Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

Но ведь Королевская Кобра ее отца еще ничего и не говорила ей.

Какая опасность может грозить Волдеморту от собственного Хоркрукса, от преданной ему твари?

«У нее чужое лицо, и она беспокоит тебя».

Гарри Поттер в ладах со змеями. Достало ли бы у него сил и ловкости подменить Нагайну и обмануть Волдеморта?

«Отыщи воду, которая смоет всё ненастоящее, и когда пелена иллюзии, маска обмана спадет — кобра покажет свою истинную сущность…»

Гермиона не заметила, как взошло солнце и серое утро окутало лес.

— Пойдем, — позвала Амаранта, разрушая ее оцепенение, — уже начало шестого. Пора собираться в гимназию…

* * *

Прошло три дня. Утром в субботу, во время финального квиддичного матча между Воздухом и Водой, Гермиона в одиночестве сидела в учительской, диктуя волшебному дневнику заметку о свом первом шабаше очищения от магии.

Ведьминские силы уже в полной мере вернулись к ней, и женщина ощущала себя по–настоящему очищенной. Но слова ламии не давали покоя.

— Вода, смывающая всё ненастоящее и иллюзорное, — задумчиво повторила Гермиона вслух, невидящим взглядом уставившись в пространство. И спросила рассеянно: — Где ж такую взять?

Но в приоткрытую дверь учительской вошел Дэмьен д`Эмлес, и волшебный дневник не успел ничего ответить.

Гермиона долго размышляла над словами химерной ламии. И над тем, должна ли она предпринимать что‑либо. В следующие выходные леди Малфой даже, на радость Генриетте и Адальберте, побывала в Баварии — но всезнающий призрак Милагрес так и не показался, чтобы ответить на ее вопросы.

Молчал пустой портрет, который Гермиона поставила на стол в своем кабинете.

И, не решив еще, собирается ли она что‑то делать, наследница Темного Лорда никому не рассказывала о загадочных словах своего видения.

Узнай она наверняка, о какой кобре шла речь и раздобудь неведомую воду, — стала бы ли тогда вмешиваться? Именно этот вопрос на самом деле не давал покоя.

Для того чтобы определиться с ним, Гермиона хотела сначала вычислить «кобру». Ведь вполне могло статься, что ламия говорила аллегорично.

Не хотелось пока ни с кем советоваться, чтобы не быть вынужденной следовать высказанной рекомендации…

В гимназии начались экзамены, а уроки мадам Малфой прекратились, — и Гермиона смогла надолго оставить Румынию. Последние дни семестра выдались довольно хлопотными, и теперь, развязавшись с насущными делами, леди Малфой собиралась как следует пораздумать над предоставленной ей загадкой.

Но совершенно неожиданное событие отвлекло ее от этого намерения.

* * *

Мобильный телефон Гермиона приобрела много лет назад, когда жила с Еттой у своих названых родителей. Вернувшись в магический мир, она очень редко пользовалась этим устройством, пребывавшим, обыкновенно, отключенным потому, что сильное магическое поле тех мест, где она почти всегда находилась, глушило сигнал, и телефон всё равно не работал.

И всё же Гермиона не избавлялась от него, прибегая к услугам современной техники для того, чтобы связываться с назваными родителями, не пугая их совами и имея возможность самой получать от них сообщения.

Именно с этой целью Гермиона время от времени включала свой телефон и прослушивала голосовую почту. И какого же было ее удивление, когда в этот раз, в самом начале лета, проглядывая накопившиеся сообщения, она нашла среди посланий от мистера и миссис Грэйнджер пространную запись с совершенно незнакомого, не британского номера.

Обыкновенно Гермиона трансгрессировала в дальнюю часть парка при поместье Малфоев, чтобы проверить свою голосовую почту — там магическое поле было слабее, и спутниковый сигнал кое‑как пробивался сквозь него.

Именно здесь, в воскресенье, в девять часов вечера, опустившись на старую садовую лавку, она и обнаружила неожиданное послание.

«Ева Бенедиктовна, — вещал в трубке на русском языке дрожащий от волнения голос, — это Алексей, помощник участкового из Васильковки. Вы не подумайте, что я напрасно вас тревожу. Не знаю, как вас найти, телефон всё отключен и отключен. А я и так кучу времени потерял, пока подключал себе роуминг! Вы позвоните мне, пожалуйста, поскорее. Это очень важно».

Сообщение датировалось началом прошлой недели. Совершенно сбитая с толку, Гермиона машинально нажала обратный вызов.

— Ева Бенедиктовна! — вскричал в трубку после десятого гудка сонный, но взбудораженный голос. — Ой, дайте с мыслями собраться! Наконец‑то вы позвонили! — голос стал тише и заговорил полушепотом, — повремените минуточку, я из хаты выйду, чтоб всех не перебудить…

— Ой, ты спал, Лёшка? Который у вас час? — спохватилась ведьма.

— Первый по полуночи пошел, — прошептал Лёша, и послышался скрип претворяемой двери, — ничего, неважно! Как я рад, что вы наконец‑то позвонили!

— Лёш, ты меня несколько…

— Ой, вы не подумайте, что я так просто! — быстро зачастила трубка. — Тут такое дело… Вот только можно ли по телефону, Ева Бенедиктовна? Ну, для вас не опасно, что я…

— Если хочешь, я могу поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Да оно и лучше бы. Если для вас это не тяжело.

— Ты где сейчас? — спросила Гермиона.

— Да около хаты я, во дворе. Вы это… Когда приедете? Или как это у вас там называется?..

— Да прямо сейчас, если ты не возражаешь.

— ЧТО?! О, я… Я…

Гермиона улыбнулась, отключила связь и трансгрессировала.

В Васильковке было уже совсем темно, ясная звездная ночь окутала спящую деревеньку.

— Алё! — вопил на крыльце взлохмаченный Лёшка, в одних семейных трусах переминающийся с ноги на ногу. — Алё!!! Ева Бенедиктовна!

— Тише, мать разбудишь! — сердито шикнула ведьма.

Лёшка подскочил на месте, сдавленно охнул и прытко шмыгнул в дом.

Послышалась возня, и он снова показался на крыльце, обряженный в выцветшую синюю фуфайку на добрых пять размеров больше, чем ему требовалось.

— Е–ева Бенедиктовна? — неуверенно позвал Лёшка, почти поверивший во время поисков одеяния в то, что ему померещилось.

— Здесь я. Не шуми. Привет.

— З–з-здраствуйте. Ох и здóрово, верно, вот так вот где надобно появляться! — не сдержался он.

— Здóрово, здóрово, — хмыкнула ведьма. — Пошли за сарай, матушку твою разбудим. Ну, что случилось? — спросила она, когда оба устроились на покосившейся лавочке и закурили — Лёшка, впрочем, забывал затягиваться и всё смотрел на нее огромными счастливыми глазами. — Помощи магической надо?

— Мне?! — обиделся собеседник. — Да я бы никогда… За зря…

— Ну не тебе, — быстро замахала руками Гермиона, — каким‑нибудь добрым людям…

— Да я только об вас и переживаю! — выдохнул Лёшка с досадой. — Стал бы я ради кого‑то тайной вашей рисковать!