Наталия Шиманская - Дочь Земли

Аля вызвала кабину, быстро вошла. Нетерпеливо отдала команду. Створки трансперехода разошлись перед её комнатой.

Глава 31

Огромная территория центрального зала превращена в диковинную помесь танцклуба и джунглей. И повсюду - цветы, цветы, цветы. Цветущие лианы увивают столбы хрустальных колонн, расползаются по стенам, живым благоухающим покровом нависают над диванами и столешницами. Разноцветные орхидеи тянут к свету фантасмагорию причудливых лепестков. Каллы и розы. Тюльпаны и нарциссы. Герберы и ирисы. Калейдоскоп узоров и оттенков, волшебство оживших детских грез. Не хватает, быть может, только крошечных эльфов, водящих хороводы над сказочным, буйным цветением. Или маленьких фей, с их прозрачно-нежными крылышками, будто у луговых мотыльков.... Впрочем, с выводами-то я поторопилась. Фей, конечно, не будет. А вот бабочки и стрекозы?.. Да, пожалуйста. Нате вам, не жалко!

Сияя неоновыми огнями, большие тропические мотыльки порхают, кружатся, планируют. Присаживаются на ветви и побеги, сливаясь с настоящими цветами, путешествуют по ним, ощупывая сердцевинки ниточками хоботков. И опять взмывают в вечном своем вальсе, длиною в жизнь.

Неспешное танцевальное действо иногда нарушается, врывающимися в плавную идиллию, красочными живыми метеорами. Пулей прорезав замерший воздух, стрекозы зависают на месте, трепеща слюдяными лопастями крыльев, срываются, затевают безумную чехарду, распугивая бабочек. Снова уносятся куда-то, вверх, к простору и свету.

В интерьере окружающего преобладают цвета белого мрамора и дымчато-лунного кварца. Предметы сервировки роскошного, достойного царей античности, пиршества, большей частью, прозрачные. В сочетании с тончайшими кружевами отделки поддерживающих растения арок и балкончиков, цвета золотой патины, выглядит это по-настоящему шикарно и достаточно экстравагантно.... Для человека!.. Для трансформера это просто та обстановка, в какой он чувствует себя вполне комфортно и расслаблено.

Для собравшихся же нынче, в этом дивном райском уголке, вся предоставленная программа из великолепной трапезы, музыки, танцев не более чем прелюдия перед истинным и единственным для них удовольствием. И они ждут его и предвкушают. И сама атмосфера тут пропитана сейчас до краев этим их нетерпеливым ожиданием, будто смертельно опасным ядом. Незримым, но легко проникающим в самую глубь естества. Дурманящим и тлетворным.

Ненавязчивая игривая мелодия невесомо и нежно касается слуха, рассыпается хрустальными капельками, разливается птичьими трелями и журчанием родников. Позади официальные приветственные речи, позади поклоны и дежурные комплименты. Краасс лениво оглядывает зал, полулежа на широком мягком диване в дворцовом стиле восточных владык. Опять эти знакомые, надоевшие до оскомы, картинно обжигающие откровенностью взгляды придворных красоток. И показное внимание к нему Эвфалии, и осторожные перешептывания за спиной. Он знает, им не терпится увидеть его новоявленную "забаву". Оценить, сравнить и убедиться, что она опасности для них не представляет. Он не обещал кому-то показывать её, выставлять на всеобщее жадное обозрение, но все равно это негласно подразумевается.

Обстановка постепенно накаляется, пышет скрываемой нервозностью. Краасс не выходит из образа расслабленного безразличия. Но непонятное отсутствие фаворитки начинает раздражать и его. А Алиры все нет. Неужели, напугалась так, что решила отсидеться где-нибудь в укромном местечке, не взирая на грядущую за неповиновение жесткую головомойку?!.. Да нет, на Алю не похоже. До сих пор она его не подводила. Нужно дать ей еще немного времени. Не торопиться и с выводами не спешить.

Незаметным движением, Краасс подзывает Зэера. Спрашивает коротко-недовольно:

- Где?

- Сейчас появится, вождь. - Улыбается тот как-то излишне загадочно. - Буквально через минуту.

Краасс смотрит вопросительно. Помощник молча кланяется и отходит, ничего не говоря. Свет в зале начинает постепенно меркнуть. Хрустальный купол потолка синеет, превращаясь в индигово черный свод с точками дальних звезд и маревом облаков где-то по краям. В воздухе проносится внезапный порыв холодного ветра, стихает, замирает беззвучием. На доли минут все погружается в кромешную тьму, оживляемую несколькими тихими женскими возгласами, заинтересованными и удивленными. Краасс и сам удивлен не меньше. Ничего похожего в предварительно просмотренном сценарии не заявлялось. Может, это сюрприз такой? Забавно. Подождем продолжения!..

Падая сверху, столбом ударяет свет. Расходится широкой окружностью, захватывая помост подиума и узкий участок подле. Остальное, по-прежнему, в глубокой тени. Краасс рывком садится, делая над собою усилие, чтобы не вскочить на ноги. Вот этого он не ожидал точно. На краю помоста застыла худенькая высокая фигурка. В черной, до полу, шелковой хламиде. Руки скрещены ладонями на плечах. Голова опущена на грудь. Лицо закрыто низко надвинутым капюшоном.

Медленно, плавно, расходятся руки, поднимается лицо, сползает назад капюшон. Блестящая каштановая волна рассыпается по плечам, опадает на спину. Аля смотрит на рагезтов прямо и спокойно, с загадочной полуулыбкой Моны Лизы на устах.

Все так же не торопясь, по кругу, она выносит вперед вытянутые руки, поворачивает ладонями кверху. Складывает чашей, подносит к губам. Шепчет что-то, отстраняет. В ладонях длинным языком вспыхивает оранжевый огненный цветок. Перешептывания и вздохи в зале силятся, становясь отчетливее и активнее. Краасс глядит неподвижно и напряженно. Что-то неуловимо знакомое чудится в её меланхолично неспешных действиях. Каким-то седьмым чувством, отголосками прошлых жизней, ему это уже известно. И о-очень настораживает!

Представление на помосте меж тем продолжается. Пламя в Алиных руках гаснет. Она осторожно разделяет ладони, разносит их в стороны и высыпает на пол две струйки ярко блестящего серебром песка. Отступает назад. И, вдруг, быстро и резко, срывает с плеч хламиду. Далеко отбрасывает.

По залу пролетает сдавленный шип и свистящие гортанные стоны. Некоторые трансформеры приподнимаются, не в силах совладать с собою и той картиной, что открылась их взорам.

Из одежды на девочке только низко сидящая на точеных округлых бедрах юбка из паутинно-тонкой газовой ткани. Она собрана отдельными широкими, надвинутыми вверху одна на другую, полосами. Скрепляющимися плетеным, богато украшенным самоцветами, поясом. Концы полос, касающиеся пола, расшиты золотым с блестками цветочным орнаментом. Высокую, гордую грудь скорее подчеркивает, чем прикрывает, глубоко вырезанный ажурный лиф. Как и пояс, он изукрашен вышивкой и переливающимися каплями камней. На фарфорово-белых хрупких запястьях и нежных изгибах предплечий - золотые браслеты, позванивающие маленькими бубенчиками-монетками.