Артем Лунин - Перед бурей (СИ)

Мона ощутила укол ревности, а Гарий даже испугался. И тут же высмеял свой испуг. Как все одарённые целители, девочка обладала особенной чувствительностью и имела в виду всего-навсего образ мышления, понимание скрытых мотивов.

— А в благодарность за спасение… м-м-м, что бы мне такого потребовать в благодарность за спасение…

— Потребуй, чтобы мы не топили тебя на глубоком месте, — посоветовала Мона.

— Ну, что ты, — ухмыльнулся Гарий. — Она ведь не только великая воительница и всезнающая провидица, но и могущественная целительница. А носящие жёлтые платки не должны лечить из корысти!..

Улитка приуныла.

— Я платок не ношу…

— Пока, — объявил Гарий с такой уверенностью, словно не однажды провидел будущее, в котором девчонка щеголяла со знаком цеха.

— Пока, — согласилась Улитка. — Хьёрны зелёные и кусачие!.. Подловил, радуйся. И, кстати, про могущественных целителей. Сам-то чего себе ногу не поправил?

Гарий покачал головой.

— Себя самого работать трудно.

— Тоже мне, целитель, — фыркнула Мона.

— Да какой же я целитель… — удивился Гарий.

— Ты не права, — снисходительно сказала Улитка. — Как раз для целителя труднее исцелить себя. Ты вот запросто сбрасываешь собственную боль, закрываешь царапины. А сколько времени над ним пыхтела? И то получилось что-то лишь потому, что вы эмоционально связаны. А он, как целитель…

— Я не целитель!..

Девочки удивлённо уставились на него.

— То есть как это — не целитель?

— Никак не целитель!.. — решительно отмежевался Гарий от почётного звания.

— Шанке вывих кто вправлял? — поинтересовалась Улитка.

— Гном и ты, — Гарий кивнул Моне.

— А боль кто убрал?

— Я просто оказался рядом.

— Удачно оказался. А Клык с его сломанной лапой?

— Кати…

— Лишь долечивала потом. К тому же она одобрила твои действия и вообще хвалила. И… — Мона и Улитка наперебой привели ещё несколько примеров, Гарий даже растерялся. Он и не знал, что настолько популярен среди поселковой детворы как человек, на которого всегда можно положиться. Всего-то — остро ощущал чужую боль и не мог пройти мимо, чтобы не попытаться помочь.

— Я в травах не разбираюсь, — жалобно сказал сражённый доводами Гарий.

— Ну, тут уж ты сам дурак, — заявила Улитка. — Попроси Кати или Луису, они тебя натаскают…

— Погоди-ка!.. — Мона заметила его неподобающее состояние. — Ты что же… стесняешься своего дара?..

И обе девчонки уставились на него с изумлением.

— Ну… я… в общем… вот… — информативно поведал Гарий.

— Куси меня лесной твой тёзка! — выдохнула Мона. — Алия, да ведь он в самом деле!..

— Знаю почему, — сказала Улитка.

— И почему же?

Улитка разглядывала Гария уже со снисходительной иронией.

— Сама могла бы понять! Помнишь ерунду с одеждой? — поинтересовалась.

— Какую? А!..

— И у них, должно быть, точно так же неприлично лечить людей? — спросила Улитка.

— Нет, — Гарий замотал головой. — Людей лечить прилично. Только не мужчинам.

— Угу? И что же, если твоего друга ранят, ты не будешь…

— Буду. Но не изберу это своим ремеслом. Лечить же всерьёз мужчинам неприлично. Исцеление — дело женщин. Война — работа мужчин.

Девочки переглянулись.

— М-да, — высказалась Мона.

— Кошмар, — поддержала Улитка. Гарий обиделся за свою родину и готов был броситься в спор но только и сказал:

— По крайней мере, так было раньше. Сейчас, при империи…

Он почесал в затылке и признал, что слабо разбирается в вопросе. По рассказам старшего названного брата знал, что в имперских школах учат на несколько специальностей, в том числе на телепатов и погодников, — Алек как раз такой. Но про целителей он ничего определённого сказать не мог.

— Ты же не собираешься идти в школу? — спросила Мона. Гарий потерял дар речи и только головой замотал.

— Может быть, тебе стоит найти какую-нибудь старушку-ведьму? — предложила Улитка. — Кати поначалу училась у такой…

Гарий живо вообразил себя среди веников целебных трав и сосудов с колдовскими зельями.

— Я вообще не собираюсь… — начал он и осёкся. Девочки смотрели на него с брезгливой жалостью.

— Троллик, нельзя отказываться от дара! — воскликнула Улитка.

— Ещё бы кто раньше мне объяснил, что делать с этим даром, — пробормотал Гарий. — На кой он мне нужен? Я хочу стать войем, и…

Мона раскашлялась.

— Помилуй, да какой из тебя вой! Ты в первой битве собственным мечом заедешь себе по… Троллик?..

Мальчишка задохнулся от обиды. Вскочил и направился прочь.

— Мона, — вздохнула Улитка, глядя ему вслед. — Его прозвище следовало бы дать тебе. Ты добра и тактична, как лесной тролль.

— Да… — пробормотала Мона. — Надо было как-нибудь намекнуть… Он же целитель, всё сильно переживает, и вообще…

— Мона, — Улитка глянула на неё со смесью отвращения и сочувствия. — Ты ещё и разумна, как тот самый тролль. Давай, намекни мальчишке, с детства уверенному в том, что дело мужчин — воевать, а женщин исцелять, что женская работа ему подходит больше.

— Но это уважаемая работа!..

— У нас. А у них женщина не должна брать меч в руки.

Кати взяла в руки меч, сделала пару взмахов, крутанула восьмёркой. Недлинный лёгкий меч, похожий на похудевший сабер, бросил солнечные зайчики, разрубив лучи, падающие через крону черёмухи. Клинок играл… но любой мало-мальски опытный вой мог заметить, что игра эта — лишь повторение заученного. В движениях не было непринуждённой ловкости мастера.

Ощущала это и сама Кати.

— Сколько бездаря не учи… — остановила кружение.

Макшем следил с тревогой, только и ждал повода, чтобы отобрать у любимой меч. Взял за рукоять живой рукой, за лезвие перехватила когтистая лапа. Зазвенела сталь.

— Ты вовсе не бездарь, — сказал супруг. — Просто…

— Просто каждому своё, — улыбнулась супруга. — Тебе — это. А мне…

Её рука опустилась на сумку с целебными снадобьями и хирургическими инструментами.

— Одно другому совсем не мешает… — ляпнул Алек и собрался было привести в пример Самиллу, но Макс глянул так, что молодой вой торопливо прикусил язык. Действительно, придумал — поощрять беременную в оттачивании умений боя!..

Он с дрожью припомнил собственный опыт, как спорил с упрямой женой, которая категорически не желала принимать чужую заботу, пыталась наравне со всеми участвовать в восстановлении мирной жизни, даже возымела желание продолжить тренировки. Хорошо, тёща и приёмная мать вправили ей мозги. Кати, впрочем, целительница, должна и сама понимать… хотя кто знает, что может взбрести беременной женщине в дурную голову!..

— Сам не хочешь попробовать? — предложила не упомянутая Самилла. Очень красивая девушка с гривой вороных волос, большими тёмными глазами и светлой кожей, она равно владела и хирургическим ножом, и длинным сабером. Сэм, как её называли близкие, была приёмной сестрой Алека — дочерью Дарины.