Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Что-то было не так. И это напугало Грега настолько, что он прекратил.

-И это ужасно, - тихо пробормотал Виктор и собрался пожелать девушке спокойной ночи и уйти спать, но закашлялся. Сделав несколько глотков из чашки, услужливо пододвинутой ему девушкой, Гадатель успокоился и утер слезы.

-У Вас рак, Виктор? - спросила Анна и, протянув руку, коснулась пальцами щеки Гадателя. - Давно Вы последний раз были у врача?

-А ты ставишь диагнозы на дому? - Виктор поджал губы. Анна затронула ту тему, говорить о которой Виктору не хотелось, и одно упоминание которой было запретной для посторонних.

-Да, ставлю. У меня собственная пекарня, но порой я помогаю соседям и ставлю диагнозы на дому, решая нужно ли им в больницу, или они справятся своими силами. Ну, вроде, это обычная простуда, или нет и нужно сходить в больницу.

-Это глупо, опасно и незаконно, - Виктор сощурился. - В любом случае: нет, у меня нет рака легких. Это другая болезнь, ни название, ни лечение от которой тебе неизвестно, - он поднялся со своего места и направился к дверям. - Спокойной ночи.

-Мне жаль, что я задела Вас, Виктор, - окликнула его Анна. Гадатель не обернулся.

-Ты не задела меня. Просто есть вещи, о которых я не хочу говорить. И, по большей части, они все касаются меня.

Поднимаясь наверх, Виктор на пару мгновений задумался о том, почему он позволил Анне узнать о Грейс и так резко оборвал любые вопросы о болезни.

И тут же понял, что любовь к Грейс - единственное, что переполняет его настолько, что ему хочется делиться этим с окружающими. И то, как сильно он скучал по Принцессе, тоже сказывалось. Порой ему хотелось говорить о ней, и говорить, и говорить, но он не мог, ведь он прекрасно знал, что она ему не принадлежит.

...девушка ущипнула себя за губу и задумчиво уставилась в окно. Повозка ее жениха только подъехала, и теперь он, ловко выпрыгнув оттуда, молча, поправлял поля цилиндра и стряхивал с него пылинки.

Девушка вздохнула и отвернулась. Ей совершенно не хотелось замуж.

-Юнона, ты уже готова? - без стука и предупреждения, в комнату ворвалась ее мать, и девушка разочарованно вздохнула и всплеснула руками - что за напасть эти родители. - Во имя Богов, почему ты все еще в ночной рубашке? - женщина схватила Юнону за руку и заставила подняться. Девушка встала, но тут же выкрутила руку из хватки матери и зло поджала губы:

-Я не хочу выходить за него замуж. Я свободный человек.

-Не будь смешной, Юнона. Ни о какой свободе в реальном мире не может быть и речи. Опять начиталась запретных книжек, - женщина снова схватила дочь за руку и уставилась на ее запястье. - Это что?

Красные следы на коже явно говорили о том, что Юнона постоянно чешет руки, и девушка действительно с завидной периодичностью испытывала невыносимый зуд - то на запястьях, то на спине, то на груди.

-Ничего страшного, мама, просто расчесала. Может, какое-нибудь насекомое укусило, - Юнона снова вырвалась из схватки матери и направилась к шкафу. - Надену платье с длинными рукавами.

Пока Юнона переодевалась - не без помощи компаньонки, конечно, ее мать сидела на месте и, молча, наблюдала за каждым движением дочери. Юнона видела по ее взгляду, как пугает женщину жажда свободы дочери, ее инакомыслие, любовь к запрещенной литературе и излишняя резкость. Девушка отлично понимала, что могла бы добиться большего, не родись "благородной девицей", что она могла бы стать отличным солдатом, или ученым, или кем-нибудь еще - кем угодно, но точно не женой. Ее мать это злило и расстраивало, но Юнона едва ли могла справиться с самой собой. К тому же безволие матери и ее покорность отцу злили и расстраивали Юнону точно так же.

-Скоро начнется война с Раттенкёнигом, и мы хотим, что бы ты успела выйти замуж до этого.

-Да, отличная идея, матушка, - Юнона глубоко вздохнула и дернулась - компаньонка слишком туго затянула корсет, и теперь у молодой невесты заболели ребра. - Может, ты мне предложишь и радости материнства познать во время войны?

-Ты - женщина, Юнона.

-Да-да, я помню, домашний очаг, дети... - Юнона раздраженно всплеснула руками. - Если скоро грянет война, то я хочу в ней участвовать. Я хочу защищать Раттенфэнгер так же, как и мои братья, а не сидеть дома с орущим свертком.

-Ты не мальчишка, чтобы о таком мечтать, - раздраженно процедила женщина. Она кивнула компаньонке на пуф перед зеркалом и, когда та усадила на него Юнону, подошла к дочери и стала расчесывать ее спутанные темные волосы.

-Я поняла, что я - не мальчишка, еще когда ты сказала, что я - женщина, спасибо, - огрызнулась Юнона, - Кто-то же должен защищать эту страну до тех пор, пока не проснется Принц-Ворон.

-И это точно не ты, - женщина сильно дернула девушку за волосы, сделав вид, что это вышло случайно, и Юнона вскрикнула. - И не смей больше упоминать эту ересь о Принце-Вороне, за такое могут и в коробке подвесить.

-Лучше коробка, чем замужество... - пробормотала себе под нос Юнона и закрыла глаза, стараясь не смотреть на свое отражение и то, как мать заплетает её волосы в косы...

Виктор проснулся от холода. Закутавшись в одеяло посильнее, он свернулся калачиком, пытаясь согреться, но тщетно. Тогда Виктор медленно сел и нехотя вылез из-под одеяла, зябко ежась и изредка покашливая. Одевшись теплее и закутавшись в кардиган грубой вязки по самый нос, Гадатель первым делом вытащил карту, пытаясь хотя бы мельком понять свой сон. Ему редко что-то снилось просто так и в том, что эта девочка приснилась ему по какой-то причине, он не сомневался. Вытащенной картой была девятка пентаклей: худенькая девушка в пышном платье, украшенном монетками, танцевала, и Виктору даже показалось, что он слышит ее смех.

-Приданое, стало быть... - пробормотал себе под нос Гадатель, убрал карту обратно и спрятал колоду. Только потом он быстро спустился вниз и замер на пороге кухни.

-Доброе утро, - Анна улыбнулась ему и тут же достала из шкафа чашку, - Кофе будете?

-Доброе. Отказывать не стану, - Гадатель устало опустился на стул.

-Вы выглядите усталым. Не спалось или кошмары мучают?

-Сны мучают. Но не уверен, что кошмары, - Виктор благодарно принял из ее рук чашку и сразу же сделал несколько глотков. Кофе был насыщенным, но в нем не было ни единой горчинки, только нежные ореховые нотки, нотки темного шоколада, и никакого сахара. Виктор удивленно моргнул, сделал еще один глоток и, едва сумев отогнать нахлынувшие ассоциации с детством, выдохнул. - Точно такой же кофе готовил Учитель.

-Ну, Грег многому научил и меня, пока жил здесь. И выучить его фирменный рецепт кофе было очень непросто, - Анна улыбнулась и села рядом. - Получилось?