Mel - The Pirate Adventure

— Артур, прошу тебя, уходи! Отпусти меня! Артур! — плачь перешел на оглушительный и истеричный визг, словно эту женщину жестоко и безжалостно пытали; в какой-то момент Френсис пришла в голову слегка ненормальная мысль, что кричал это не человек, а сам дом, которого пламя терзало с беспредельной жестокостью.

— Я не смогу выбраться, милый! Прошу, послушай меня! Выбирайся отсюда! У тебя ещё есть шанс! Артур…Арти…А-а-а…

Затем, картина начала сжиматься, домик унесло куда-то за несколько миль, и он превратился в крохотную рыжую точку.

— Хватит!

Френсис почувствовала жжение в руке, словно с нее что-то грубо сорвали, что-то липкое. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Все было на месте. Знакомая, полупустая каюта, прохладный, пыльный пол, знакомый скрип и скрежет, издаваемый раненной Армадой. Посланник сидел рядом на коленях и изо всех сил пытался сорвать с себя черного паразита. Либо это была просто игра света, либо паразит прибавил в размерах.

— Я же говорил...никогда...не прикасаться...— шипел по слогам Посланник. Он был бледнее, чем обычно, даже губы его побелели, слились с цветом кожи.

— Дом... Я видела дом. В огне... – выпалила Френсис, при этом прекрасно понимая, что говорить о своих видениях — или что это было — просто неподходящее время, однако что-то в душе ей подсказывало, что, если умолчать об этом, то станет только хуже. Посланник на секунду замер, даже дыхание затаил.

— Что ты сказала?

— Горящий дом...— Френсис приложила рот к губам, чтобы не дать кому тошноты выбраться из горла наружу.

Посланник поморщился и затем одним рывком содрал с себя паразита. Существо тряпкой повисло в его кулаке, больше не делая никаких попыток дотянуться до вкуснятины.

— Не забивай этим голову... Оно пыталось притупить твой разум ложной галлюцинацией, — мрачным тоном сказал Посланник. — Можешь идти. Все что надо, я...показал тебе. Скоро мы совершим первую остановку.

Френсис внимательно осмотрела свою повреждаемую руку. Эта тварь оставила после себя на память небольшое покраснение, которое тянулось аж до локтя. К счастью, болью оно никакой не отдавалось, поэтому Френсис об этом вскоре забыла.

Пока она стояла в коридоре и пыталась вспомнить все, что произошло с ней за этот короткий промежуток времени в хаосе, где не было утра, дня или вечера, в животе у нее все предельно натянулось, как струны музыкального инструмента. Девушка чувствовала себя смертельно утомленной.

Она не сомневалась в том, что там, в каюте, в момент, когда тварь вцепилась в ее кожу, Френсис видела отнюдь не галлюцинацию. Посланник пытался обмануть ее, и вышло у него это очень ничтожно. Он, как и Антонио, в момент сильного возбуждения, не умеет сдерживать свои эмоции. Френсис отчетливо прочитала на его мертвецки-бледном лице страх. Страх, говоривший о том, что это была не галлюцинация, а воспоминание. Самое тяжелое воспоминание, которое крупным клеймом лежало на сердце кровожадного пирата. И естественно, он был напуган, ему не хотелось, чтобы кто-то знал о его прошлой жизни, а тут… какой-то паразит сумел за долю секунды раскрыть Посланника перед Френсис во всей его красе. Что испытывает человек, когда его страхи выносят на всеобщий обзор? Френсис аж поёжилась, словно в коридоре похолодало, но на самом деле ей стало противно…противно осознавать то, какой мерзкий она совершила поступок… Она увидела момент гибели его матери. Гибели его единственного родного и любящего человека. Осознание того, что помочь ты уже ничем не можешь, остаётся только наблюдать за тем, как быстро стирается с земли твой дом. Какие в те секунды одолевали его мысли? О чём он думал? О мести? О том, что мир этот не достоин дальнейшего существования, так как его жители безжалостно уничтожили всё, что когда-то имело смысл?

И после этого он стал чудовищем?

"Нет-нет. Ты не чудовище... — с полной уверенностью сказала себе Френсис. — Ты никогда им не был…"

Сара положила голову на свою грудь и позволила сну вторгнуться в её разум. Благодаря отсутствию дней и ночей в этом мире, она понятия не имела, сколько уже прошло времени с того дня, когда она в последний раз окуналась в мир грез. Это было когда-то очень давно, а может... Она некогда и не спала. И вообще, кто она? Что это за место? И кто тот парень, что лежит напротив нее, прикрытый тонким одеялом. Напряженное и осыпанное морщинами его лицо говорило о том, насколько тяжко протекала его болезнь.

Антонио все реже приходил в себя, он открывал порозовевшие веки и с испугом оглядывал окружение, после чего падал практически замертво обратно на подушку. Сара уже сомневалась, глядя на это странное состояние, что Антонио во время схватки с осьминогом отделался только растяжением ног. Наверное, он умудрился подхватить какой-то вирус, и что самое ужасное, ни она, ни Френсис, не знали, что же это такое и как это лечить. Обычные примочки здесь не помогали.

Когда Сара практически полностью потеряла связь с реальностью, Антонио опять очнулся.

Дыхание его участилось, и со стороны он начал больше походить на человека, страдающего лихорадкой. Из-за постоянного жара, тело его покрывалось испариной, впоследствии которой вся его постель казалась сырой, хоть выжимай. Антонио бросил панический взгляд на спящую помощницу, зрачки его расширились, выдавая его страх. Если бы он только был способен говорить ( а из-за высокой температуры язык его не слушался, и любая речь испанца напоминала детский лепет), то Антонио бы сообщил Саре, как сильно пылали его ноги, особенно в области колен. Порою казалось, что вот, сейчас пламя выберется из-под кожи и охватит собой всё помещение.

Говорить он не мог, но вот стонать…

Сара моментально среагировала на его душераздирающие завывания; она соскочила со стула и ползком добралась до постели. Ей хотелось расплакаться из-за бессилия, лишь гордость мешала это сделать. Она крепко схватила потную, горячую руку испанца и прижала её к щеке.

— Антонио, что же это? Стало хуже, да? — хрипло спросила она, надеясь, что Антонио ее понимает. Она подползла к его ногам, штаны на которых были засучены чуть выше колен. Именно оттуда и начиналась эта штука. Сначала это отображалось обычным и незначительным покраснением. Кто бы знал, что так обернется...

— Отойди.

Сара сначала решила, что это заговорил с ней внутренний голос. В таком месте это было бы кстати. Затем, она почувствовала на своей спине чью-то тень, и ее охватила паника.

— Ч...что? — спросила она вслух. И с каких это пор она стала такой трусихой?

— Отойди, говорю, — ответил ей совсем недоброжелательного тона голос. Затем чья-то рука впилась ей в плечо и настоятельно отодвинула итальянку в сторону. Подальше от Антонио, который к удивлению, был еще в сознании, и смотрел он куда-то за Сару. Даже стонать перестал.