Нелла Тихомир - Сокровище Единорога

- Ты еще мне будешь указывать! - сердито фыркнул юноша, обеими руками приглаживая встрепанные волосы. - Ладно, где мой гребень?

- Вот, пожалуйте, сударь, - невозмутимо отозвался Ларра, нагнулся и, будто ярмарочный фокусник, извлек из глубин ближайшей котомки резной красивый гребень с длинной ручкой. - И полотенце заодно. Да по течению идите, вверх, чтоб грязи поменьше.

- Без тебя знаю, - Инис выхватил у него вещи, повернулся и зашагал к речке. Совсем по-стариковски вздохнув, Ларра подсел к костру. Нимве развесила на ветках мокрое полотенце и некоторое время стояла, делая вид, будто сушит волосы, а сама исподтишка рассматривала парня. Он выглядел лет на двадцать пять, среднего роста, жилистый, костлявый и широкоплечий. Крупные руки привыкшего к работе человека, сплошь покрытые веснушками, выдавали большую физическую силу. Лицо, тоже в веснушках, худое и угловатое, с сильно выступающими желваками, с большим ртом, казалось угрюмым. И все волосы у него были рыжие: растрепанная копна на голове, брови, ресницы, поросль на груди и на руках… Красавцем его никто даже спьяну бы не назвал, он смахивал на дворового пса, сильно побитого жизнью, который вряд ли позволит каждому себя гладить. Устроившись на широком обрубке дерева, Ларра ловко скалывал топориком длинные щепки с чурбака. На щеках у него была щетина, тоже ярко-рыжая, словно он несколько дней не брился.

- А Мафхора нет? - оглядевшись, спросила Нимве. Ларра поднял взгляд.

- А на кой он тебе понадобился? - не прекращая работы, осведомился он. Темно-серые глаза, узкие от постоянного прищура, смотрели с подозрением. Нимве пожала плечами:

- Зачем бы это?

- Мне-то почем знать? Меня ж ни за кем следить не подряжали, - камердинер уткнулся взглядом в землю. Нимве вспыхнула, но промолчала.

Скоро воротился Чик. Он шел разболтанной походкой, длинный, худой и неуклюжий, что-то очень фальшиво и весело насвистывая. Ларра встретил паренька ворчанием:

- И где ты все шляешься…

- Умываться ходил! - жизнерадостно ответил Чик, тряхнув мокрыми темными вихрами.

- Умываться он ходил… А тут дрова не наколоты, вода не принесена, щас господа воротятся, завтракать пожелают, а чего я им скажу? Его милость Чик, мол, умываться изволил? - Ларра швырнул юноше котелок, едва не задев по ногам, Чик вовремя успел отпрыгнуть. - Давай, живо за водой!

Через пару минут с реки вернулся принц Инис в сопровождении виконта. Принц, похоже, больше не сердился, потому что плюхнулся у костра и добродушно спросил:

- А есть сегодня будем?

- Щас похлебку варить начну, ваша милость, - скорбным тоном объявил Ларра, не отвлекаясь от своего занятия. - Вот только Чик с реки воротится.

- Ну тебя с твоей похлебкой, - Инис обернулся к Нимве, которая все еще стояла в отдалении, у куста. - У нас такая отличная повариха есть. Что ты там одна, иди сюда.

Она нерешительно приблизилась.

- Садись, не стесняйся, - пригласил принц.

Нимве села, подобрав босые ноги. Инис спросил:

- Ну, как ты? Лучше тебе?

- Да, ваше высочество…

- Думаешь, уже сможешь ехать верхом?

- Наверное, - поколебавшись, ответила Нимве. - Я постараюсь.

- Тогда мы могли бы завтра выехать, - эта мысль, кажется, обрадовала принца. - А то Сэт мне уже всю плешь проел… Но если ты пока не можешь, то скажи, не стесняйся. Творец с ним, с Сэтом, подождет.

- Я наверное смогу, - поспешно заверила Нимве, вот только гнева принца Сэтнара ей и не хватало.

- Мы медленно поедем, не бойся, - сказал принц. - Скачек больше не будет.

