Александр Мазин - Мой друг Тролль

Вот и дядюшка говорит: подозрительная особь, проверь ее, это она нас выдала. Больше некому…

Дядюшка замолчал. Скаллигрим обернулся к Кате:

— В общем, картина складывается такая…

— А? — очнулась девушка. — Извините, задумалась.

— Картинка, говорю, выглядит так. Согласно оперативным данным, сегодня, в семь утра, объект «Пернатый» находился в такси возле моста напротив ратуши. Такси прибыло со стороны Королевского острова. Объект из него не выходил. Сделал звонок и уехал.

— И это всё? — не выдержала Катя.

— Не только.

Дядюшка приоткрыл дверь, что-то крикнул по-тролльски, отошел к стенке и, проявив полное пренебрежение к нарядному костюму, плюхнулся на пол.

В кают-компанию, благоухая гнилью и соляркой, вошли два тролля. С них ручьями текла вода.

— Агенты Грязный и Мокрый, — представил их Скаллигрим. — Работали в непосредственной близости от объекта. Они ознакомят нас с подробностями. — Большой тролль явно наслаждался своей разведывательной деятельностью.

Два замурзанных «агента» оказались «нашим подводным спецназом».

Один из «спецназовцев», в нечесаных космах которого возилась серая креветка, выступил вперед и толкнул речь. Скалли, выслушав, изложил ее Кате.

Сида тролли обнаружили довольно легко. Причем не у ратуши, а на противоположной стороне реки. Оттуда, с набережной, место встречи просматривалось прекрасно. Ротгар приехал на машине. Оставив ее у гостиницы «Шератон», прошел на набережную и, пользуясь как прикрытием одной из пришвартованных у набережной яхт, примерно четверть часа изучал противоположный берег.

Опознав «Пернатого», агенты спустились в воду, прошли по дну вдоль корпуса яхты и вели наблюдение снизу, из-под воды, так сказать, в непосредственной близости от объекта.

За те четверть часа, которые объект «Пернатый» провел на набережной, он не сделал ничего занимательного. Только по телефону звонил.

— Это он мне звонил, — сказала Катя. — Порадовать, что не приедет.

Агент Мокрый выковырял из спутанных косм креветку, зажевал и что-то добавил.

— Было два разговора, — перевел Скалли.

— Ага, это уже интереснее! О чем он говорил?

— Они не расслышали. Все-таки сидели далековато…

— Секретная служба, — пробормотала Катя. — Даже подслушивающей аппаратуры нет.

Скаллигрим ухмыльнулся:

— У нас есть кое-что получше. Агент Вонючка!

В кают-компанию вошел мелкий, ужасно уродливый тролль. А может, и не тролль, а гибрид тролля и помойной кошки. Пахло от него в полном соответствии с оперативным псевдонимом, то есть еще хуже, чем от двух предыдущих «агентов».

Дядюшка оживился, что-то сказал.

— Агент Вонючка лежал под решеткой ливневого стока в десяти шагах от объекта и всё слышал, — перевел Скаллигрим. — Докладывай.

Вонючка засипел. Катя прислушалась и с изумлением поняла, что слышит русскую речь. Тролль довольно точно воспроизводил реплики Ротгара из телефонного разговора с Катей.

— Это был первый звонок, — пояснил Скалли. — Вонючка не знает вашего языка, он просто запомнил звучание.

— А второй?

Тролль снова захрипел и забулькал. Скалли нахмурился.

— Второй разговор был на шведском, — сообщил он. — Содержание такое:

«Как у вас дела? Никто не беспокоил?.. Разрешение получили?.. Тогда в море выходим сегодня ночью… Да, как договорились… Я же сказал: как договорились. Нет, дополнительной премии не будет. Если пограничники захотят осмотреть судно, пусть осматривают… У вас же есть разрешение на подводные работы. Нет, если что-то пойдет не так, вы просто отстреливаете трос и уходите… Потому что это секретные исследования! Отстреливаете и уходите. Только оставьте буй».

— Это всё, — заключил Скаллигрим.

Катя удивленно посмотрела на большого тролля:

— И как это понимать? Какой еще буй?

— Понятия не имею. Скорее всего, это и не имеет отношения к нашим делам. Вероятно, у сида здесь какой-то бизнес. Будем думать.

— Был у Ротгара здесь бизнес? — спросила Катя баньши.

— Точно не знаю. Наверное. Неважно. Никогда глупым ограм не перехитрить Туат’ха’Данаанн. Ротгар всегда будет на несколько ходов впереди.

— Так что же вы предлагаете? Сдаться?

— Я думаю, это не поможет. Ни тебе, ни Охотнику, о котором ты так печешься.

— Тогда зачем вы уговорили меня приехать? — возмутилась Катя. — Кто говорил, что Ротгар отпустит Карлссона, а мне откроет великую тайну?

— Я так не говорил , — прошелестел баньши. — У меня теперь вообще нет голоса.

— Не придирайтесь к словам! Я приехала сюда, потому что вы обещали мне, что только так можно спасти Карлссона!

— Ничего я тебе не обещал , — невозмутимо ответил призрак. — Ты здесь, потому что решила, что сумеешь перехитрить Туат’ха’Данаанн. Не стану отрицать: я помог тебе принять это решение. Но теперь всё переменилось.

— Да ну?

— Да. Тогда я надеялся, что мой Ротгар поможет мне обрести пристанище. Теперь я знаю: этого не будет. Поэтому сейчас я — на твоей стороне.

— Почему я должна вам верить?

— Простая логика. Я существую лишь потому, что существуешь ты. Тебя не будет — не будет и меня.

Тут Катя поймала пристальный и недобрый взгляд дядюшки. И прекратила «разговор».

— Скаллигрим, проводите меня наружу, — попросила она. — Мне душно.

Ей ужасно захотелось на свежий воздух. Подальше от вони. Зайти в чистенькое уютное кафе на набережной, заказать легкий завтрак…

— Пойдем, — согласился большой тролль.

— Все идет прекрасно, — с довольным видом сообщил он, пока они поднимались на верхнюю палубу. — Напарник Вонючки прицепился снизу к такси. Он приведет нас прямо к логову сида.

— Здорово!

— Не позже чем завтра мы освободим моего шурина.

Они покинули музей через служебный выход. Просто нажали кнопку и вышли. Охрана, естественно, им не препятствовала.

Снаружи вовсю сияло солнце.

Скалли широко зевнул и потянулся:

— Тяжелая выдалась ночка! Да и утро тоже. Зато теперь можно и покемарить.

— А я пойду завтракать, — весело сказала Катя и мысленно добавила, обращаясь к баньши:

— Слышали? А вы говорили — ничего не выйдет! Скоро тролли найдут жилище Ротгара!

— Охотника там не будет, — отозвался баньши. — Огры не найдут там ничего, кроме смерти.

«Да ну его! — подумала Катя. — Пораженец!»

Карлссону было очень плохо. Его терзала боль. Боль и слабость от потери крови, от отчаянных попыток тела восстановиться. Даже выносливости тролля-Охотника существует предел. Одни раз — совсем недавно — Карлссон уже достиг этого предела и перешел за его черту. Тогда его вернули песня сида и мысль о неисполненном долге. Сейчас его вернул к жизни сам сид. Положил на хорошую живую землю, влил в рот замешанную на крови, измельченную в кашицу печень. Карлссон знал, чья это печень. И чья кровь. Теперь знал. Когда способность мыслить частично восстановилась. Но когда сид его кормил, Карлссон был вообще не способен думать. Теперь Карлссон предпочел бы умереть. Но он знал: сид не даст ему умереть так просто.