Юлия Федотова - Герои былых времен [HL]

— Холера не может, — поправил эльф. — В Средние века холеры в Староземье не было. Ее привез Карол Освободитель из южных походов.

— Какая разница! — отмахнулся демон, слегка раздосадованный дотошностью Аолена. — Главное — в город нам дороги нет. И что делать дальше, неизвестно.

— Почему неизвестно? — не понял Рагнар. — Надо искать другой город. Вдоль побережья полно герцогств. Наверняка хотя бы половина из них уже существовала в Средние века.

— Мы должны найти Велот, — растолковала Меридит, они с братом по оружию мыслили на удивление синхронно. — Откуда нам знать, на север или на юг двигаться, чтобы потом не пришлось возвращаться?

Рагнар даже удивился ее недогадливости:

— А Силы Судьбы на что? Жребий бросим и пойдем в свое удовольствие.

— Ты уверен, что они захотят открыть истину? — усомнился Орвуд, чьи отношения с упомянутыми Силами были, как известно, далеко не безоблачными.

Но наследник престола Оттонского сделался с некоторых пор убежденным фаталистом.

— Если Силы Судьбы намерены допустить нас в Велот, то помогут. Если нет, мы все равно туда не попадем, даже если будем точно знать дорогу. А потому жребий — самый верный способ.

За неимением лучшего приняли план Рагнара. Бросили жребий и поспешили на юг, подальше от охваченного бедой города.

— А лучше бы на север, — сетовал Хельги. — Вдруг добрались бы до Замерзшего Архипелага? Он в Средние века еще не замерз. Побывал бы на исторической родине. Интересно!

Сильфиде любые патриотические проявления были совершенно чужды.

— Чего в этом интересного? По слухам, ваш Архипелаг был совершенной дырой.

— Нет, — возражал Хельги мечтательно. — Моя природная мать говорила, что там была совсем другая жизнь, не то что на материке. Гораздо лучше.

— Чем именно лучше? — скептически уточнила девица.

Этого Хельги не знал. И мать его не знала. И даже бабка его имела представление о жизни на островах лишь по смутным детским воспоминаниям и рассказам старших. Но все спригганы, чей возраст перевалил за два столетия, кто знал мир до прихода больших льдов, считали потерю родины худшим из несчастий, которые только могут постигнуть живое существо.

Хельги давно утратил связь со своим народом, жизненные ценности спригганов для него почти ничего не значили. Но мысли о Замерзшем Архипелаге почему-то продолжали волновать, затрагивали какие-то струны в глубинах подсознания. Иногда ему снились сны. В них были плоские зеленые равнины с огромными серыми кольцами дольменов, озера — то ледяные, кристально-прозрачные, то теплые, клубящиеся паром. Огненные трещины рассекали земную твердь будто молнии ночное небо. Фонтаны горячей воды били высоко в небо, и в брызгах их рождалась радуга. Не иначе сама память предков оживала в этих удивительных снах… Нет, он обязательно должен побывать на островах!

— Ладно, — обещала сестра по оружию, — будет время — доберемся и до твоего Архипелага. Но сперва надо решить с Мартой. Таскать ее за собой по островам — это, согласись, неразумно.

И Хельги скрепя сердце согласился. Ходок из бывшей жабы вышел никудышный. Дева быстро уставала и принималась молча обливаться слезами. Приходилось объявлять привал, куча времени пропадала впустую.

Июль близился к концу. Среди яркой, сочной зелени редко-редко, но мелькал уже желтый лист — первое напоминание о том, что лето быстротечно. Наступала последняя его треть. А там и сентябрь не за горами. Начало учебного года… Трое магистров молча, не делясь опасениями друг с другом — чтобы не накаркать! — гнали от себя нехорошие мысли. Что-то будет? Успеют ли вернуться? Если нет, об университете, пожалуй, можно забыть. В третий раз ни за какую мзду не восстановят!

Но в остальном средневековая жизнь казалась им вполне приемлемой. Идти вдоль побережья было куда приятнее, чем по тракту. В любой момент можно освежиться в прохладных водах Океана. И с едой проблем больше не возникало, местные рыбаки охотно делились с путниками добычей. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

Орвуд, правда, очень негодовал. Безумие, утверждал он, расплачиваться золотом за простую рыбу. Два принца — именно их, чтобы не пугать народ, отправили за провизией — виновато вздыхали и оправдывались: что, мол, оставалось делать, если медных монет местной чеканки у них не имелось, а золото рыбаки брали без возражений? Гнома коммерческая несостоятельность спутников взбесила окончательно:

— Ослы сехальские! Нет бы взять несколько золотых монет, разменять на здешние медяки и уже ими расплачиваться! Неужели трудно сообразить?

— Ну извини! — развел руками наследник престола Оттонского, не приученный считать ни медяки, ни золото. — Мы, знаешь ли, воины, а не торговцы! В денежных делах не разбираемся.

— Не разбираетесь, так спросите у того, кто умнее! Отдать золотой за пару паршивых палтусов — это умудриться нужно! Целую лодку можно купить, со снастью в придачу!.. — Он никак не мог успокоиться, шел и сердито бубнил себе под нос, пока Эдуард его не отвлек:

— Смотрите, кто-то идет! Может, у него деньги есть? Сейчас поменяем! Не ворчи!

— Не идет, а стоит на месте и не шелохнется, — возразил зоркий эльф. — Странный какой-то!

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в полной неподвижности встречного нет ничего странного. Просто это было не живое существо, а каменное изваяние, причем совершенно потрясающей работы. Статуя изображала молодого парня в рыбацкой одежде. Поза его была удивительно естественной: чуть подавшийся вперед корпус, легкий поворот головы… Казалось, кто-то окликнул идущего, тот хотел обернуться, но не успел, застыл и окаменел. А как тонко были проработаны детали! Каждая складочка на одежде, каждый волосок на голове. И что натура не брилась дня три, и что правый глаз у нее косит, веко опущено, а над бровью малоэстетичный прыщ — даже такие мелочи подметил неизвестный ваятель.

— Какая великолепная работа… — начал было восхищаться Аолен, настолько потрясенный совершенством, что даже не задался вопросом, что, собственно, делает прекрасная статуя одна-одинешенька посреди пустынного до безжизненности берега?

— Какая там работа! — перебил Хельги таким голосом, что эльф невольно обернулся и с удивлением обнаружил: на лицах его спутников застыло то же выражение неземного ужаса, что и на каменном челе изваяния. Да и цветом лица они стали ему под стать.

— Что с вами? — всполошился эльф.

И вдруг понял то, что было очевидно для остальных. Будто вмиг нечто прояснилось в голове. Прекрасная статуя не была творением рук мастера. Этот человек окаменел. — Он давно тут стоит, да? Лет сто или целый год? — сдавленно прошептала Ильза, судорожно цепляясь за рукав Хельги.