Джон Норман - Охотники Гора

Он протянул к ней ладонь. Я никогда прежде не замечал столько нежности в жесте Марленуса. Я вообще не ожидал, что подобные чувства могут быть ему присущи.

– Нет, – отступила она назад, – не нужно.

Он убрал руку.

– Я боюсь вашего прикосновения, Марленус, – сказала Вьерна. – Я знаю, какую власть оно имеет надо мной.

Он не спускал с ее лица задумчивого взгляда.

– Я не рабыня, – повторила девушка.

– Трон убары Ара свободен, – медленно произнес он.

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Спасибо, убар, – ответила разбойница.

– Я прикажу сделать все необходимые приготовления, чтобы ты смогла занять место убары, – сказал Марленус.

– Нет, Марленус, – ответила разбойница, – я не хочу быть убарой Ара.

Присутствующие невольно раскрыли рты от удивления. Я тоже был поражен до глубины души.

Стать убарой Ара – это самое большее, чего только может желать любая женщина. Это означает, что она станет самой богатой и влиятельной женщиной Гора, что в ее распоряжении будут находиться армии, флотилии и целые эскадрильи тарнсменов, что по одному ее слову к ее ногам будут положены самые богатые и изысканные украшения, которые только держала рука человека.

– У меня есть мои леса, – ответила Вьерна.

Долгое время Марленус не в силах был произнести ни слова.

– Кажется, удача не всегда сопутствует мне, – наконец грустно заметил он.

– Нет, – возразила девушка, – удача вам никогда не изменяла.

Лицо великого убара выразило удивление.

– Я люблю вас, – сказала Вьерна. – Я полюбила вас еще раньше, чем узнала, но я никогда не стану носить ваш ошейник и сидеть рядом с вами на троне.

– Не могу понять, – признался Марленус.

Да, вот уж никогда не предполагал, что мне придется стать свидетелем того, как великий убар примется просить о чем-то женщину, которую по одному его жесту не только доставят ему во дворец, но и уложат в постель. Я впервые видел Марленуса растерянным и ничего не понимающим.

– Вы не можете этого понять, – сказала Вьерна, – потому что я – женщина.

Он покачал головой.

– Это называется свободой, – пояснила она и отвернулась, готовясь уйти. – Я подожду своих девушек в лесу. Передайте им, пусть ищут меня там.

– Подожди! – крикнул ей Марленус. Голос его дрожал. Широкая ладонь взметнулась вслед девушке, словно пытаясь ее остановить.

Я не верил своим глазам. Я не узнавал великого убара. Очевидно, эта одинокая, гордая, красивая женщина действительно стала ему очень дорога.

– Да? – обернулась Вьерна и посмотрела ему в лицо.

Мне показалось, что в ее глазах блеснули слезы.

В эту минуту Марленус, конечно, мог бы о многом сказать Вьерне, но он промолчал. Некоторое время он стоял неподвижно, словно собираясь с силами, а затем снял висевший у него на груди тонкий кожаный шнурок с нанизанными клыками и когтями диких животных. Среди них я заметил золотое кольцо. У меня перехватило дыхание: я узнал перстень с печатью Ара – символ могущества этого славного города.

Небрежным жестом, словно какую-нибудь безделушку, Марленус протянул эти дикарские, эти бесценные бусы Вьерне.

– Возьми, – сказал он. – В Аре с этим ты всегда будешь чувствовать себя в полной безопасности. В твоем распоряжении будет вся сила и вся власть, которой располагает Ар. Этот перстень равносилен слову убара. Показав его, ты сможешь закупать себе припасы в нашем городе, тебе будут подчинены солдаты гарнизона Ара. Каждый, увидев этот перстень, поймет, что ты облечена высшей властью Ара.

– Но мне ничего этого не нужно, – возразила Вьерна.

– Носи его ради меня, – сказал Марленус.

Вьерна улыбнулась.

– Тогда с удовольствием, – ответила она и надела себе на шею бусы из клыков и когтей диких животных, с золотым перстнем-печаткой посредине.

– Такой перстень достойна носить убара Ара, – сказал Марленус.

– У меня есть леса, – ответила разбойница. – Разве они не прекраснее даже самого красивого города на свете – Ара?

Они посмотрели в глаза друг другу-

– Я больше никогда тебя не увижу, – задумчиво произнес Марленус.

Вьерна пожала плечами.

– Может быть, нет, – ответила она, – а может, и да.

Во взгляде Марленуса промелькнуло удивление.

– Возможно, когда-нибудь я навещу Ар, – сказала Вьерна. – Я слышала, что это очень красивый город.

Марленус криво усмехнулся.

– А возможно, вы будете время от времени наезжать в северные леса поохотиться, – добавила девушка.

– Да, это желание у меня не пропало, – признался великий убар.

– Вот и отлично. Значит, когда-нибудь мы сможем поохотиться вместе. – Она собралась уходить.

– Желаю тебе удачи, – негромко произнес ей вслед Марленус.

Вьерна обернулась.

– Великий убар, такое пожелание уже само по себе удача, – рассмеялась она и добавила: – Я тоже желаю вам всего хорошего.

Через минуту ее хрупкий силуэт растаял в тени густых деревьев.

Марленус долго стоял, глядя ей вслед. Затем медленно повернулся ко мне и незаметно провел рукой по лицу.

– Проклятый ветер, стегает по глазам, как кнутом, – усмехнулся он. – Вот, слезу вышибает. – Убар оглянулся на своих охотников. Никто из них не осмелился произнести ни слова. – Женщина, что с нее возьмешь? – словно извиняясь за происшедшее, пожал он плечами и тут же добавил: – Давайте лучше займемся делами. – Он посмотрел на меня.

– Тиросцы, находящиеся сейчас в трюмах «Рьоды» и «Терсефоры», будут доставлены в Порт-Кар и проданы там на невольничьих рынках, – ответил я на его невысказанный вопрос. – Деньги, вырученные от их продажи, разделят между моими людьми, которые побывали в плену тиросцев.

– Эту женщину я хочу оставить себе. – Марленус ногой толкнул стоявшую перед ним на коленях Хуру и повалил ее на песок. – Мне ее вернула та женщина, Вьерна, когда еще носила мой ошейник.

– Она ваша, – сказал я.

Хура глухо застонала. Думаю, она будет неплохо смотреться в шелках, выделенных ей Марленусом, ее хозяином.

– Одна рабыня в моем караване – твоя, – сказал мне Марленус, указывая на Гренну.

Она была привязана к остальным разбойницам, но, когда девушки-пантеры Вьерны разбежались выполнять распоряжение своей предводительницы, Гренна осталась стоять вместе с разбойницами Хуры. Гренну отделили от невольничьего каравана, перерезав удерживающий ее за шею кожаный ремень. Она упала передо мной на колени и низко опустила голову. Концы перерезанного ремня болтались у нее на груди.

– Она тебе нравится? – спросил я у Арна.

– Да, вполне, – ответил он.

– Она твоя, – сказал я ему и кивнул Турноку: – Сними с нее ошейник.

Арн тем временем собрал своих разбойников, тех, что сопровождали меня в лесу.

– Я ухожу, – сказал он.

– Желаю тебе удачи, Арн, – сказал я, – тебе и твоим парням.