Алексей Палей - Курьер

Также молча вернулись. Мальчик просто стоял и смотрел, прекрасно осознавая произошедшее. Мама и папа очень хорошо научили его понимать то, что видишь и слышишь. Когда машины отъехали метров на двадцать, последняя остановилась, из неё вышел боевик с гранатометом и выстрелил не целясь. Взрыв гранаты эффектно дополнили взорвавшиеся по очереди канистры и, чуть позже, бухнул бензобак. Вспухшее черно–оранжевое облако огня охватило вокруг метров десять. Несколько десятков осколков вынесли все стёкла в кафе. Огненная вспышка захватила и мальчика. Он стоял метрах в семи, не дальше, но, не причинив ему особого вреда, только слегка опалив волосы и одежду.

Когда огонь опал стало видно, что мальчик цел и невредим и продолжает стоять. Боевик удивлённо пожал плечами и, взяв протянутый ему автомат, выстрелил в мальчишку на вскидку. Промазал. Тогда он выстрелили очередью на весь магазин автомата. Мальчик стоял боком по отношению к боевику, но всё же представлял немаленькую мишень. И, тем не менее, пули пролетели мимо, зацепив в нескольких местах одежду, порвали воротник и срезали прядь волос на голове. Сделать третью попытку не дали. Из кафе выскочили двое охранников, которые только сейчас решились действовать. Они стали стрелять в направлении машин с боевиками, впрочем, не особенно стараясь попасть. Попасть не попали, но заставили отвлечь на себя внимание. В поддержку охранникам выступил какой–то бритоголовый мужик, почти одновременно с ним выстрелили ещё двое, по внешности явно братки. Вот эти трое попали. Боевика снесло с дороги, заднее стекло машины с боевиками покрылось сеткой трещин, пару дырок появилось в багажнике. Не вступая в перестрелку, неизвестные быстро уехали. Одно дело стрелять в тех, кто не готов, другое, когда в тебя тоже могут выстрелить.

Обычное поведение тех боевиков, для которых деньги превыше всего.

Честь и совесть для таких людей — повод для ехидства, они все трусы.

А как же иначе? Они же не смогут воспользоваться деньгами. А честь и советь — это слова, от них сытнее не будешь.

В кафе были женщины, они кричали только в начале, когда взорвалась машина. Потом никто не плакал и не кричал. Милицейский наряд приехал минут через пять. Чуток позже машина со следователями.

Всё это время, те, кто оставался в кафе, пытались привести мальчика в чувство. Он молчал и смотрел в сторону обгоревшего остова машины.

На удивление, салон внутри не очень обгорел, хотя особого значения это не имело. Мальчика брали на руки, укутывали в одеяло, он не сопротивлялся и, как только его оставляли в покое, возвращался на место где стоял во время взрыва. Следователь, выслушал объяснения милиционеров приехавших раньше и успевших разобраться в случившемся.

Он пожелал допросить ребёнка прямо здесь, на месте. На осторожное возражение сержанта, что мальчик сейчас в шоке, отмахнулся.

— Это в его интересах отвечать. Он же хочет, чтобы преступников нашли?

Что на самом деле хочет мальчишка, узнать не удалось.

Бритоголовый мужчина грубо и бесцеремонно остановил следователя. А на вопрос — кто он вообще такой, сунул ему в нос своё удостоверение.

— Для самых тупых, я — военный прокурор! И оставь мальчика в покое!

Вполне возможно, что произошёл бы скандал. Однако, к следователю подошёл один из его помощников и сказал, что мальчишка совершенно не реагирует на окружающих.

— Его бессмысленно о чём–то спрашивать. — Парень секунду подумав, добавил личное впечатление — К тому же он холодный.

Вот на это отреагировали все одинаково, включая следователя.

Похоже, ребёнок совершенно не воспринимает окружающее, а сейчас, несмотря ни на что, зима. Переохлаждение, плюс апатия и на этом всё закончится. Да и вообще, куда его вести и что с ним делать? К счастью для следователя, к месту события подъехали ещё действующие лица. Пятеро молчаливых и очень деловых людей в темной одежде, оттеснили всех от останков машины. Шестой подошёл к следователю и, предъявив своё удостоверение, потребовал убраться или, в крайнем случае, не мешать.

— Тем, что здесь произошло, будет заниматься федеральная служба.

— Всем?

— Да.

— Тогда советую начать с того мальчика. — Сказал следователь и, дал отмашку своим, собираться.

Зрители, стоящие около кафе и случайные зрители, которые выглядывали из окон проезжающих автомобилей, с интересом следили за противостоянием силовых служб. Простым людям было всё равно кто круче. В какой–то степени они сочувствовали мальчику, но по большому счёту для них это было развлечение. Прошли времена, когда могли бескорыстно помочь чужому, теперь чужой — волк, враг и конкурент.

Единственное, на что можно рассчитывать, это на малый процент по кредиту. Хотя вряд ли. Зато сочувствия сколько хочешь, оно же не требует материальных затрат, но очень по–хорошему отражается на общественном мнении.

— За мальчиком уже едет опекун. — Безразлично сообщил федерал.

Так как теперь ситуация прояснилась, многие, кто считал себя здесь лишним, предпочли побыстрее уехать. Но, новые следователи никого и не задерживали. Похоже, им точно известно, что конкретно здесь произошло. Просто они что–то искали.

Мальчика посадили в подъехавшую машину, на заднее сиденье.

Однако, далеко отъехать не получилось. Метров через сорок он открыл дверь и вывалился наружу. Пару раз крутанувшись по асфальту, он остановился на обочине. Потом встал и неспешно направился обратно.

Автомобиль, взвизгнув тормозами, встал посреди дороги. Мальчик опять не проявил сопротивления, когда его обратно садили в машину. На всякий случай, а этот раз двери заблокировали и рядом с ребёнком сели двое парней. Одни справа, другой слева. Всю дорогу мальчик молчал и смотрел вперёд. Он совершенно не реагировал ни на что.

Впоследствии, чтобы он опять не ушёл, его постоянно держали за руку.

Правда, вначале попробовали применить химию. Когда приехали в город, мальчика поместили в частную больницу. Ввели ему что–то из успокоительного, но как только оставили без присмотра, он опять ушёл. Для большей уверенности в следующий раз ввели сильное снотворное. Мальчишка вздохнул, почесал левую руку в месте укола, встал и направился к выходу из комнаты. За ним последовали с уверенностью, что он сейчас уснёт на ходу. Но мальчишка и не думал спать. Тогда его опять остановили, отвели в обратно в палату и положили в кровать. И чтобы больше не уходил, теперь его постоянно держали за руку. Химия не давала нужного результата, наркотики тоже.

Мальчик оставался бодрым, не спал и не ел. Принудительное кормление не дало нужных результатов; питательный раствор заполнил желудок, пищевод и мальчик едва не захлебнулся. Однако на это он тоже не отреагировал. Пришлось использовать капельницу. Так продолжалось трое суток. Его пробовали привязывать, однако стоило оставить одного, мальчишка умудрялся отвязаться, вытаскивал иголки и уходил.