Николай Бородин - Хозяин Пророчества

— Не стоит переоценивать мои заслуги. У стен Кулака доблестно сражались и походные полки, и гарнизон; особенно отличились бойцы клана Штройн. — Молодой и чернобородый старейшина гномов встретил эти слова легкой ухмылкой, а вот у Короля улыбка вышла несколько кисловатой. — И, увы, не обошлось без жертв. Погиб командир тринадцатого походного полка кэр Альтемир, попав под пылевую бурю бестий во время разведки.

Все согласно склонили головы, чтобы почтить память павшего паладина. Хешель присоединился после секундной заминки, скрывая во взгляде явное облегчение. В конце концов, нет человека — нет проблемы, можно и скорбь изобразить. Ведь Бог-Солнце равно скорбит обо всех своих детях, даже отрекшихся от его благостного учения. Правда, сам первосвященник больше следовал пути карающей длани великого божества.

К тому же Хешель не мог не радоваться, что Оцелот лишился одного из своих козырей. Столько вложить в воспитание мальчишки (церковник уже знал о «перевоплощении» отца Диомира), а потом так неудачно для себя и так счастливо для Церкви его потерять. Первосвященник внутренне торжествовал: выходит, не зря он усматривал в паладине что-то опасное! Радимир, подкрепляя его подозрения, горестно покачал головой:

— Это во многом моя вина. Я даже не заметил, когда все случилось. Был слишком занят битвой…

— Мы скорбим вместе с вами, — мягко проговорил Император, намереваясь следующей фразой намекнуть, что пора переходить к делам, но его опередил гораздо более прямолинейный Король:

— Жалко его, но это дело прошлого. Сейчас под ударом мои горы. Да и думать нечего. Надо двигаться уже.

— Прошу вас вспомнить, что север нашей страны до сих пор нуждается в защите, — опершись руками на стол и взглянув гному в глаза, сказал Хешель. Это неожиданное заявление удивило всех, а правитель Армон-Дарона вообще уставился на церковника, как на своего личного врага. Только Оцелот, казалось, с ласковой улыбкой почесывал своего кота под подбородком и ничего вокруг не замечал.

— Степь, как мы убедились, полна опасностей. — Первосвященник, ничуть не смущаясь всеобщего внимания к своей особе, развивал мысль. — Я собираюсь отправиться на север, взяв с собой хотя бы два походных полка, а также силы, подошедшие к Кулаку, — чтобы восстановить стражу на Стене и проверить состояние ее гарнизонов, от многих из которых с самого начала войны не было никаких известий. Это необходимо для обеспечения безопасности нашей Империи. В это время основные силы отправятся на юг, чтобы войти в Армон-Дарон через главные ворота. А я, организовав оборону северных рубежей, смогу воспользоваться проходом в Каменном Кулаке, чтобы провести свою армию.

— Два тут да три у Кулака — не много ли будет? — нехорошо прищурился гномий правитель. — Мне не нравится эта затея!

— Тем более что походные полки, пришедшие из Аленора, уже начали готовиться к походу в Армон-Дарон, — словно бы невзначай заметил Оцелот, не отрывая очень внимательного взора от животинки в своих руках.

Хешель скрипнул зубами — чего еще ждать от проклятого мага, как не желания испортить жизнь слугам Бога. Однако архимаг тут же добавил:

— Тем не менее идея очень разумная, да простят меня уважаемые гномы, север Империи действительно нуждается в защите. Но двух полков, по моему мнению, вполне хватит, хотя при прорыве бестиями Северной Стены мы и потеряли множество солдат, уважаемый Хешель, без сомнения, заберет с собой множество служителей Церкви, которые весьма и весьма полезны в бою.

Первосвященник глянул на архимага волком. Он, конечно, планировал сделать именно это и как раз придумывал, как бы получше об этом сказать. Потому что в изложении Оцелота это прозвучало неправильно, хотя вроде и к словам придраться было нельзя.

Король дернул себя за ус и проговорил:

— Нет, если немного, то я согласен. Вашу страну и впрямь здорово потрепали. Не надо, чтобы стало еще хуже. Но много войск не уводите! У нас сейчас каждая секира на счету. — Гном обвел взглядом своих старейшин, которые молчаливыми кивками подтвердили согласие с его решением.

Впрочем, они могли с такой же легкостью его оспорить, что часто и случалось, когда сталкивались интересы разных кланов. Но сейчас опасность грозила всему подгорному народу, и тратить время на пустые пререкания никто не хотел.

Правитель Армон-Дарона, огладив бороду, задумчиво подвел итог:

— М-да, что называется, шли-шли на север — и не дошли. Главное, чтобы сейчас успели.

— В самую точку, — вежливо улыбнулся Император.

Значит, армии возвращались к южным воротам между двумя странами, так они быстрее бы добрались до наиболее населенных регионов гномьего королевства, куда пришелся основной удар демонов.

Гномы первыми распрощались и покинули шатер, имперцы, раз уж все было решено, последовали за ними.

Хешель даже не заметил, как Оцелот оказался рядом и смотрел ему прямо в глаза. Кот на руках у архимага тоже вперился в первосвященника немигающим взглядом бандитских желтых глаз, и церковник не мог сказать, какой взгляд ему не нравился больше.

— Как вы смотрите на то, чтобы простить Альтемира? — в лоб спросил архимаг.

Хешель, ожидавший чего-то подобного, нахмурился:

— Он пошел против воли Церкви, уважаемый Радимир.

— Но он оказался прав, не так ли?

— Насколько я знаю, Долтар спасли вы, практически в одиночку.

— Но не будь там его, и я мог там не оказаться. — Архимаг выразительно поднял брови. — И он понятия не имел, что я приду ему на помощь, он думал о людях Долтара и Аленора, когда делал это, и был готов пожертвовать ради них собой. По-моему, это лучшие и необходимейшие качества не только для служителя Церкви, но и вообще для человека. Кроме того, сейчас его прощение будет иметь скорее символическое значение, ведь душа Альтемира уже отправилась к Богу-Солнцу. И, замечу, его слишком многие считают спасителем и чуть ли не святым, чтобы Церковь могла спокойно отнестись к его отлучению.

— Уважаемый Радимир, Святая Церковь сама разберется со своими делами и со своими заблудшими детьми.

— Не смею настаивать, — архимаг склонил голову в знак того, что разговор окончен. Первосвященник, отрывисто кивнув, быстро вышел из шатра. Однако Оцелот немедленно проверил и убедился: Хешель думал, что действительно оступившегося паладина можно бы и простить. В конце концов, эдикт об отлучении еще не был официально объявлен, а нескольких канцелярских служек можно будет легко заставить замолчать.

К тому же весь разговор об Альтемире стал для чародея просто поводом подобраться к первосвященнику поближе и заставить его некоторое время стоять спокойно, пока его заклинание сможет войти в контакт с другим заклинанием. Почесывая кота за ушком, Радимир переместился в свой шатер, разбить который он мысленно приказал своим магам еще десять минут назад. Там, проверив защитные заклинания и добавив несколько своих, маг внимательно глянул зверьку в глаза. Тот понятливо мяукнул и развоплотился, сбросив личину, под которой пряталась следящая шаровая молния. Удобно устроив яростно полыхающий шарик на ладони, Оцелот принялся считывать информацию.