- Да и то, сударь, - буркнул Ларра. - Я себе уже всю задницу с вашими скачками отбил.

- Я-то думал, она у тебя железная, - усмехнулся виконт Кейтей.

- Железная, как же, - отозвался Ларра. - Мы, к примеру, люди маленькие, не на охотах целыми днями, как некоторые… В седле день-деньской скок-скок, будто сумасшедшие, право слово…

- Ой, ладно, - отмахнулся принц, и камердинер немедленно умолк. - Я же сказал, скачек не будет. Тем более, что смысла нет. От Мафхора, видно, не отделаешься. Кстати, а где он?

Никто не ответил, Ларра только пожал плечами.

- Может, ищет, кто это ночью тут орал, - предположил Кейтей.

- Нету, сударь, никого, - сказал Ларра. - Я уж спозаранку все кусты облазил. И следов никаких.

- Наверное, это все-таки был какой-то зверь, - виконт взглянул на Иниса, но тот с сомнением покачал головой. Ларра отмахнул от чурбака особенно длинную щепку, та отлетела, едва не задев виконта по ноге.

- Спасибо, что хоть из пистолета в меня не стрельнул, - съязвил Кейтей. Ларра не успел ответить, потому что принц спросил, поворачиваясь к Нимве:

- Кстати! Ты сможешь опять сварить такую уху?

- Постараюсь, ваше высочество, - не без замешательства отозвалась та. - Если рыбы будет достаточно.

- А мы сейчас пойдем и наловим, - Инис ухмыльнулся. - И Сэт с нами пойдет. Он, видишь ли, высказал сомнение, что уха была так уж хороша, как мы ее описывали, и желает лично убедиться! - юноша толкнул локтем друга, и оба засмеялись. У Нимве душа ушла в пятки, вовсе не обрадовало, что придется в чем-то убеждать принца Сэтнара, который к ней явно не благоволил. Инис, улыбаясь, поднялся и велел:

- Ну, берите бредень, и пошли. Сэт! Эй, Сэт! - заорал он, повернувшись к стоянке брата. - Ваше высочество! Соблаговолите зад поднять!

- А позавтракать-то, сударь? - спохватился Ларра. - Вы ж не ели ничего.

- Собери с собой, - распорядился Инис. - Там и поедим.

На рыбалку Нимве, конечно, не пошла, вместо этого решила отправиться в лес, поискать приправ для ухи. После вчерашних событий идти одной показалось страшновато, и она попросила себе в спутники Чика. Однако Инис Чика не отпустил, потому что только он умел ловить рыбу бреднем. Поэтому в помощь Нимве отрядили слугу барона Грида, парня лет двадцати по имени Агасти.

Нимве собрала котомку, и они отправились в лес. Агасти, меланхоличный блондин с сероватыми жидкими волосами и широким, совсем деревенским лицом, равнодушно тащился позади, жуя кусок хлеба с солью, и за всю дорогу не проронил ни слова. За это, впрочем, Нимве не была на него в обиде.

В лесу стояла тишина. Солнце просвечивало сквозь кроны, на траве лежали золотистые кружевные блики. Нимве, босая, ступала привычно и бесшумно, а Агасти ломился с таким треском, что, конечно, все живое в округе давно его услышало. Вскоре Нимве надоел и шум, который издавал парень, и его назойливое присутствие. Агасти так не сочетался с храмовой тишиной леса, что Нимве велела ему сесть на небольшой прогалине и ждать. Парень этому был только рад, плюхнулся под высоким вязом, на солнышке, и немедленно стащил сапоги. Через заросли ежевики, сплошь усыпанные снежинками цветов, Нимве вошла в тень деревьев.

Теперь, когда она избавилась от шумного спутника, тишина обволокла ее, пришел покой, в тело словно вливались новые, неведомые силы. Нимве коснулась ладонью ствола ольхи. Серая кора, вся в трещинах и складках, походила на землю в овраге, изрезанную дождевыми водами. Кора оказалась теплой, Нимве почудилось, будто она слышит, как внутри размеренно течет кровь дерева. Некоторое время стояла, ни о чем не думая, глубоко дыша, потом шагнула в сторону и медленно пошла среди стволов.