Венди Хаггинс - Сладкое зло

Раздался взрыв аплодисментов от Князей, которые громким ревом выражали свое одобрение.

Чудесно.

Фарзуф исполнял роль демона-заводилы.

Он широко улыбался, жестом приглашая Рахаба присоединиться к нему на сцене.

Началось.

Пожалуйста, Господи, дай мне силы. Пусть это произойдет быстро.

Пожалуйста, даруй мне покой.

Волна умиротворения прокатилась по всему моему скованному телу — прохладная и мягкая, унося вместе с собой панический страх.

Я на секунду закрыла глаза и мысленно представила любящее лицо Пэтти.

Рахаб поприветствовал всех с ощутимой французской модуляцией в голосе.

В отличие от Фарзуфа, он не улыбался и не пытался каким-либо образом завести аудиторию. Его тон был отрезвляюще холодным.

— Много лет прошло с тех пор, как возникла необходимость обратиться к Нефилимам.

Он с отвращением выплюнул это слово.

— Однако, ваша низкопробная раса, наравне с глупыми людьми, не учится на ошибках прошлого. А ведь все очень просто. Ваша жизнь вам не принадлежит. Вы были произведены, чтобы служить нам. Вы или работаете на нас или теряете привилегию находиться на Земле. Среди вас есть тот, кому было вынесено предупреждение, но он все же сделал неправильный выбор.

Грех — прекрасная вещь, но даже мы не должны позволять нашим грехам управлять нами. Потому что если это так, мы не сможем как следует влиять на людей. Довольно просто, не так ли?

Куда, интересно, он вел?

Темными глазами-бусинками Рахаб внимательно оглядел помещение, и я задержала дыхание.

Его взгляд миновал нашу группу и остановился на столике посередине комнаты. Заложив руки за спину, он стал вышагивать по сцене.

Фарзуф следил за ним с истовым почитанием во взгляде.

Рахаб остановился и снова пристально посмотрел на один из столов посередине.

Я не смела шелохнуться, но мое зрение расширилось в попытке рассмотреть того, на кого он продолжал смотреть.

У того столика теснилась по меньшей мере дюжина разных Нефов.

— Герлинда.

Тон, которым он произнес это имя, напоминал шипение змеи.

— Дочь Кобала.

Кобал? Ах, да… Князь Чревоугодия.

Что здесь происходило?

Рахаб указывал пальцем, а в его глазах горела ненависть и презрение.

Послышался пронзительный, страдальческий визг, как если бы пнули щенка.

Неожиданно звук отодвигающихся стульев, скребущих старую паркетную плитку, раздался со стороны столика, за которым сидела Герлинда. Нефилимы вокруг нее спасались бегством, оставив ее сидеть в полном одиночестве.

Герлиндой оказалась высокая женщина лет за тридцать.

Короткие волосы цвета соломы были гладко уложены вокруг лица.

Ее внешность была опрятной, но один момент меня все же насторожил: Князья и Нефилимы всегда тщательно следили за тем, чтобы оставаться в форме.

Я не слишком разбиралась в нормах веса, но Герлинда явно значительно превышала положенные ей с точки зрения здорового образа жизни килограммы.

После того громкого вскрика, который явно вырвался у нее без ее на то воли, она зажимала рот рукой.

В ее глазах полыхала паника.

— Ты в состоянии подняться сюда, Герлинда — дочь Кобала? — осведомился Рахаб едким и крайне агрессивным тоном. — Или тебе требуется стимул? — Он вытащил из кармана шоколадный батончик и издевательски помахал им в воздухе.

Герлинда задохнулась от ужаса, примерзнув к своему месту, в то время как Князья разразились громогласным хохотом.

— Давай скорее, жирдяйка — прокричал Князь с явным английским акцентом. Его внешность напоминала мне кого-то из известных британских футболистов.

Это должно быть Астероф — отец близняшек.

Как мерзко.

Следующие несколько минут были заполнены непристойными комментариями и резким смехом со стороны развязных Князей.

— Возможно, нам придется выкатить ее на сцену.

— Ну, давай, у меня в кармане для тебя кое-что есть.

Это продолжалось бесконечно. В эти минуты меня захлестывали разные эмоции. Сначала, абсолютная радость от того, что я была спасена. Потом отвращение от того, как обращались с этой девушкой.

И наконец, страх, что мне придется стать свидетелем всех тех ужасов, которые были для нее приготовлены.

Один из Князей что-то швырнул в Герлинду, и тут же на нее посыпался целый шквал различной еды.

Выпечка, сладости, сырные слойки.

Надо же… а они подготовились.

Я посмотрела в сторону отца.

Он сидел рядом с Иезавель, Мелкомом и Алоцером — отцами Блейка и Коупа.

Все четверо со скукой наблюдали за происходящим, словно их статус был выше того, чтобы принимать участие в разыгравшемся спектакле, но порочных Князей, сидевших вокруг них, это не заботило.

Еда продолжала бомбардировать Герлинду, и слезы ручьем текли по ее розовым щекам. Она не предпринимала ни единой попытки сдвинуться с места или как-то себя защитить.

Мое сердце разрывалось на части.

Я гадала, была ли эта бедная женщина единственной причиной сегодняшнего собрания, или она служила всего лишь прелюдией к главному шоу.

Высокий тощий мужчина с ледяными глазами и светлыми волосами встал, и, показывая пальцем на несчастную, прокричал на немецком:

— Герлинда! Немедленно поднимайся на сцену! — Он сделал жест в сторону подмостков.

Видимо, это был ее отец — Кобал. Щеки его побагровели от гнева.

Герлинда затрясла головой, и после того, как она не двинулась с места, он, отпихнув свой стул так, что тот перевернулся, зашагал прямиком к ней.

Кобал грубо схватил ее за руку, и она закричала, когда он, рывком подняв ее на ноги, начал пихать в сторону сцены.

Князья одобрительно подстрекали его на дальнейшие действия.

Я не могла смотреть. Мой желудок сжался в тугой узел, все светлое, что во мне было, восставало против откровенной несправедливости.

Сколько же раз в истории с невинными людьми обращались также по-зверски жестоко, а безразличные свидетели просто стояли рядом и ничего не делали? Могла ли я стать одной из них? Я хотела крепко зажмуриться и закрыть уши, но даже тогда, не видя и не слыша, я бы все равно знала, что творится отвратительное злодеяние.

Я очень сомневалась, что у Герлинды в жизни был хоть один-единственный человек, который бы любил ее и поддерживал.

В отличие от наркотиков, от еды никуда не денешься.

Мы все должны есть.

Справилась бы я с собой, если бы моим грехом было чревоугодие? Я не могла даже представить, что смогла бы употреблять каждый день небольшую дозу наркотиков и при этом не злоупотреблять.

Либо все, либо ничего.

Когда Кобал затащил дочь на сцену, он прошествовал обратно за свой стол, получив от своих «собратьев» одобрительное похлопывание по плечу за проявленное рукоприкладство.

Герлинда стояла на сцене рядом с Рахабом, глотая беззвучные рыдания.