Ольга Голотвина - Хранитель

Айрунги отвернулся от беспомощного десятника к стражникам, которые извлекли мечи из ножен, но стояли в растерянности:

- А ну, бросить оружие! А не то у меня сейчас корнями прорастете! Прямо сквозь плиты!

Чей-то меч лязгнул о камни… за ним другой, третий…

- Что здесь происходит?! - раздался за спинами стражников возмущенный окрик. Те попятились, не зная, кого страшиться больше: ворвавшегося в замок колдуна или собственного господина.

Айрунги, не обращая внимания на трясущихся наемников, шагнул вперед. Глаза его полыхали торжеством и злобной радостью. Наконец-то перед ним был Унтоус Платиновый Обруч!

- Тут вроде Ингила заболела… не жар ли у нее?..

Услышав это, Рифмоплет забыл о вполне назревшей ссоре и, перепрыгнув через вытянутые ноги Ваастана, ринулся к девушке, свернувшейся комочком на плаще:

- Что с тобой? Дай лоб потрогаю - не горячий?..

- Отстань, - глухо, словно чужим голосом сказала Ингила. - Я в порядке… вот полежу немного…

- У нее лихорадка! - возмущенно завопил Никто (все вздрогнули - опять забыли про этого труса). - Мы заразимся и умрем! - Он вскочил на ноги и закричал в далекий кусочек неба: - Эй, кто-нибудь! У нас заразная больная! Пересадите ее куда-нибудь… в какую-нибудь другую темницу! Эгей-ей!..

И тут же плюхнулся на солому, получив крепкого пинка от Челивиса.

- Хватит голосить у меня над ухом! - презрительно сказал Сын Рода. - Надоел, ничтожество!..

Он сказал бы и больше, но между ним и его жертвой встал Ваастан:

- Ты, господин, драку не начинай! Ну, трусит он - и пусть себе трусит, а пинками тут нечего… Тебя, между прочим, только с помощью богов терпеть можно… а не пинаем пока!

Если Сын Рода и испугался, то ничем этого не показал.

- Ну и замашки у этой дворняжки! - фыркнул он. - До чего же встречаются наглые и болтливые наемники!..

- Ага! - охотно согласился Айфер, вставая рядом с Ваас-таном. - Еще и драчливые попадаются!

Ему с первого дня путешествия не нравился заносчивый Сын Рода.

Челивис возмущенно закатил глаза.

- Это невыносимо! - возопил он. - Я готов терпеть плен, но не дурное общество!

Он подобрал с соломы свой плащ и с видом полного омерзения направился в самый дальний от наемников угол темницы.

И, не дойдя до противоположной стены, исчез.

Унтоус был в смятении. В его собственном замке, где господину беспрекословно подчинялось все, что дышит, вдруг началось какое-то безумие. Сначала этот странный гость, не то Сокол, не то - храни Безликие! - самозванец, но почти наверняка негодяй, готовый погубить скромное торговое дело Спрута. Потом - полубезумные подручные Шершня, набредившие дикую историю о страшном колдуне, который пытал их в лесу. А теперь и сам колдун - с пронзительным бесстрашным взглядом, с исказившей лицо неподвижной гримасой, с голосом, от которого людей пробирает дрожь…

Впрочем, трусом Унтоус не был.

- Кто ты, незваный гость? Как посмел ты войти в мой замок и буянить здесь? Не боишься умереть под кнутом?

- Он… сквозь решетку… - встрял было ошалевший стражник, но осекся под тяжелым взглядом господина.

- Умолкни, ничтожный червь, - холодно и повелительно сказал колдун, глядя хозяину прямо в глаза. Сын Клана, которому ни разу в жизни не доводилось слышать подобное к себе обращение, потрясение замолчал, и немыслимый гость закончил: - Мне не нужен ты и тем более не нужны твои жалкие слуги. Я охочусь за той, чей взгляд опаснее любого оружия, чья мысль смертоноснее любой отравы. Знай же, несчастный человек: в обличье смертной женщины по твоему замку разгуливает Хозяйка Зла!

Опомнившийся Спрут сообразил, что имеет дело с сумасшедшим, причем опасным. Он повернулся к страже: этот человек должен быть немедленно схвачен!

Но то, что Спрут увидел, остановило его, заставило промолчать. Стражники, все до единого, вытянули перед собой руки в жесте, отвращающем беду. Даже десятник, валявшийся на камнях и неистово чихавший, тоже пытался воспроизвести этот жест.

Если этим тварям приказать, они не посмеют ослушаться: схватят безумца. Но потом начнется повальное дезертирство суеверных наемников. А где в этой глухомани найдешь других? Остаться в замке без охраны - эта мысль не очень привлекала Унтоуса.

Надо, чтобы эти трусы убедились: перед ними всего-навсего жалкий сумасшедший…

- Вот как? - обманчиво кротким тоном сказал Спрут. - И что же делать в моем захолустном замке такой высокой гостье? Чем заслужили мы честь принимать у себя Многоликую?

Колдун закрыл глаза и по-волчьи принюхался.

- Это место полно зла… - Голос его дрогнул. - Полно. грехов, явных и тайных, что творились здесь из века в век. Потому его и избрала Серая Старуха. Она оставила свое болото и под личиной вкралась сюда. Она понемногу поработит все живое в замке. А потом из этих ворот в мир хлынут такие беды, о каких мы не слыхали даже из летописей… - Он открыл глаза, его темные зрачки вновь бестрепетно впились в лицо Сына Клана. И колдун закончил голосом, почти похожим на человеческий: - Может, уже и выпадали людям эти ужасы… только некому было потом летописи писать.

Спрут тряхнул головой, с тревогой чувствуя, что этот бред чуть не произвел на него впечатление. И еще… почудилось ему или нет, что на груди колдуна сквозь грубую ткань балахона пробивается какое-то сияние?

- Чем докажешь, что твои слова не ложь? - резко спросил Сын Клана.

- Ты требуешь доказательств, смертный? - холодно удивился пришелец. - У меня, стоящего между Безликими и Многоликими? Я не обязан тебе ничего доказывать. А вот самому себе - обязан. Я должен точно убедиться, что Серая Старуха действительно здесь. Можешь при этом быть рядом со мной, если хочешь.

И колдун медленными кругами двинулся по двору, не обращая внимания на трясущихся от страха наемников.

Ильен, ничего не понимая, двинулся следом за учителем - и привлек к себе внимание Спрута.

- А это что за сопляк? Живое воплощение кого-то из богов? Не прекращая медленного движения, колдун строго ответил:

- Прикуси свой кощунственный язык! Этому чистому ребенку предстоит подвиг высокой жертвенности. Его невинная кровь, добровольно пролитая, загонит Хозяйку Зла назад в ее болото!

Чистый ребенок в этот миг не очень-то походил на образец высокой жертвенности. У Ильена чуть ноги не отнялись от ужаса. Конечно, он понимал, что учитель играет роль… но неужели он не мог хотя бы незаметно подмигнуть?

Тем временем Айрунги остановился у входа на крытую галерею. Это была очаровательная галерейка: бронзовые решетки работы искуснейших ремесленников Джангаша, мраморные светлые плиты с вьющимися серыми прожилками…

Унтоус недоверчиво следовал за опасным гостем, чуть ли не в затылок ему дышал.

- Здесь! - со страстной ненавистью сказал колдун. - Здесь она ходила… О Безымянные, дайте знак! Пусть закипит камень там, где ступали ее проклятые ноги!