Джон Норман - Мародеры Гора

– Кто знает, может быть, он оказался слишком злобным даже для своих соплеменников и они его прогнали, – сказал Раздвоенная Борода.

– А вдруг он спятил или просто глуп? – предположил Оттар.

– А еще вполне возможно, – сказал Горм, – что он болен или ранен и не может больше охотиться на быстрых северных оленей.

Эти причины, с моей точки зрения, вполне могли заставить курий изгнать своего соплеменника из пещер. Я не сомневался, что эти существа не прощают слабости.

– Во всяком случае, – сказал я, – похоже, что он ушел.

– Нам больше ничего не угрожает, – закончил за меня Готрек.

– Устроим пир? – спросил Горм.

– Нет, – ответил Раздвоенная Борода. – Сегодня у меня нет настроения.

– По крайней мере, зверь ушел, – повторил Готрек.

– И нам больше ничего не угрожает, – эхом отозвался Горм.

Я проснулся посреди ночи. Тири спала, прижавшись ко мне. Я не трогал ее этой ночью, однако ножные кандалы снимать не стал.

Я боялся пошевелиться.

По какой-то причине меня охватило беспокойство.

Я лежал и прислушивался к тяжелому дыханию спящих мужчин. Рядом со мной тихо дышала Тири.

Я не двигался.

Мне показалось, что моего лица коснулось легкое дуновение холодного воздуха.

Я лежал в темноте и не шевелился.

И тут я почувствовал его запах.

С диким криком вскочив на ноги, я отбросил в сторону меха.

В то же мгновение мощные когтистые лапы подняли меня в воздух. Я не видел того, кто на меня напал. В следующую секунду меня с силой отшвырнули к стене.

– Что здесь происходит? – услышал я крик.

Тири проснулась и дико завизжала.

Я оказался на полу у стены.

– Факелы! – заорал Раздвоенная Борода. – Принесите факелы!

Рабыни голосили, мужчины удивленно переговаривались.

Я слышал громкое чавканье.

В свете факела, поднятого Раздвоенной Бородой, мы увидели зверя.

Он был всего в десяти футах от меня. Зверь поднял морду от изуродованного тела человека. Его огромные круглые глаза блестели в свете факелов. Рабыни продолжали дико орать, их цепи звенели.

– Оружие! – крикнул Раздвоенная Борода.

– Курия! Курия! – вопили мужчины.

А зверь стоял, склонившись над телом, и моргал. Он не собирался сдаваться. Его шкура была черного цвета с белыми пятнышками, большие заостренные уши прижаты к голове. Он весил около пятисот фунтов и был примерно семи футов ростом. Казалось, его широкий нос с двумя похожими на узкие щели ноздрями сделан из кожи. У него был черный язык и два ряда клыков, четыре из которых, сверху и снизу, выступали вперед, как у волков; два верхних показались мне особенно длинными и кривыми. Руки существа были длиннее и мощнее ног; он держал тело, которое продолжал пожирать, в лапах с шестью пальцами, похожими на щупальца.

Он шипел и рычал, оскалив клыки, и не боялся нас.

Ни один из нас не шевелился. Зверь стоял в свете факелов, не собираясь сдаваться. И тут у него за спиной я увидел поднятый топор, который с яростной силой обрушился на спину чудовищу, чуть пониже шеи. Зверь упал вперед, чуть не задев истерично вопящую рабыню, и я узнал Ролло. Он больше не казался сонным; впрочем, и на человека в этот момент он не особенно походил; Ролло нанес удар, когда остальные – Готрек, Горм, я, даже Раздвоенная Борода – могли только с ужасом взирать на курию. Ролло снова поднял топор.

– Нет! – крикнул Раздвоенная Борода. – Сражение окончено!

Великан опустил топор, медленно вернулся на свою постель и лег спать.

Один из людей Раздвоенной Бороды прикоснулся концом копья к морде зверя, а потом вонзил его прямо в пасть; древко копья вырвалось из его рук, рабыни снова взвыли от ужаса.

– Он все еще жив! – закричал Горм.

– Отойдите от него, – приказал Ивар Раздвоенная Борода. – Опасайтесь челюстей.

При помощи цепей и шестов тело курии удалось вытащить из зала. Мы бросили его на землю за стенами палисада. Начало светать.

Я встал рядом с ним на колени.

Он открыл глаза.

– Ты меня знаешь? – спросил я.

– Нет, – ответил он.

– Это маленький курия, – заметил Раздвоенная Борода. – Обычно они гораздо больше. Обрати внимание на белые полосы. Он болен.

– Надеюсь, – сказал я, – что он пришел в зал не из-за меня.

– Нет, – успокоил меня Раздвоенная Борода. – Они прекрасно видят в темноте. Если бы он искал тебя, ты был бы уже мертв.

– Почему он осмелился войти в зал? – спросил я.

– Курии очень любят человеческое мясо, – пояснил Ивар Раздвоенная Борода.

Я знал, что люди, как и другие животные, – для курий всего лишь вид пищи.

– Почему он не попытался убежать и не стал сражаться? – спросил я.

Раздвоенная Борода пожал плечами.

– Он ел, – сказал Ивар. Потом наклонился над зверем. – Ты уже охотился здесь раньше? – спросил он у курии. – Это ты убил верра и боска?

– И в зале, – ответил курия, оскалившись, – я убил человека.

– Кончайте с ним, – приказал Ивар Раздвоенная Борода.

Четыре копья поднялись в воздух, но ни одно из них так и не опустилось.

– Нет, он уже мертв, – сказал Ивар Раздвоенная Борода.

– Значит, именно этими духами пользуются высокорожденные женщины Ара, когда отправляются на песенные представления в Эн-Кара? – с любопытством переспросила светловолосая девушка.

– Да, леди, – заверил я ее, кланяясь и стараясь говорить с акцентом жителя Ара.

– Он слишком вульгарный, – сморщила она носик.

– Это счастливый запах, – продолжал уговаривать я.

– Для низкорожденных, – презрительно бросила она.

– Лаламус! – позвал я.

Мой помощник, парень мощного телосложения, но явно глупый, гладко выбритый, как и все продавцы духов, одетый в бело-желтый шелк и золотистые сандалии, поклонился и поспешил ко мне. В руках он держал поднос, уставленный флаконами.

– Я не знал, – вынужден был признать я, – что на Севере есть леди, обладающие таким тонким вкусом.

Возможно, мой акцент не смог бы ввести в заблуждение жителя Ара, но на тех, кто не часто слышал быструю, гладкую речь южан, мелодичную и экспрессивную, он производил нужное впечатление. Мой помощник, к несчастью, не мог говорить.

Глаза Хильды Надменной, дочери Торгарда из Скагнара, вспыхнули.

– Вы, южане, думаете, что на Севере живут одни лишь варвары! – резко сказала она.

– Какими же мы были глупцами, – признался я, опустив голову.

– Я могла бы зажарить вас в жире тарска, – заявила она, – или сварить в масле тарлариона!

– Сжалься над нами, великолепная леди, – застонал я, – сжалься над теми, кто никак не ожидал найти на Севере такую знающую и утонченную госпожу.

– Возможно я вас прощу, – снизошла она. – А еще какие-нибудь духи вы привезли?

Мой помощник подобострастно поднял флакон.