Slav - Проклятие Слизерина

— Отец… он учился в другой школе. В другой стране, – соврал Том, уже приготовился к новому еще более коварному вопросу.

Но вопроса не последовало, ни Августус, ни Антонин не уличили его во лжи, не стали смеяться. Оба с очень серьезным видом кивали, будто понимали, о какой школе идет речь. Том тоже с важным видом покивал, Августусу и Антонину не обязательно знать о его неосведомленности.

— Здорово, – вздохнул Антонин завистливо. – Дед всегда утверждал, что школы для волшебников на континенте лучше, чем Хогвартс. Он сам получил образование в Дурмстранге.

— Я слышал об этой школе, – заинтересовался Августус. – Говорят, там свободно изучают Черную магию.

Антонин с оживлением поведал воспоминания деда о годах обучения в Дурмстранге. О том, как дед вместе с другими учениками побывал на ферме мантикор, да ненароком выпустил из загона самого норовистого. Августус, зная деда Антонина, елейно улыбнулся, мол, ненароком ли. На что Антонин промолчал, губы скривились в ухмылке, рассказал другую историю.

Том решил помалкивать до конца поездки, чувствовал себя неловко, всё, что говорил, было невпопад. На него смотрели снисходительно, как на иностранца, который знает всего три слова по–английски, да и те произносит неправильно. И как истому иностранцу, каковым Том себя считал, оставалось лишь внимательно слушать, запоминать незнакомые слова, украдкой наблюдать за прирожденными волшебниками, на которых в тайне мечтал походить.

Августус увлеченно поглядывал через окно на пробегающие мимо деревья, высокие шпили гор, которые покрывали темно–зеленые пятна лесов. По вагонам разнесся предупреждающий возглас машиниста. Августус бросил быстрый взгляд на Антонина, губы непроизвольно растянулись в улыбке, сделал вид, что все еще смотрит в окно.

— Уже подъезжаем.

Антонин сидел мрачнее тучи, смотрел в одну точку, он уже лишился одной шутихи, перспектива потерять оставшийся запас пиротехники радости не добавляла. Когда сопение Антонина стало заглушать гудки паровоза, Том незаметно отсел, косился с опасением.

— Скоро придет Сенектус, – поддразнил Августус, – устроит досмотр личных веще–ей,

Антонин зыркнул на него люто, если бы взгляд мог убивать, Августуса размазало бы по всему купе, а то и по всему вагону. Антонин тяжелым взглядом обвел купе, задержал внимание на чемоданах Августуса и Тома, темно–карие глаза прояснились.

— Он будет осматривать только мой чемодан, верно?

— Ну, – нахмурился Августус, пытаясь сообразить, в чем подвох.

— В твой же не полезет? – терпеливо объяснял Антонин.

Августус даже подпрыгнул от неожиданной догадки.

— Ты к чему клонишь? Мой чемодан забит под завязку, свободного места нет. Даже, если было бы, помогать бы не стал!

Антонин плюнул с досады.

— Зачем нам враги, когда у нас такие друзья, а?

— И не смотри на меня так! – разозлился Августус, нервно поерзал на сидении. – Зная тебя, Сенектус может и мои вещи перерыть, а мне это ни к чему. Фасу нездоровится, кажется, простыл, его нельзя тревожить.

— Разве твой паук еще не сдох? – поинтересовался Антонин с недовольством.

— Твоими стараниями уже давно бы… но я его берегу. Другого такого у меня уже не будет.

От того взгляда, каким Антонин вперился в него, Том непроизвольно вжался в сидение.

— Что? – спросил Том, не желая знать ответа.

— А у тебя в чемодане нет никаких питомцев?

— Н–нет, у меня только ворон, но… он прилетит в Хогвартс только завтра.

— Это хорошо, – довольно потер руки Антонин. – Ведь твой чемодан Сенектус не тронет и пальцем.

— Почему? – удивился Августус.

Антонин плутовато оскалился.

— Ты что же не видел, как Сенектус побледнел, когда узнал, что Том змееуст? А как спешил выбраться из купе?..

Том с мольбой посмотрел на свой старенький чемодан: хоть бы при перевозке ни один из химикатов Антонина не взорвался.

Сенектус пришел через некоторое время, после остановки поезда, за ним со счастливым видом семенил Элджи. Без лишних предисловий Сенектус потребовал у Антонина открыть чемодан и вывернуть карманы. Том старательно отводил глаза, не желая встречаться взглядом ни с Сенектусом, ни с Антонином. Если первому боялся взглядом выдать свою провинность, то второго просто–напросто боялся. В гневе Антонин был поистине страшен, походил на разъяренного медведя, слегка неуклюжего, но могучего, даже Августус избегал на него смотреть. Антонин не долго смог поддерживать с Сенектусом безразлично–саркастический тон, вскоре надсаживал глотку на манер лесного зверя, на побагровевшем от злости лице растаяли все веснушки, ничуть не смущался любопытных, что заглядывали в купе.

Августус как можно незаметнее выскользнул в коридор, Том поспешил за ним. В вагонах началась невообразимая суета и давка. Позади еще доносились гневные выкрики Антонина и сдержанные возражения Сенектуса, когда Том и Августус покинули поезд. Они шли в последних рядах, благоразумно держались таких же первогодок.

Первый курс дружной стайкой отделился от общей массы учеников, направился по узкой уходящей вниз тропинке. Впереди в вечернем полумраке мерцало огромное озеро, вода в нем, как расплавленное серебро, лениво колыхалось рябью. Озеро постепенно чернело, погружалось в сон, все труднее стало различать вытянутые тени лодочек у берега, что смятенно качались, сталкивались бортами. На том берегу, вырастая прямо из черного тела утеса, словно в театре теней, обрисовывался контур средневекового замка. Крошечные огоньки окон походили на дырки в темном картоне, сквозь которые проникали закатные лучи.

Антонин догнал их у самого озера, раскрасневшийся, в темно–карих глазах еще полыхали ярость и унижение. За ним едва поспевал Элджи, чтоб угнаться за Антонином, перешел с быстрого шага на бег, ветер озорно растрепал и без того взъерошенные волосы.

— Мы не опоздали? – закричал Элджи еще издалека.

Августус посмотрел на Элджи так, словно меньше всего ожидал увидеть здесь именно его, Антонин перехватив взгляд, негромко процедил сквозь зубы:

— Велели присмотреть… Чтоб ему хорошо жилось, радетелю нашему.

— Ты о ком? – не понял Том.

— Угадай, – огрызнулся Антонин, свирепо зыркнул в сторону удаляющихся старшекурсников.

Том не увидел, но отчего‑то почувствовал что там, в толпе, мелькнула мантия Сенектуса, даже показалось, что слышит его уверенный голос.

— Живо все по лодкам!!! – ударил в уши зычный рев. – По четыре человека в каждую! Дважды не повторяю, кто не успеет, останется на этом берегу до следующего года!

Том поспешно обернулся, брови изумленно поползли вверх. Среди невысоких первогодок, как вяз среди пеньков, возвышался тучный волшебник с лысой, похожей на кочан, головой. Не по сезону надетый тулуп казался грязно–серого цвета, хотя в потертых местах, в подмышках и по подолу, угадывался темно–коричневый. Волшебник потрясал тяжелой резной тростью, первогодки только и успевали от нее увертываться, та со свистом, словно двуручный меч, рассекала воздух.