Карлхайнц Штайнмюллер - Планета терний

Тридцать шесть рук.

Длинные окна барака вспыхнули в красных лучах заката. И когда солнце ушло за горизонт, в ночном небе заполыхала зеленая звезда Смарагд.

Всерьез ли он верил, что дракона удастся разоблачить так просто?

Меч поблескивал в вечернем свете. Его лезвие, отливающее серебром, было безукоризненно гладким.

– Говорю вам, это случилось тогда, в пустыне! В ту страшную неделю! Тогда отбросили копыта не только Сайт и Хервон, а… – Боркъ замялся, почесал затылок, – еще один из нас. Драконье отродье прикончило его. И приняло его облик.

– Я так не могу! – простонал Кинноркъ. – В пустыне! Но ведь мы все были там! Может быть, все вы – драконыОн подскочил к Элиону:

– Давай! Признавайся! – Повернулся к Исбану, тряхнул его за плечи: – И ты! Вы же теперь в большинстве, чего вам меня бояться?- И ты еще хочешь стать драконоборцем… – Дассерт по-прежнему был занят пальцами своих ног: шевелил ими, поочередно сгибал, осматривал. – Каждый раз на утренней поверке торжественно поешь вместе с нами: «Пускай хоть целый мир драконами кишит…»

Конечно, никаких пятен на клинке не появилось – ни тогда, ни позже. Конечно, никто из группы не обладал огненным дыханием.

Конечно, и другие способы опознания драконов не сработали.

Исбан напряженно вытянулся на циновке. Он знал, что его теперь ждет. То же, что и всех остальных. Бессонные ночи. Второй из признаков.

Кто-то из его друзей тихонько захрапел. Но Исбан не поверил этому храпу. Без сомнения, все они притворялись, через силу изображали равномерное посапывание спящих. Чтобы не попасть под подозрение.

Что само по себе крайне подозрительно…

Ночной воздух проник в окна, над полом потянуло холодом. Исбан лежал, словно окаменев. Конечно же, сна у него не было ни в одном глазу. До такой степени не былоКак это вообще можно: заснуть, находясь под одной крышей с драконом? Ведь тогда он, этот дракон-человек, уже почти вычисленный, полуразоблаченный, «внезапно исчезнет» – воспользуется темнотой, чтобы уйти. Или убьет их всех, одного за другим. Или притворится спящим, чтобы остаться незамеченным…

Он мысленно перебирал всех ребят из своего выпуска. Фит – трепло из Регнора… где у него целая куча «влиятельных родичей»… Боркъ на прошлой неделе поранился, повредил ногу – разве может у дракона течь человеческая кровь, красная и теплая? Или это и надо было учесть при проверке? Вот так же сесть в кружок, и чтобы каждый, следя друг за другом, надрезал сам себе предплечье… Бесполезно. «Уловки драконов», часть третья «Драконы в человеческом облике», раздел Б, пункт 7: «…Хотя змию неподступны истинные проявления людской жизни, он в силах подражать оным с высочайшей точностью. Попробуй душить его – лицо его посинеет. Порежь его плоть – и кровь хлынет из раны. Только не пробуй ее на вкус: смертоносностью она тысячекратно превосходит яд аспида!»

Вот какой должна быть настоящая Проверка: не просто оцарапать себя, а еще и попробовать кровь соседа. Один из них пожертвовал бы собой – зато остальные узнают…

А может быть, достаточно дать попробовать кровь собаке? Странно, что о таком не сказано нигде в Руководствах…

Один из них – дракон! Дассерт Пальцекрут? Или нытик Кинноркъ? Или…

Один из них – драконВсегда ли, чтобы распознать дракона, нужно платить за это человеческой жизнью?

Исбан осторожно встал, бесшумно подошел к окну. В черном небе неподвижно висел Мертвый Пахарь, ясным леденящим светом блестела дюжина его звезд. За спиной Исбана все дружно храпели или имитировали храп. А может быть, украдкой следили за ним в сотню глаз?

«Лжецы! – вдруг захотелось ему крикнуть на весь барак. – Притвориться – это по-драконьему!»

Но разве не по-драконьему – НЕ притвориться? Ради еще лучшего обмана?

Сразу за окном – тренировочная площадка. Дальше – дом наставников, видящийся сейчас всего лишь пятном мрака. А еще дальше без конца – пески, камни, скалы. Где-то там, меж скал и песчаных дюн, они сейчас залегли. Солдаты, караулящие их.

Исбан вздрогнул. На его плечо легла рука.

– Ты что, хочешь навлечь подозрение на себя? – прошептал Пальцекрут.

– Я прямо-таки слышу, как они думают! – шепотом ответил Исбан. – «Это он, Дассерт! Нет, не Дассерт, а Фит! Он храпит как-то не так! Лишь бы меня не подозревали…» А откуда там, в Ренгоре, знают, что один из нас дракон?

– Успокойся.

– Как там вообще могут знать про нас что-то лучше, чем мы сами?

Что, Драконий приказ к нам своего шпиона внедрил? Или наш варан им доложил о каких-нибудь странностях? Но мы же – все вместе – и сами не слепые- Тихо, ты- Я вообще не верю, что один из нас…

Дассерт просто зажал ему рот.

Пускай хоть целый мир драконами кишит, Нас и тогда в борьбе ничто не устрашитСтарая песня словно бы дребезжала надтреснуто, когда они, горстка невыспавшихся героев с красными глазами, шли вдоль оврага к Орхеронской стремнине. Исбан торопливо ополоснулся, стуча зубами от холода. Ледяная вода вдруг принесла осколок ясной мысли: а разве дракон под таким напором струй не утратит человеческую форму, не рассеется в пар и дым?

Он отряхнулся. Покосился на остальных. Люди как люди. Правда, трясущиеся мелкой дрожью, но зато уже сумевшие проснуться. И облика вполне человеческого…

Может, мир и вправду кишел драконами. Никогда раньше он не воспринимал эти слова всерьез. Как-то думалось, что дракон – явление редкостное, почти все уже вымерли, большинству драконоборцев вообще повезет никогда в жизни ни одного не встретить. А теперь вот каждый под подозрением… Пальцекрут, его друг – что им двигало прошлой ночью? Почему ноет Кинноркъ, почему шутит Элион? Все – обман, все – маска, все – камуфляж.

Этого чувства Исбан давно уже не испытывал. Со времен сиротского приюта, где ему довелось расти. Один, не нужный никому, затерянный среди чужих, враждебных существ…

Он стряхнул воспоминания, как только что стряхивал воду. Вместе с другими строем возвращался в лагерь, вместе с другими пел:

С оружием в броне сомкнув железный строй, Мы здесь стоим стеной, весь мир прикрыв собой.

Варан встретил их недобро:

– Нашли его? Почему нет? Вы что же, так ничему у меня не научились?

Он шел вдоль строя, иногда останавливался – и тогда все задерживали дыхание. Словно бы принюхивался к ним. Но гнев его – Исбан это видел совершенно ясно – был наигран. Он, казалось, подпитывается их трепетом. Старый варан…

– Что ж. Значит, вы все-таки нуждаетесь в подсказке. Фит, что Мунрет Сарминтский пишет о западнях для драконов? «Их собственное коварство навлечет на них погибель», не так ли? В этом их слабость! Ни один дракон не сможет вести себя подобно верноподданному грунелийцу. Вы что, признаки забыли?