Оксана Демченко - Безупречный враг

Граат погладил резное навершие. Он помнил опыт общения с жезлом запада, утраченным для храма семь лет назад, во время войны на островах. Наверняка тот жезл не погиб в волнах и теперь принадлежит одному из изменников, перешедших на сторону Гооза. «Вечная борьба, вот что такое обладание перламутром в золотой оправе», — вздохнул Эраи. Тяжелые сны и невнятная тревога.

Волна накатилась на запястье и ласково погладила руку, привлекая внимание. Капризно плеснула — и араави позволил себе поверить, улыбнуться в ответ. Так могла позвать только Риоми. Никто из сиринов не обращался к владыке столь доверительно и внятно. Значит, у северянина все опять сложилось удачно. И правда дар. Ни одна женщина не пострадала, так он говорил?

Риоми попросила прислать за мамой большую лодку и ненадолго попрощалась. Ей, видите ли, надо плыть в Дэлькост. Эраи обреченно вздохнул и согласился, пожелал удачи. Меньше переживать от этого он не сможет, но и удерживать выросшую дочь не станет. В конце концов на севере у нее кровный отец, пусть хоть повидаются. К тому же неизвестно, где теперь спокойнее и безопаснее.

Араави встал, одернул парадную синюю мантию, расправил плечи и пошел к храму. Теперь ему будет проще вести неприятный и трудный разговор. Море расправило складки волн ради приема, и он — тот самый человек, который просил газура о милости, о встрече. Сегодня владыка посоха навестит жемчужный двор: событие редкое, даже уникальное. Их отношения с нынешним газуром известны всему Древу. Точнее, людям ведомо полное отсутствие этих самых отношений. Молодой Яоол резок, не слишком мудр и склонен к необдуманным решениям. Конечно, и такой он куда лучше своего отца Оолога, к концу жизни от приступов боли творившего невесть что, почти безумного. Яоол разумен и хладнокровен. А еще упрям, мстителен и прекрасно помнит унаследованные от Оолога мечтания рода газуров о полноте власти. Милый букет качеств, просто подарок для Гооза и его сторонников! «Хотя, — поправил себя Эраи, — то, что известно о характере молодого повелителя, — не только его личность, но и отпечаток долгого пения сирен Гооза». Сегодня владыка попробует очистить сознание правителя Древа. Храм давно готовился к этому.

Эраи вышел во внешний предел. Мельком глянул на стражей внутреннего круга: выстроены чуть в стороне, три дюжины, как обычно, спокойны и внимательны. Хранитель умеет подбирать и готовить людей. Теперь он на Доито, и хотелось бы увидеть Боу вновь живым и невредимым…

Граат кивнул — и своим надеждам, и склонившимся в приветствии сиренам из ближних, выбрал двоих старших по возрасту, газуру их поклон покажется особенно приятным. Задумчиво добавил еще одну. Второй хранитель встал за левым плечом, приблизились слуги с носилками, на которых под синей парчой был скрыт подарок для правителя. Можно двигаться, самое время.

Эраи хмуро осмотрел парадную лодку. Золото на бортах, жемчуг и перламутр в отделке, даже весла украшены с вычурной, кричащей роскошью. Он не любил этот корабль — тяжелый, неуклюжий, низко сидящий. Араави привык к скромным лодкам храма островов бедного запада и, даже перебравшись на Гоотро, не уважал показное великолепие. Но соблюдать этикет порой приходится и владыке. Газур, это тоже следует помнить, как раз редкостный ценитель внешнего лоска. Граат улыбнулся. Когда он сам был молод, то куда более трепетно держал в памяти правила. Думал, канон облегчает общение и дает уважение.

Рулевой занял свое место, тронул пальцами малый барабан. Произносить команды вслух на золотой лодке не принято, и бедняге приходится выстукивать ритм, а он немыслимо сложный. Семнадцать пар весел, и гребцы ведут их плавно, не просто поддерживая заданный темп, но пуская весла по сложной траектории, именуемой «крылом бабочки». Начинает первая пара, с задержкой в долю мгновения подхватывает вторая, и так далее, до последней. Когда их весла уйдут в воду, первые как раз будут снова в высшей точке движения. Со стороны смотрится красиво и требует долгой тренировки. Граат сел в высокое кресло и выпрямился. Ладно, пусть город смотрит, для столичных жителей поездка владыки через всю бухту от храма во дворец — событие. На седмицу хватит рассказов о лодке, которую два года не видели. Потом еще месяц-другой уйдет на обсуждение более важного и непонятного — с чем пошел араави к повелителю?

— Мой Боу цел? — почти не размыкая губ, спросила пожилая сирена, устраиваясь справа от владыки, на скамеечке.

— Да, Лоота. Прости, мне следовало сказать сразу.

— Вы давно не позволяли мне сопровождать вас, владыка, — обиженно и оттого церемонно ответила Лоота. — Спасибо хоть имя никчемной старушки помните.

Араави закашлялся, пряча смех. Покойная Ютэо, сирин востока, немало изменила в семье хранителя. Женила его, нарекла названого внука именем своего погибшего сына Вооти и привила родной матери Боу занятную манеру смущать владыку, выставляя его эдаким деспотом. Двадцать последних лет Ютэо жила вполне счастливо, ей нравилось в новой семье…

— Простите, энэи, — нарочито испуганно охнул араави. — Я вас огорчил. Но мне-то, неразумному, казалось, что вам некогда отвлекаться на дела храма. Вооти прибыл домой на пять дней из замка сирен. И я не упоминаю малышку Ютэо, которой всего годик! Капли божьей у девочки нет, зато голос имеется. Даже у меня в покоях слышно, как она возражает против самого краткого отсутствия бабушки.

— Слышно? — умилилась Лоота. — Еще бы. У нас мамочка — второй голос храма. Энэи Тоими, с тех пор как принял место распорядителя церемоний, хвалит ее непрерывно.

— Захаживает в гости и омаров кушает, — хихикнула Онэи.

— Сплетницы вы, а не благородные дочери богини, — задумчиво предположил Граат. — Извольте отложить заточку своих ядовитых язычков. Вот вернемся — тогда кого угодно обсуждайте. Даже меня.

— Вас — неинтересно, — тотчас уведомила Онэи.

— Почему? — Спрашивать не хотелось, но Граат давно усвоил простую истину: за женщинами-сиренами всегда остается последнее слово…

— Уже много раз обсудили, — предсказуемо отозвалась Онэи.

Лоота согласно кивнула, достала флейту и негромко заиграла ритм для гребли, облегчая работу рулевого. Сидящая чуть в стороне Онэи, обратившись лицом к острову, напела песнь вечернего благословения Сиирэл. Голос дочери прежнего владыки храма Роола с годами стал восхитительным, и дело не в меде ее капли божьей. Сам тембр завораживал, сила и глубина звучания поражали. «Бывает же такой двойной дар, удивительное чудо богов!» — в очередной раз порадовался Граат.

На берегу узнали певунью, одобрительно зашумели. Полгорода ходит в храм специально, чтобы ее услышать. С рассвета стоят под стенами и ждут утренней распевки. Вот и теперь: кто-то уже сбегал за цветами и пустил их на воду, любимые женщиной бледно-розовые лотосы. Эраи чуть улыбнулся уголками губ, погладил посох. Лотосы выстроились цепочкой и устремились к лодке, окружили ее и поплыли рядом, вне линии водоворотов от весел.