Виктор Демуров - Зарницы грозы

— Но и приказы оспаривать не можем, котик. Финист правильно рассчитывал. Сейчас бы мы с тобой ушли, и кто бы юг поддержал?

— Яга, ну пожалуйста! Я бы сам пошел, но я не хочу опять тебя терять!

— Баюн, ну какая разница, будешь ты там или нет?

— Большая! — упрямо сказал рысь.

— Мои девчонки — легкая конница, они для городского сражения неприспособлены. Да и не успеем мы. Не глупи! Тебе вечно всего хочется в одно и то же... — Ягжаль не закончила, потому что Баюн вскочил, упер передние лапы ей в плечи и приблизил свою морду к лицу.

— Глаза мне не строй! И вообще уйди, ты тяжелый!

— Бабушка Яга, — тихо сказал рысь, — там Хеллион Климмакс. Убийца Дракулы. В Лукоморье. В сердце у нас. Я могу жить далеко, но мне надо знать, что дома все в порядке!

— Дома... Что ж у тебя к стенам тянет, как к людям?

— Мы все, кошки, такие.

Ягжаль взяла Баюна за лапы и опустила на пол.

— До Лукоморья недели две скакать, — сказала она. — Лететь — полторы. Цилиней у Хидуша нет, снадобий или заклятий навроде авалонских я не знаю. Ну если даже представить, что я девчонок на кого-то оставлю, не успеем мы. Город оцепят быстро, если эти «твари» — те — о ком я думаю.

— Можно еще кое-что попробовать, — вспомнил рысь. — Я не уверен. Страшновато. Но Финист говорил, он вроде добрый.

— Кто добрый, котик?

— Мы должны найти наву. Ракшаса то есть. Любого.

— Сейчас?

— Лучше сейчас. Хотя нет, я сам найду. А ты заранее дай наказы богатыркам!

В Хидуше ракшасы были не такими уж частыми гостями, а о том, чтобы допускать их во дворцы и храмы, вовсе не могло быть речи. Про Равану, правда, ходил слух, что мать его была ракшаской, но царь такие разговоры о себе пресекал.

— Зачем? — удивился он.

— Попасть домой, — уклончиво сказал Баюн.

Ягжаль оставила командование одной из верных девиц. Взяла легкий доспех, лук, отобрала стрелы. Снадобья от ран, провизию кое-какую. Пока она собиралась, стража приволокла к воротам дворца вытащенного ими из постели ракшаса.

— У меня есть разрешение, — заявил он без обиняков, — и вы не имеете права...

— Я тебя вызвал, — сказал Баюн и дал стражникам знак уйти. — Мне нужна помощь.

— И что?

Слово «помощь» для нав — звук пустой.

— Я хочу поговорить с вашим демоном.

— У тебя с головой все в порядке?

— Я уже с демонами общался, и не боюсь.

— При чем здесь ты? Владыка занят. Если бы у тебя были хоть самые примитивные мозги, ты бы это понимал. — Ракшас обвел рукой пространство.

— Я тебе приказываю! — прорычал Баюн и надвинулся на ракшаса. — Я первый советник Финиста, я Волха Всеславича лично знаю, а ты кто? Твое место знаешь где?

Подействовало! Съежился хидушский нава, отступил, крылья поджал.

— Но — но — но верховный ракшас...

— А он мне не нужен! Мне нужен... — Баюн вспомнил имя, — ...Муруган! Или я к нему, или он ко мне — это без разницы. И быстро!

— Я не смею! Только высшие иерархи...

— Как, через кого — меня не волнует. Пошел исполнять, живо! Загрызу!

Ох, наверное, не погладят Баюна по голове за это. Да только уже надоела навская спесь пуще горькой редьки.

— Ну что там, котик? — спросила Ягжаль, когда он вернулся. — Я Белогрива оседлала уже.

— Он нам не понадобится. Надеюсь.

Воздух сгустился. Время остановилось вокруг Баюна. Дворцовые покои посерели, углы расплылись, все сделалось нереальным, как во сне. Рысь подскочил к Ягжаль, облапил ее за сапог, чтобы с собой перетянуть. Холод окатил их, точно горная река.

