Мария Чурсина - Императрица и ветер

Мост вынырнул из темноты тысячью огней, и понеслись под ногами широкие ступени. Спуск закончился, Маша перемахнула через полосатое заграждение, что отделяло тротуар от трассы.

Привалившись к заграждению спиной, шагах в десяти от неё стоял человек. Лица его было не разглядеть, несмотря на обильную иллюминацию: его скрывала тень от полей шляпы, а ветер покачивал полы длинного плаща.

Всего мгновение ему понадобилось, чтобы выхватить из-за спины меч и шагнуть вперёд. Голова ближайшего демона покатилась по дороге прямо ей под ноги. Она увидела оскаленные зубы и руны, вырезанные на щеках когда-то живого человека. Налитые кровью глаза смотрели в потемневшее небо. Вот веки дрогнули, и взгляд мёртвой головы стал вполне осмысленным.

Тот, что был в венке из колючей проволоки, оттолкнул человека с мечом в сторону. Он упал на асфальт, тут же вскочил, но демон уже был рядом с Машей. Она успела только увидеть занесённую для удара руку со звериными когтями и дёрнулась в сторону, закрывая лицо.

Острая боль пронзила её ладонь, но Маша успела перехватить руку демона и попыталась провести простой приём. Не тут-то было. То, что с лёгкостью валило на землю людей, никак не действовало на демона. Он был словно чугунная статуя, и в следующую секунду Маша сама покатилась по асфальту.

Её спасло только то, что откатилась она на порядочное расстояние, так что удар кованым ботинком пришёлся не по голове, а в правый бок. Маша задохнулась от боли.

Она сжалась, ожидая ещё одного удара, но его не последовало. Маша открыла глаза: обезглавленное тело демона червём извивалось в двух шагах от неё. Человек с мечом пнул отрубленную голову и направился к Маше.

Она вскрикнула, когда он схватил её за травмированную руку.

- Ничего, царапина не глубокая, - его голос оказался неожиданно тихим, так что Маше пришлось вслушиваться с большим вниманием. - Поднимайся, нам нужно уходить.

Поднимайся - легко сказать. Она, всё ещё пытаясь отдышаться, схватилась рукой за правый бок.

- Мне нужно домой, - прохрипела она, чувствуя, что без посторонней помощи никуда с этой трассы не денется. Маша вдруг поняла, что за всё время сражения по дороге не проехало ни единой машины.

- Нет у тебя больше дома, - вздохнул её собеседник. Он опустился возле неё на колени, рывком расстегнул рубашку, так, что посыпались на асфальт пуговицы, и коснулся ладонью ссадины на боку.

От внезапной обжигающей боли у неё перед глазами потемнело. Несколько секунд она ещё чувствовала прикосновения незнакомца, кажется, он поднимал её на руки, потом исчезли и эти ощущения.

Недооценивать противника - самое худшее, что я могла сделать, - ругала себя Маша, приходя в сознание, - Это даже хуже, чем моя неосторожность, короткая юбка и длительные прогулки.

- Ничего страшного, отлежится и ей станет легче, - слушался уже знакомый тихий голос сверху. - Могло быть ещё более скверно.

Сколько прошло времени перед тем, как она смогла, наконец, прийти в сознание, Маша не знала. Себя она обнаружила на широкой нерасправленной кровати в незнакомой комнате, где царил полумрак: через плотные шторы свет почти не пробивался. Отчаянно болела голова.

Маша дёрнулась, сминая пушистое коричневое покрывало, на котором лежала. Она поднесла к глазам раненую руку: та была перебинтована. Такая же плотная повязка стягивала её талию. Порванная рубашка едва сходилась на груди. Маша приподнялась на локте и оглядела комнату. Нет, подобных комнат она точно не видела.

Приглушённый золотистый свет, струящийся сверху, озарял просторное помещение. Стены успокаивающего тёмно-зелёного цвета, такие же шторы на окнах и два кресла с противоположной от кровати стороны комнаты. Другую стену занимал большой книжный шкаф из тёмного дерева.

Дверь, находящаяся у кресел, открылась. Маша быстро закрыла глаза. Ничего хорошего она не ожидала. Приходилось ожидать мужчину в чёрном, который лихо расправился с демонами, а потом добрался и до неё. Но проклятая голова! Маша издала глухой стон.

Вошедший в комнату человек присел к ней на кровать.

- Маша, - позвал он.

Он знал её имя, и от этого ей стало ещё более не по себе. В голосе прозвучали уже знакомые интонации, скрестившие в себе снисходительность и усмешку. Маша почувствовала аромат с древесными нотками.

- Открой глазки, - сказал человек, - нам с тобой надо поговорить.

- Нет уж, не нам надо поговорить, а вы хотите мне что-то рассказать, - отрезала Маша, хватаясь за голову. Каждое слово отзывалось болью в затылке. Она смерила его оценивающим взглядом и мысленно нарекла Шпионом. Чёрный плащ теперь был расстёгнут, словно у его обладателя не было времени на переодевание, а шляпа так и осталась на месте, по-прежнему скрывая выражение его глаз.

Он тяжело вздохнул.

В окно ударил порыв ветра. Шпион вскочил на ноги, всё тем же неуловимым движением выхватил из-за спины меч и бросился к окну. Он взглянул вниз и захлопнул ставни. В комнате сразу же потемнело.

И тут новый удар сотряс весь дом. У Маши зазвенело в ушах, от тупой боли голова чуть не разлетелась на куски. Впечатление было такое, будто дом штурмовали средневековые враги.

Ещё один удар и ставни затрещали. В них появилась щель, сквозь которую пробился лучик заходящего солнца и зигзагом улёгся на кровать возле её ног. Её обдало дуновением ветра. Ветер пропитал комнату запахом серы и жаром, словно совсем близко полыхало пламя.

- Что бы ни случилось, не выходи за пределы дома, - крикнул он Маше.

За эти секунды на ставнях появилась ещё одна трещина. И теперь у её ног лежал кривой крест из бликов солнца. Грохот выбиваемого окна заставил Машу вздрогнуть. Она подскочила на месте.

Она увидела, как через пустой оконный проём в комнату ввалилось чёрное, колючее и злобное изваяние, перетекающий из одной формы в другую силуэт. Запах серы стал совсем нестерпимым. Шпиона отбросило к стене. Маша вскрикнула.

От второго удара пострадал книжный шкаф. Но, к счастью (или наоборот) этот удар был нанесён Шпионом. С грохотом шкаф рухнул на пол, погребая под собой враждебного пришельца. Тяжёлые книги в разноцветных переплётах разлетелись в разные стороны. В следующую секунду в дом метнулась вторая чёрная молния и ослепила её.

За всеми этими чёрными всплесками и неожиданно яркими пятнами перед глазами она услышала знакомый лающий истерический смех. Сердце ухнуло куда-то вниз и еле-еле зашевелилось там. К смеху примешивались низкий гортанный вой и угрожающее змеиное шипение.

Перед глазами, наконец, посветлело, но лучше бы этого не случалось: Маша опять не сдержала крик ужаса, когда прямо перед собой увидела лицо демона. Того самого, в венке из колючей проволоки. Крик быстро оборвался: она чуть не задохнулась от смрада преисподней, ударившей ей в лицо. Лицо демона было бы вполне человеческим, если бы не глаза. На неё лужицами вязкого дёгтя смотрели лишённые белков глаза. На его бледной, неживой коже они казались провалами. Демон едва приоткрыл рот, и пространство вокруг них снова заполнил его клокочущий смех.