Александр Змушко - Между Мирами

-- Питьё, -- возразил манерный повеса в шёлковом сюртуке. На коленях у него сидели две голых негритянки.

-- Развлечение! -- восторженно захихикали юные ведьмочки, явно незарегистрированные. Но сейчас было бы невежливо напоминать им об этом.

-- Развлечение! -- согласились с ними все остальные.

Мы обернулись. Выхода больше не было. Его игриво перекрыл шкаф. Кольцо наших новых знакомых сомкнулось.

-- В рот мне ноги, -- сказала Джулия.

Она вытащила пистолет. Собрание хтонических персонажей напочь проигнорировало её экспрессивную лексику - как, впрочем, и жест.

-- Наверно, вкусненькие, -- облизнулось гротескное подобие жабы.

-- Нет-нет, не убивайте их сразу, -- взмолились ведьмы. -- Лучше сначала помучим.

-- Помучим, помучим! -- жизнерадостно завопили бестелесные духи.

Полупрозрачные негодяи носились в воздухе, как ошалелые. В помещение стоял стон и завывание. Я невольно сглотнул.

А затем послышался громкий звон.

-- ДИНЬ-БОМММ, ДИНЬ-БОММ!

Первые удары разорвали воздух.

Словно где-то били огромные часы. Мы зажали уши руками. Вибрирующий звук нарастал. Он проникал даже через ладони.

-- Динь-бомм, динь-бомм!

Неприятным холодком отзывался в животе.

Мелодия агонизирующего металла заполнила помещение. Все окружившие нас вампиры, духи, ведьмы и прочая нечисть словно окаменели. Хорошенькая колдунья, одетая в мужскую рубашку и хлопковые трусы, завопила.

-- Аааа! Хелллоуин начался!

И все кругом подхватили:

-- Хеллоуин начался! Хелллоуин начался!

Призраки, мумии, колдуны и волшебницы подхватили друг друга за руки и стали плясать. Отплясывать канкан. Тыквы щёлкали зубами. Негритянки прошлись по полу на руках. Вампиры станцевали зажигательно фламенко [124] с деревянными вешалками. О нас забыли.

А затем повеса воскликнул:

-- Пора! Пора!

Ведьмочки расхватали стоявшие у стены мётла, пылесосы и ступы, оседлали их, похватали своих ухажёров, и с визгом и хохотом унеслись прочь. Никому не нужны вещи со стуком падали на пол. Мы остались одни, посреди пустого зала.

Джульетта сглотнула.

-- Мы спасены?

Я растерянно оглянулся.

-- Ну, вроде как...

Один из гробов, сваленных в кучу у стены, заскрипел. Крышка с грохотом повалилась на пол. Из него показалась мумия, с огнём в глазах.

--Угуммумуммм??? -- спросила она.

-- Как-как? -- вежливо поинтересовалась Джульетта, пятясь назад.

Мумия сорвала бинты с нижней части лица.

-- Я вовремя? -- вопросила она.

-- Э... ну, я не знаю...

-- Я вечно опаздываю, -- огорчилась новая знакомая.

Создание размотало ткань на голове - и неожиданно оказалось вполне миловидной девушкой, с золотистыми локонами и васильковыми глазами. Она озадаченно осмотрелась вокруг.

-- А вы не знаете, Бал ещё не начался?

-- Нуу... -- сказал я, осторожно подбирая слова. -- Э... Ваши коллеги уже улетели...

-- Вот негодяи, -- возмутилась она. -- А ведь Себастьян обещал меня дождаться! Зря я, что ли, пила яд в 1865-ом?! Когда он уломал меня превратиться в упыря?! А сам-то небось нашёл себе кровососку помоложе...

Девушка села внутри саркофага, нетерпеливо стягивая бинты. Из-под ткани показалось красивое тело. Без малейших признаков одежды.

-- Я с ним разберусь, -- погрозила неведомо кому кулачком она. -- Пусть он мне только попадётся!... Хей, все мётлы позабирали?! А на чём же я тогда полечу?! Ну, была не была!

