Виктор Демуров - Зарницы грозы

— Разбаловал тебя Финист, поди, царскими харчами?

— Дома все равно лучше, — ответил рысь с набитым ртом. Ягжаль почесала его за ухом.

— Оно понятно... Послушай, Баюн. Я сегодня утром тебя во сне видела — зубы ощерены, глаза белые, одержимые. И оберег мой звякнул, когда ты близко подошел. Неспроста тебя ведьма охмуряла, неспроста магистер в тебе тьму узрел. Что-то к тебе приклеилось, да так и не отпускает.

— Волх, может быть.

— Нет, котик. Сам подумай, зачем ему? Я над твоим Волхом недавно задумывалась, пыталась до него прозреть. Видеть ничего не увидела, а к душе его прикоснулась. Гордая сила, гневная, напористая. В дверь не стучится — настежь распахивает и с собой ее уносит. А эта у тебя, как вода сквозь камень. Точит и точит. И не похоже ни на что. Как с нею бороться, я даже не знаю.

— Магистр говорил, постом и молитвами.

— Нашел монаха... В церковь-то ты можешь сходить, да что толку, если изгонять некого? Ты мне обещай, котик, что смотреть будешь в оба за всем, что делаешь и думаешь. Если почувствуешь что-то не то — сразу говори. Я за этой дрянью послежу. Вытащим ее за ушко, да на солнышко.

— Обещаю.

Ингвар задерживаться не стал, как ни уговаривали его. Поел, передохнул, простился и ускакал.

— Загонять жеребца опять будет, — сказала Ягжаль неодобрительно. — И ведь даже не спросил, а может, короче путь есть. Дерганая молодежь пошла.

— Да куда уж короче — и так напрямик.

— Я тебе, Баюн, ведь говорила, что место это волшебное? — Ягжаль указала на круглый пруд. — Есть отсюда древняя дорога, прямо в западные леса Хидуша. Половину пути срежем. А дальше в берендейские княжества пройдем и у Тугарина в гостях окажемся. Как Финист заказывал.

Ягжаль собрала богатырок и велела наряжаться в поход. Сама достала боевой лук, бронь пластинчатую, колчаны со стрелами — где обычными, где чародейскими, где отравленными. Белогрива в броню одели. Баюна Ягжаль посадила на подводу, накрыв ее сверху шкурами. Медленно, друг за другом, кони начали входить в пруд, погружаться в него и пропадать. Рысь, когда подошла очередь подводы, задержал дыхание, но то, что казалось водой, было странной щекочущей пленочкой. Из нее подвода выехала на утоптанную дорогу посреди зеленых зарослей.

Совсем неподалеку от границы оказался выход. В тот же день богатырки вступили на землю одного из берендейских княжеств.

— Здесь у нас друзья, — показывала на карте Ягжаль, — а здесь просто не враги. Может, с нашими ратями уже на подходе встретимся, если Финист коридор проложил как следует.

На всякий случай она решила «пояблить» наместнику — и, как оказалось, правильно сделала.

Финист выглядел замученно, под глазами — круги. Таким Баюн его еще не видел. Во время штурма Лукоморья маршал себя тоже не щадил, но впервые он был растерянным, чуть ли не испуганным.

— Ягжаль, Заморье купило берендеев, — сказал он вместо приветствия. — Они дали нашим войскам подойти, взяли их в окружение и напали. Дружины рассеяны. Я не могу за ними всеми проследить. Пытаюсь вывести оттуда, но заморцы бьют железных соколов — то ли заклинаниями, то ли какими-то особыми пулями. Никому не верь и уходи в Хидуш. Пусть Равана высылает помощь, как обещал. Уговори его. Мне сейчас не до политесу с послами.

— А запад что?

— Все по-прежнему. Я не могу оттуда никого увести — авалонцы прорежут Аламаннское и ударят по Залесью. Они уже идут в обход, северные и южные королевства полнятся наемниками. Я выгнал всех из Лукоморья и стягиваю силы к рубежам. Здесь только я и мои собственные дружины. Неизвестно, что еще придумает враг.

— Финист! Озверел такие вещи вслух говорить?

— Не бойся, если твое яблочко чистое, то мое-то уж точно. Я хочу, чтобы ты поняла, что происходит, и не теряла времени. Баюн с тобой?

— Да. — Ягжаль повернулась, чтобы позвать. Рысь отшатнулся от блюдца, помотал головой: не подйду.

— Ну и хорошо. Выполняйте.

Финист пропал.

— Дааа... — вздохнула Ягжаль. — Я как знала, перехитрят его заморцы. Они темных хорошо изучили. В лоб не идут, выманивают, дразнят. Финисту не терпелось, вот он наживку и проглотил. А Раване что говорить? По всему выходит, это мы напали, а они защищаются.

Но Равана, царь хидушский, на удивление, Ягжаль выслушал. Баюн им был толмачом. В другое бы время подивился рысь на местные диковины, и на тонколапых храмовых кошечек, себя называвших тайными жрицами, и на многорукие статуи, и на зверей олифантов, и на чародеев. А еще Емеля правду сказал — почти все босыми ходят. Только это не от святости особой, а от бедности. Да еще тепло тут. Чего на обувку тратиться?

— Посмотрим, что будет дальше, — сказал Равана. — Если русичи выведут войска — или они, хе-хе, закончатся, — а заморцы продолжат наступать, станет ясно, что Тугарин Змей был всего лишь предлогом. И если война докатится до моих границ, тоже. Пока что Тридевятое царство воюет лишь на чужой земле.

— Ты обещал! — взревел Волх. — Предатель!

— Утихомирься, — ответил Муруган. — Ты пал жертвой собственной поспешности. Нечего было вытягиваться так далеко.

— И что делать? Ужмусь — еще больше теперь притеснят!

Демоны действительно встали спина к спине — на том уровне своего существования, где они были подлинных размеров. Для нав Муругана и Волха разделяло огромное расстояние. Но в то же время демоны располагались вплотную друг к другу, точно так же, как граничат Тридевятое и Хидуш. В подземном мире они ползали и встречались, чтобы поговорить — и одновременно для них это равнялось повороту головы.

— На чужом поле ты уязвим, — сказал Муруган. — Это и используют против тебя. Втянешь щупальца — сгруппируешься.

Волх только зашипел. Его оскорбило именно то, что хидушский демон был прав. Как ни крути, Муруган прожил уже долгую жизнь и за тем, что у демонов заменяет плечи, имел немалый опыт. Что-то в этом даже было неуловимо человеческое: молодая свирепая держава, считающая себя умнее незлобивого старшего соседа.

— Он последует за мной!

— Обороняться легче, чем нападать. Ты разожрался, но не учел, что своими размерами надо тоже умело пользоваться. Одна сила и количество присосок еще немного значат.

Волх рванулся что есть мочи. Заморский демон держал его словно в клещах. Гораздо легче было бы убрать щупальца с запада, но уж Балору-то Всеславич решил не уступать ни пяди. Скимен истекал кровью, язвимый с нескольких сторон. Его раны не успевали затягиваться, как Балор стегающими ударами наносил новые. Демон Авалона отступил от Муспельхейма под прикрытие западных сородичей, откуда мог нападать и отскакивать, истощая противника. Снова рванулся Волх, как попавший в капкан барс. Волевые дуги, опутавшие его южные присоски, выгнулись и треснули.