Лана Тихомирова - Безграничье

Доктор подошел к машине, сквозь разбитое стекло пассажирского сиденья отдернул блокирующий дверь замок, влез в машину, вскрыл водительскую дверь. Машина завизжала.

- Что ж ты такая истеричная! - всплеснул руками доктор, и полез куда-то в недра под руль. Через три минуты истошных автомобильных воплей настала тишина и одинокое рычание мотора.

- Садись, Брижит! - подмигнул мне доктор.

- Это же не трактор!

- И что? Мне теперь идти искать трактор? Садись, давай!

- Вы же не умеете ее водить! - ворчала я, забираясь и пристегиваясь.

- Ты даже трактор не осилила, - огрызнулся доктор, мы тронулись.

Ехали почти без приключений. Спустя полчаса поездки, мне стало казаться, что мы с доктором одни во всем мире. Несколько раз ван Чех останавливался и думал, копался в бардачке и накопал карту.

Мы прибыли на место спустя три часа басовитого бурчания. За несколько домов от искомого машина заглохла - кончился бензин. Дошли до крохотной пятиэтажки старой постройки, в которой все квартиры были, как картонные коробки: маленькие и неуютные. Дом в ходе ночных баталий не пострадал, но баталии явно присутствовали. Как и во всем городе, на улице не было ни одного человека.

- Так к кому мы направляемся? - нетерпеливо спросила я.

- Ты сама его прекрасно узнаешь, - хитро сощурился доктор.

Я вздохнула. Доктор был в такие минуты невыносим совершенно.

- Доктор? Доктор, Брижит? - глухой булькающий голос донесся откуда-то из подвала дома. Я обернулась, но ничего не увидела.

- Доктор, Брижит!

- Я! Кто это? Я вас не вижу! - дрожа от страха, сказала я.

- Это я, Йозеф, я сейчас выйду!

Темнота под одним из балконов первого этажа зашевелилась.

- На ловца и зверь бежит, - довольно заявил доктор и покачался с пятки на мысок.

- Вы, наверное, меня не узнаете, - булькая, ко мне приближался колышущийся столб чего-то черного и явно живого. Йозеф подошел поближе, и я смогла рассмотреть, что каждый сантиметр его тела покрыт пиявками. От гадливости меня затошнило.

- Йозеф, мы искали тебя, чтобы ты помог нам, - ласково сказал доктор.

- Я сам хотел найти вас, но из-за солнца… - он вдруг стал задыхаться.

- Скорее в тень! - среагировала я. Мы завели Йозефа в подъезд.

- Спасибо. Я так рад был видеть вас, что забыл о вреде солнца. Эти твари от меня не отстанут, мы, можно сказать, живем душа в душу. Пока они живы, жив и я, - побулькал Йозеф, - Чем вам помочь?

- Нам нужно найти трех человек, взрослых, - начал доктор, - Один не совсем обычный, может ощущаться аж в девяти разных точках. Вторая женщина, моя жена, где-то строит пряничный домик, ее окружают дети, необходимо знать, где они. Третий… я предполагаю, что этот третий высокопоставленный чиновник. Ты сможешь найти их для нас?

- Вы хотите, чтобы я почувствовал их? - уточнил Йозеф.

- Да, как я понял из разговоров других больных, вы это можете. Ты сильнее всех погружен в это пространство…

- Я постараюсь для вас, - с задержкой сказал Йозеф, - Но… я не знаю, как это делать. Да, мне все время кажется, что я чувствую местонахождение чужих людей, чувствую, как они шевелятся, но найти конкретного человека я не пробовал. Такой цели передо мной еще не было.

Доктор недовольно погладил бородку и причмокнул.

- Сколько тебе нужно времени?

- День-два, - ответил Йозеф.

- Катастрофа, - пробормотал доктор и никто, кроме меня его не услышал, - Береги себя Йозеф, ты наша надежда… последняя надежда.

Мы проводили Йозефа до квартиры, а сами вышли во двор.

- Что это за высокопоставленный чиновник такой? - спросила я.

- Чиновник, высоко поставленный, - эхом задумчиво ответил ван Чех, - Меня тут осенило ночью. Что у проникновения пограничья в наше пространство есть две причины: здесь находится чересчур мощный больной, который притянул пограничье к себе, либо… мне трудно представить иное развитие событий, но, возможно, это настолько занятой и увлеченный делами человек, что он просто не замечает того, что происходит вокруг… Такое может быть…

- Как такое может быть?

- Вот возьми Альберта… И всех подобных ему творцов. Вспомни Серцета. Без безумия там не обходилось, но как они были увлечены и целью и процессом! Это дорогого стоит, - философски сказал доктор и задумался.

Так же задумчиво ван Чех вскрыл машину, не меняя философского выражения лица, покопался в проводках под рулем, завел машину. Мы поехали куда-то в центр города. Доктор вел машину, не меняя спокойного выражения лица.

Мы подъехали к светло-голубому зданию старой постройки.

- Выходим, - отрывисто сказал ван Чех. Только тогда я поняла, что он очень взволнован, если не зол.

Я еле поспевала за доктором, он летел по пустым коридорам какого-то учреждения, названия которого на табличке мне прочесть не удалось. Вокруг все было очень богатое, даже какое-то пафосное. То и дело мне на глаза попадались разного рода символы медицины.

- Это Минздрав что ли? - догадалась я.

- А ты читать совсем разучилась? На табличке же написано было! - раздраженно ответил доктор. Я промолчала.

Мы резко остановились возле очень красивых дверей. Доктор замер, а потом резко, без стука распахнул дверь.

- Вы, почему врываетесь без доклада? - сурово спросил лысый мужчина в дорогом пиджаке.

Он не отрывал головы от своих бумаг. Постоянно что-то помечал, писал резолюции, подписывал, складывал в стопочки листы бумаги…

- Секретарь запропастился куда-то… Поможете мне?

Доктор подошел к столу. Один взмах его руки превратил кабинет на мгновение в белое облако. Бумага разлетелась и, как густой снег, медленно опустилась на пол.

Министр медленно поднял голову, в его маленьких светлых глазах светилась ярость.

- Я работаю, уважаемый! - прорычал он.

- Подойди к окну и посмотри, к чему твоя работа привела, - в тон ему ответил доктор.

- Покиньте кабинет!!! - закричал министр.

- Ты один здесь. Остальные в ужасе прячутся по домам. Ты заварил эту кашу!

Вдруг я поняла, что сейчас поседею от страха: из-за министра полезли сотни маленьких тонких ручек, они ловко подбирали листочки и складывали их в аккуратные стопочки.

Повинуясь какому-то инстинкту, я подбежала к окну и распахнула тяжелые темные шторы. Сторона была не солнечная, дело близилось к вечеру, солнце скоро должно было прийти к окнам кабинета. Я выхватила зеркальце и пустила в спину министра, больше похожего на рака с содранными со спины щитками, солнечный зайчик.

Министр взвыл.

- Где Виктор? Где Британия?! Говори! - крикнула я, не владея собой.

- Брижит, прекрати! - крикнул мне доктор.

Он немного пришел в себя, а вот меня уже пьянила месть за все мои переживания: за Виктора, за Алекса, за всех, кто теперь жался по домам в страхе, за себя, вынужденную искать выход из безвыходной ситуации.