножку.

— Я долго думала над твоими словами. И над всем остальным.

— Тебе нужно расслабиться, Кадмина, — тихо сказал Люциус, отпуская бокал. Не успев долететь до пола, тот растворился в воздухе. — За тем ты и пришла.

Женщина залпом выпила вино.

— Прости меня. Я сейчас уйду, и ты больше никогда не увидишь меня.

Люциус поднял брови.

— Это угроза?

— А ты можешь расценивать это как угрозу? — Гермиона неуверенно отпустила пустой бокал, и он тоже растаял на лету.

— Иди сюда, — Люциус подался вперед, опираясь на спинку дивана, и притянул ее ближе. Теперь он на коленях стоял на сиденье, а она — во весь рост по другую сторону. — Ты очень изменилась, Кадмина, но это только иллюзия. Оставь свою щепетильность. Я же знаю, зачем ты пришла.

— Это выглядит гадко.

— Правда всегда выглядит гадко. — Он всё еще держал ее одной рукой за талию и не давал отойти. — И перестань переживать за мое самолюбие. Даже тебе такое не снилось.

— Я убила твоего сына, — тихо сказала Гермиона.

— Мы, помнится, договорились забыть об этом.

— Я не верю, что ты можешь забыть. Если mon Pére считает, что я могу просто так закрыть на всё глаза, поверить в невозможное и воспользоваться…

— Кадмина, ты неподражаема! — расхохотался старший Малфой, подаваясь назад и заставляя ее упереться в диван. — Мой сын убил твоего мужа, — он сделал короткую паузу и добавил: — Из‑за меня. Ты сохранила мне жизнь, а теперь приходишь сюда, виноватая, и беспокоишься о моих чувствах!

— Но mon Pére считает, что ему все подвластны. И порой перегибает палку.

— Твой отец мудрейший из всех людей, которых мне доводилось знать.

— Для него не существует табу. А есть вещи…

— Твой отец мне ничего не приказывал.

— Любой его намек…

— Он не делал беспочвенных намеков.

Гермиона умолкла и смотрела в стальные серые глаза своего собеседника. Люциус отпустил ее талию, но женщина не двигалась.

— Ты должен меня ненавидеть, — наконец выдавила она.

— У тебя мания величия.

— Я действительно могу уйти.

— Не можешь, — сказал он, поднимая руки и начиная расстегивать пряжки ее мантии. — И не хочешь.

— А чего хочешь ты? — тихо спросила женщина. — Действительно хочешь? — уточнила она.

— Тебя. — Он выпустил расстегнутую ткань и опустился на сиденье. — Подаришь мне свою благосклонность?

Гермиона обошла диван и остановилась перед ним.

— Ну же, Кадмина! Ты таки ранишь мое самолюбие, — опять расхохотался Люциус.

Она сделала шаг вперед, и он, приподнявшись, потянул ее на себя. Женщина уперлась в диван вытянутыми руками, но он сжал ее бедра и заставил сесть.

— Перестань разыгрывать добродетель! — Люциус рванул с нее мантию. — Не то придется тебя изнасиловать…

— Я соскучилась по тебе, — свистящим шепотом, в котором тонули слова, сказала молодая ведьма. — Мне тебя не хватало. Только я не понимала этого…

— Очень запущенный случай, — подытожил мужчина и, прижимая ее к себе, трансгрессировал наверх, в спальню.

* * *

— Ответишь на мой вопрос? — спросил Люциус часом позже, когда не осталось уже никаких сил, и они блаженно растянулись на широкой постели четы Малфоев.

— Постараюсь.

— Помнишь тогда, перед Пасхой, ты захотела, чтобы я уехал? — Он лежал на спине и смотрел в потолок, а молодая женщина покоилась у него на груди, полуобняв ногами разгоряченное нагое тело. — Почему? Из‑за твоего будущего мужа?

— Нет, — помолчав, ответила Гермиона. — Не совсем из‑за него, — она снова ненадолго умолкла. — Знаешь… Я должна признаться кое в чем. Я ведь ждала от тебя ребенка.

Она почувствовала, как напряглось под ней его тело. Некоторое время продлилось напряженное молчание. Гермиона лежала на его груди, наблюдая за тем, как от ее дыхания подрагивают редкие светлые волоски. Его сердце, на долгие полминуты провалившееся куда‑то и затихшее, опять начало биться ритмично и равномерно.

— Хм, — нарушил тишину старший Малфой, и Гермиона почувствовала по интонации усмешку на его губах, — я смотрю, это хобби у тебя такое — убивать моих детей? — саркастично отметил он.

— Ты не можешь быть таким циником, это просто невозможно! — простонала Гермиона, утыкаясь лицом в его грудь.

— В этом мире нет ничего невозможного, — хмыкнул ее любовник.

— Но есть же какие‑то…

— Границы человеческой подлости? — оборвал ее Люциус. — Это беспредельная субстанция. Абсолютно. Милая моя, ведь ты же тоже пришла сюда. Считая, что я лишь исполняю приказы Темного Лорда, тогда как на деле ненавижу тебя. И ты пришла. — Он обхватил ее руками и сел, разворачивая женщину к себе. — Так какие же границы, Кадмина? — Его глаза блестели задором. — И не вздумай говорить, что это ужасно — иначе левитирую тебя в камин и отправлю к магглам! — расхохотался он.

Гермиона тоже засмеялась.

— Давай я сделаю тебе массаж, — внезапно предложила она.

— Какие услуги, — усмехнулся мужчина, ложась и переворачиваясь на живот. Гермиона заскользила пальцами по его широкой спине, вырисовывая невообразимые узоры. — Хочешь, я введу тебя в высшее магическое общество? — через некоторое время спросил Люциус голосом, напоминавшим мурлыканье сытого кота. — Там, конечно, серпентарий, но первое время довольно интересно.

— Ты введешь меня? — спросила женщина, низко наклоняясь вперед и дотрагиваясь грудью до его тела. — А как же тётя?

Люциус повел плечом, сдерживая досаду.

— Нарцисса свой выбор сделала. Теперь я ничего ей не должен.

— Ты сердишься? — осторожно спросила Гермиона, усердно массируя его упругую кожу.

— Какие изумительные слова ты подбираешь, Кадмина, — хмыкнул ее любовник. — Сержусь ли я? Я взбешен! Нарцисса поставила меня в идиотское положение! Открыто и вызывающе. А я думал, что хорошо знаю свою жену…

— Это я виновата.

— Возможно, — странным тоном протянул он. — Но я не ожидал от Нарциссы подобной реакции. Таких поступков. Она неприятно удивила меня. И хорошо еще, что Темный Лорд спустил ей всё, что она наговорила! — Люциус выдержал короткую паузу. — Не могу определить с уверенностью, как ты относишься к моей жене, Кадмина, — задумчиво сказал он затем, — но сам я к ней привязался. Есть вещи, с которыми не играют. И люди, с которыми не стоит шутить. Даже в такой ситуации. Хотя, разорви меня грифон, я бы и сам сказал сейчас Нарциссе пару ласковых! Не ожидал, что она меня так подставит…