Она оседлала старый, забытый всеми контрабас, и с залихватским воплем вылетела из помещения.

-- Не попадайтесь паукам размером с собаку, -- крикунла она напоследок. -- Они могут съесть ваше лицо!

Я мы снова остались одни. Лишь серые мыши, сражающиеся в углу за кусок сыра да глазастые сколопенды, свисающие из углов, составили нам компанию.

-- Ну вот, Хэллоуин и начался, -- сказала Джульетта.

По коридорам проносились летучие мыши. Где-то ухала сова.

-- Да уж, -- сказал я.

Теперь из комнаты вело сразу четыре хода. Мы выбрали самый левый и пошли.

***

Коридоры всё меньше и меньше напоминали Станцию.

Из пола выросли мухоморы с синевато-зелёными шляпками. Мухоморы были размером с кулак, и росли они плотными кучками. У них были миниатюрные рты, и они что-то недовольно бормотали, порой чертыхаясь, когда мы шли мимо них.

Стены затянула белая плесень. Она мягко сияла, заполняя помещение колдовским светом. В углах сидели плюшевые мишки. Они держали в руках изогнутые чёрные свечи. Огоньки у свечей были зелёными. Они нетерпеливо потрескивали.

-- От этого места мне как-то не по себе, -- пожаловалась Джульетта. -- Никогда не видела ничего настолько унылого.

Я был полностью с ней солидарен.

-- Впрочем, нужно заметить, что здесь стильно, -- справедливости ради заметил я. -- Смотри, вот у этого мишки нет глаза, а у того - была операция на животе. Видишь, он заштопан грубыми нитками? Ему ещё не сняли швы. Это привносит дополнительные депрессивные штрихи в общую картину.

-- Пожалуй, я бы обошлась и без них, -- призналась баварка.

Однако, я уже вошёл в раж.

-- Голубые мухоморы придают нотки эклектичности в атмосферу всеобщего уныния. Я бы сказал, в этом есть нечто сюрреальное. А вон те сломанные куклы у стены - служат символом отчаяния. Впрочем, не хватает какого-то завершающего постулата. Чего-то такого, подытоживающего, глобального. Решающего аккорда безумия и кошмара.

Станция подумала-подумала, и со мной согласилась.

Медленно и торжественно, под звуки таинственных труб, на стене появилась надпись:

" Вы все умрёте! "

-- Как это мило, -- пробормотала Джульетта.

Надпись была зелёной. От неё изумрудными линиями тянулись вниз тонкие потёки. Словно слёзы русалки. Мы прошли ещё метров двести. Появилась новая надпись. Она была сделана большими готическими линиями, и была густо-красной. В цвет клубничного варенья.

Она гласила.

"Нет, ну точно умрёте! Не верите, да!?"

Самаэлла остановилась возле стены и поколупала надпись пальцем.

-- Так это же джем, -- удивлённо сказала она. -- Вишнёвый.

Надпись потекла и исчезла. Вместо неё появилась ещё одна. На этот раз чёрная:

"Тьфу, неинтересно с вами".

Юбиби лизнула её.

-- Шоколад!!!

Стена обиделась.

"Идите уже отсюда! Тоже мне, умники нашлись"

И мы пошли.

***

Мы шли по коридору вдоль многих дверей. Двери были натыканы, как бабушки на паперти. Иногда мы наугад открывали их.

Первая была стальной, вся покрыта облупившейся краской и на ней была криво прибита табличка: "Спуск в подземный мир. Опасно для жизни. Не входить". Мы подёргали за ручку - было закрыто. За второй сидела девушка, в короне из золотой фольги, с двумя мышами на ладони. Её ноги торчали из тыквы, а вид был изумлённый.

Следующая комната напоминала склеп. Вдоль стен стояли саркофаги, а в центре - массивное кресло из резного дерева. На нём восседал молодой человек с тонкими, аристократическими чертами. В руке он держал цепочки, которые тянулись к кожаным ошейничкам - а те, в свою очередь, охватывали шейки трёх девчушек. Девицы колленнопреклонно стояли у трона. И были обнажены.