Джон Норман - Убийца Гора

Будучи болезнью заразной, распространяемой, очевидно, каким-то вирусом, дар-косис, называемый в простонародье священной или, в зависимости от отношения к ней, проклятой болезнью, представлял собой настоящую трагедию для Гора. Пораженные ею – или попросту «проклятые» – считались отверженными, и им категорически запрещался доступ в общество нормальных здоровых людей. Они, как правило, бродили где-нибудь по проселочным дорогам, завернутые в напоминающие саван покрывала, и, поминутно стуча специальными деревянными колотушками, предупреждали их звуком возможных встречных о своем несущем беду приближении. Некоторые из них изъявляли желание быть помещенными в особые резервации для пораженных дар-косисом – три из которых, кстати, располагались неподалеку от Ара, – где их обеспечивали едой и питьем и где они были совершенно отрезаны от всего мира. Болезнь эта в высшей степени заразна, и каждый заболевший ею тут же признается действующим законодательством умершим.

– Но ведь считается, что дар-косис насылается самими Царствующими Жрецами на тех, кто вызвал их неудовольствие, – сказал я.

– Все это выдумки посвященных, – отмахнулся Фламиниус. – Нет в этой болезни ничего священного, есть лишь боль, страдания и смерть.

– Но почему вы так уверены, что посвященные лгут?

– Мне их мнение безразлично. Я медик и меня прежде всего интересует сама болезнь и её причины, а не домыслы на этот счет невежественных людей.

– Расскажите все, что вы знаете, – попросил я.

– В течение многих лет, и в частности незадолго до 10110 года, появления в Аре Па-Кура и его приспешников, я и некоторые другие в Цилиндре медиков занимались секретными исследованиями. Каждый день мы посвящали работе и бесконечным экспериментам. К несчастью, весть о наших исследованиях дошла до высоких посвященных, о них рассказал по злобе или из-за денег один из младших медиков, дисквалифицированных за свою некомпетентность. Цилиндр посвященных потребовал от совета касты медиков не только прекратить наши работы в этом направлении без права их последующего возобновления, но и уничтожить все результаты, которые нам удалось получить. Хочу с удовольствием заметить, что медицинские чиновники были на нашей стороне. Вообще большой любви в отношениях между медиками и клерикалами не наблюдалось, как, впрочем, и между посвященными и писцами. Тогда Цилиндр высоких посвященных обратился в Верховный Городской Совет с просьбой прекратить нашу работу, но члены Совета по настоянию Марленуса, занимавшего тогда трон убара, позволили нам продолжать исследования. – Фламиниус рассмеялся. – Я помню его разговор с верховным служителем высоких посвященных. Марленус тогда заявил, что только сами Царствующие Жрецы способны решать, позволить ли нам продолжать свою работу или прекратить её. А уж они, будучи хозяевами этой планеты, при их неодобрительном отношении к научным исследованиям, безусловно, давно бы уже нашли способ положить им конец.

Я рассмеялся.

Это озадачило Фламиниуса.

– Редко можно увидеть кого-нибудь из черной касты смеющимся.

Я пропустил его замечание мимо ушей.

– И что было потом?

Фламиниус отхлебнул вина, и в его взгляде появилась печаль.

– Еще до наступления новой Переходной стрелки, – продолжал он, – Цилиндр медиков подвергся вооруженному нападению. Все, что горело, было сожжено, результаты исследований, записи, подопытные животные уничтожены; сам цилиндр также серьезно пострадал, а все, кто в нем вместе со мной работал, либо погибли, либо просто исчезли. – Он задрал на груди тунику. Я увидел, что все его тело покрыто огромными шрамами от ожогов. – Это я заработал, когда пытался спасти хоть какие-то наши записи. Но меня избили, а все свитки уничтожили.

– Как это ужасно, – покачал я головой.

Фламиниус был пьян. Может быть, именно поэтому ему хотелось поговорить сейчас со мной, единственным собеседником, хотя и из черной касты В его глазах стояли слезы.

– Незадолго до этого у меня в лаборатории уже был целый выводок уртов, организм которых успешно противостоял вирусу дар-косиса. Мне даже удалось сделать сыворотку на основе их крови, которая, будучи введена в организм других животных, делала их невосприимчивыми к заболеванию. Это, конечно, были только первые шаги, самое начало настоящих исследований, но я возлагал на них большие надежды.

– А эти люди, которые напали на Цилиндр медиков, – кто они?

– Какие-то приспешники посвященных, конечно, – пожал плечами Фламиниус. – Самим посвященным по положению, занимаемому их кастой, и по роду их деятельности запрещалось, естественно, носить оружие и совершать убийство. Поэтому для этой цели они часто нанимали себе людей со стороны.

– Нападавшие не были задержаны?

– Большинство из них скрылись. Двоих поймали и, следуя законодательству, доставили для первого допроса на суд высоких посвященных. – У Фламиниуса вырвался злобный смешок. – И им «каким-то чудом удалось сбежать»…

– Вы не пытались начать работу заново? – спросил я.

– Все пропало, – ответил Фламиниус. – Записи, оборудование, подопытные животные – все. Некоторые из членов моего персонала погибли. Те же, кому удалось выжить, не хотели продолжать работу, – он приложился к кубку с пагой. – А кроме того, в случае продолжения наших экспериментов никто не помешает посвященным прибегнуть к огню и мечу снова.

– И что же вы сделали?

Фламиниус рассмеялся.

– Я подумал, каким глупцом я был. Как-то я забрел на пепелище, туда, где стояло здание, в котором мы так много времени и сил потратили на наши исследования, и долго смеялся. Бродил среди разрушенных стен и сгоревших обломков нашего оборудования и смеялся! Тогда-то я и осознал, что мне никогда не победить посвященных. Они всегда сумеют добиться своего.

– Я так не думаю.

– Цензура, контроль над всем, что принимается за правду, – сказал Фламиниус, – всегда подавит собой истинную правду, столь же смешную и нелепую, как и сам надзор над ней.

– Не верьте этому, – сказал я.

– О, я смеялся, – продолжал Фламиниус, – и начал понимать, что движет людьми алчность, стремление к удовольствиям, золоту и власти и что я, Фламиниус, пожелавший потратить всю свою жизнь на бесплодные попытки победить одну-единственную болезнь, просто глупец. На следующий же день после моего посещения пепелища я предложил свои услуги дому Кернуса, где я и работаю уже много лет. Я доволен. Мне хорошо платят. У меня достаточно золота, хватает власти, возможностей и рабынь красного шелка. Чего ещё желать человеку?

– Быть Фламиниусом, – ответил я.

Он рассмеялся и затряс головой.

– Нет, – сказал он. – Я узнал истинную цену человеку. Этот дом хорош для подобных открытий, – он посмотрел на меня мутными, полными ненависти глазами. – Я презираю людей! Презираю! Вот почему я пью с тобой.