Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

В магических школах постоянно нужна помощь специалиста и негоже было подвергать опасности целых три сотни молодых гимназистов.

Вот такими, в общих чертах, были Даркпаверхаус и его обитатели. Но это — лишь легкий набросок, и мы с вами вскоре куда ближе познакомимся со всем, что описывалось в этой главе…

— Леди Малфой, одиннадцать часов, давно пора вставать! — бушевал, шелестя страницами, магический дневник, подаренный некогда наследнице Темного Лорда Северусом Снейпом к Рождеству. — Вам еще нужно привести себя в порядок и позавтракать! Вы не успеете подготовить материал! — В раскрытой книжке последней записью значилось: «Проснуться в десять утра», и вот уже час волшебный дневник не давал спящей ведьме покоя. Вставать тем не менее ужасно не хотелось. — Через час с небольшим начнется урок! — не унималась паршивая книжонка. — Леди Малфой, это — отвратительная безалаберность! Посмотрите на себя, вам еще придется торчать у зеркала с четверть часа! Леди Ма–а-а–а-алфой!!!

— Химерова кладка! — села на постели Гермиона, с силой прижимая ладони к заспанному лицу. — Когда‑нибудь я тебя сожгу!

— И тут же потеряете работу, — невозмутимо возразил дневник. — Никакие поблажки не спасут того, кто халтурит под одеялом во время уроков!

Состроив недовольную мину, Гермиона всё же сползла на пол и направила свои стопы в ванную.

— Ты должен был разбудить меня час назад, — попеняла она, открывая кран.

— У меня нет рук! — парировал дневник. — Всё, что можно было сделать, я делал.

Гермиона мрачно посмотрела на свое отражение: заспанная, недовольная и помятая ведьма уныло взирала на нее из освещенного пламенем свечи зеркала.

Всё же эта идея со спальнями в подземельях — она очень пагубно сказывается на трудоспособности! Сюда бы свежего воздуха да солнечного света — куда проще было бы вставать. Бедные слизеринцы — как они вообще умудряются выползать на занятия, кукуя семь лет подвалах?

Гермиона умылась, приняла душ и переоделась в мантию. Потом кликнула школьного эльфа и попросила принести завтрак. Пока коротышка возился у стола, достала сигареты и с наслаждением закурила.

Дневник начал ворчать, и молодая ведьма пообещала пролить на него тыквенный сок, если он не уймется немедленно.

После еды она выкурила еще одну сигарету, наскоро собрала волосы и накинула на плечи ярко–фиолетовый шарф, напоминающий столу [110] Элемент литургического облачения католического (и лютеранского) клирика. Шелковая лента 5–10 см в ширину и около 2 метров в длину с нашитыми на концах и в середине крестами. Епископ и священник надевают столу на шею таким образом, чтобы концы ее спускались до колен на одном уровне. Дьякон носит столу на левом плече, закрепленную на правом боку. Надевают столу как не завязанный шарф. католического священника — такие носили все преподаватели гимназии. Закончив с утренним туалетом, Гермиона прихватила с тумбочки дневник в кожаном переплете и поспешила наверх, в класс легилименции.

Когда проходила через холл, большие часы пробили двенадцать раз. Урок начнется только через двадцать минут, всё она отлично успевает — зря этот цербер поднимал панику!

В коридорах было людно и шумно: началась большая перемена после первых сдвоенных занятий, и гимназисты спешили по самым разнообразным делам.

Учащиеся Даркпаверхауса носили ярко–сиреневые мантии и такие же остроконечные шляпы, из‑за чего бушующий в коридорах поток резал красочностью глаза.

Из многочисленных Черных Зверей с Гермионой курс легилименции изучали только двадцать человек. Этот предмет не был обязательным, в отличие от окклюменции, умения защитить своё сознание от посторонних вмешательств, которую в Даркпаверхаусе проходили на пятом курсе все.

На столе в еще пустом классе Гермиона обнаружила букет огромных невянущих роз и с раздражением растворила его взмахом волшебной палочки. Затем уселась на свое место и вытащила из ящика план уроков. Хорошо, что вчера днем после погребения, пока она аккуратно посещала все церемонии прощания, Северус любезно провел в гимназии тест на умение скрывать свои эмоции у обеих групп Огненных Энтузиастов разом, освободив, таким образом, ей сегодняшний первый урок.

Внезапно над головой ведьмы взорвался сияющий дождь разноцветных блёсток, которые усеяли всё кругом и медленно растворились.

— Здравствуйте, мадам Малфой! — поприветствовал свою преподавательницу высокий молодой парень, один из гимназистов, как всегда первым вошедший в класс легилименции.

— Мистер Мур, вы вновь испытываете мое терпение?! — стараясь сохранять самообладание, отчеканила Гермиона. — Я назначу вам наказание!

— Это всё, чего я желаю, — уверил ее гимназист, ловким движением протягивая длинную красную розу, которую прятал за спиной.

— Занимайте свое место, — строго велела раздосадованная волшебница, игнорируя подношение. В класс, хихикая, подтягивались остальные Черные Звери; издалека послышался удар колокола, возвещающий о начале урока.

Фил Мур был личным проклятием молодой преподавательницы Даркпаверхауса. Вбив себе в голову, что пылает невообразимой страстью к наследнице Темного Лорда, этот дерзкий шестикурсник донимал ее своими безграничными ухаживаниями вот уж который год подряд.

Мура не смущали ни отец Гермионы, ни ее супруг, ни подрастающая дочь. Впрочем, он ни разу не перешел за рамки приличий, лишая свою «возлюбленную» возможности адекватно на него пожаловаться. И приходилось терпеть — ну не мистеру же и миссис Мур, в самом деле, слать сову с укорами за то, что их сын колдует ей невянущие розы и преподносит дорогие конфеты к праздникам?..

Люциус только посмеялся над нарисовавшимся соперником и уточнил у супруги, должен ли, по ее мнению, убить наглеца или можно закрывать глаза на подобное вероломство.

Убивать Мура Гермиона запретила, но день, когда тот окончит школу, всё равно невольно ждала. Или хотя бы тот момент, когда Фил перейдет на седьмой курс, в программе которого ее уроков не имелось.

Год назад Мур особенно угнетал Гермиону. Когда Черные Звери проходили окклюменцию, и она постоянно была вынуждена испытывать их достижения, наглый гимназист нарочно не сливал в Омуты памяти перед практикой именно те, касающиеся своей преподавательницы мысли, которые могли ее смутить.

Кроме того, Гермиону очень сильно напрягало то, что эта «страсть» ее ученика была притчей во языцех всей гимназии. И постоянной театральной программой для Черных Зверей.

— Садитесь, — громко велела мадам Малфой, и эти слова, сказанные вслух, были последним из того, что она собиралась произнести в течение ближайшего часа.