Волх был страшен, где-то даже дик и более всех походил на хищное чудовище. Скимен — царственен, силен, но не злобен. А Муругана, пожалуй, можно было бы назвать мудрым. Если от демона русичей впрямь оставалось впечатление какого-то адского спрута, внезапно обретшего разум, то хидушский, наоборот, казался разумным существом, которому досталась жутковатая оболочка.

— Что вы хотите, смертные?

— Я Баюн, — сказал рысь. Ягжаль молчала, воззрившись на демона, точно громом пораженная. — Ближний соратник Финиста. Я вернул Волха Навьему царству. Может быть, вы слышали. Я прошу прощения, что беспокою. Но нам очень важно попасть домой. Мы воюем с Заморьем, и они сейчас берут столицу.

— Мне это прекрасно известно, — ответил Муруган. — Волх взвыл так, будто его режут заживо. Я, признаться, удивлен. Ко мне еще никто не обращался, как к какому-нибудь малозначительному божеству.

— Я очень извиняюсь. У нас просто нет выбора. Помогите, пожалуйста. Что я должен сделать?

— Ты? Мне? Ты мне неспособен что-то сделать, малыш. Просто это... странно. Но раз уж мы с Волхом союзники, я могу дотянуться до Лукоморья.

Щупальце обвилось вокруг Ягжаль, подхватило Баюна, и мир на мгновение смазался. Рысь увидел пекельные земли с большой высоты, сотни каких-то немыслимых обозов и самоходок, крохотные фигурки нав. Толком он не успел ничего рассмотреть, почти сразу же упав посреди улицы. Рядом приземлилась Ягжаль.

— Это и есть демон? — спросила она, отряхиваясь. — Ну и страшилище, Бог ты мой!

— Ты еще нашего не видела! — Баюн огляделся. Здесь прошел тяжкий бой. Поземка заносила тела и кровавый снег. Поверх проломленного забора, сжимая изувеченный труп дружинника, лежала крылатая бурая обезьяна величиной с корову. Ее горло охватывал белый ошейник. В груди торчали три самострельных болта, еще два — в плече и в основании крыла.

— Баюн, — сказала Ягжаль, — в укрытие, быстро!

Они кинулись под навес одного из теремов. Княжна богатырок достала стрелу и положила на тетиву.

— Что меня дернуло только с тобой пойти? Или что тебя дернуло?

— Бабушка Яга, смотри!

В белой вспышке посреди неба вдруг появились три летучие обезьяны, несущие в лапах вервольфов. Они слетели к земле, выпустили свою ношу и пропали. Вервольфы начали озираться и принюхиваться. Один из них отвлекся, стал рыться по карманам ближайшего трупа, но получил затрещину. Ягжаль натянула тетиву и прицелилась.

Передний вервольф шумно втянул воздух и повернулся, уставившись точно на Баюна. Из волчьей глотки вырвалось рычание. Он что-то гаркнул сородичам, и ищейки Заморья помчались к укрытию Ягжаль. Та сама выскочила им навстречу и сразу же послала стрелу. Вервольф рухнул в прыжке. На второго набросился рысь, вцепившись в глаза. Противник завопил на авалонском, схватил Баюна когтями, но тот вывернулся и вспрыгнул вервольфу на загривок. Сбоку шеи, говорил хидушский тигр, главная вена. Рысь вонзил зубы в толстую шкуру, как вампир, и лапой опять ударил врага по морде. Вервольф завыл, ослепленный, закружился вокруг себя.

Ягжаль ушла от атаки и выхватила кинжал. Противник осклабился. Он замахнулся вновь, но когти рассекли воздух: княжна богатырок присела и, вскакивая, по самую рукоять вонзила оружие вервольфу в бок. Тот зарычал, выдернул кинжал и зашатался. Из раны полилось, вместе с кровью, желтое гноище. Мучительно воя, вервольф начал падать. Отравленный клинок вывалился из его пальцев. Лезвие дымилось.