Мария Чурсина - Императрица и ветер

- Бедная моя, ты даже пахнешь больницей, - Сабрина присела возле кровати и положила руку на лоб Маше. И обожглась гибельным жаром.

Солнце над городом стояло в зените, и в раскалённом голубом небе качали верхушками сосны. Сабрина уткнулась в край постели, в прохладные свежие простыни. На минуту воцарилась тишина, только пищал прибор искусственного дыхания, да из открытой форточки неслись сигналы машин. Она подняла голову, когда услышал, что в палату вошёл Провизор: хлопнула за его спиной дверь.

- Ну, как она? - он бросил пластиковую папку на тумбочку рядом с дверью, снял очки и полой халата принялся их протирать.

- Всё так же, - вздохнула Сабрина. - Разве может такая температура из-за простуды? Она не приходит в себя целый день, а мне обещают, что вот-вот придёт.

- Сердечный приступ на фоне ослабленного иммунитета, - зачитал Провизор со своей папки, - красиво. Знаешь. Честно говоря, мне кажется, её отравили.

- Что за средневековье. Кому это было нужно? - дёрнула плечом Сабрина

В эту же секунду Маша вздрогнула, и с её губ сорвался стон:

- Шредер!...

Он шёл по главной аллее кладбища, как раз к тому месту, где стонала очередная неупокоенная душа. Запах жухлой травы давно стал ему родным. Мимо него прошли девушка с букетом искусственных цветов и старушка. Они обе озадаченно посмотрели на безутешную душу, рыдающую себе в уголке. Но увидели они только беспричинно колышущуюся высокую траву. Шериф бросил взгляд вслед стройной посетительнице кладбища. А девчонка-то ничего! Но работа, работа...

- Покойники ведут себя беспокойно, - сказал Шериф и усмехнулся собственному каламбуру. - Ну что такое? - участливо спросил он, похлопав неупокоенную душу по плечу.

Та не преминула возможностью вцепиться в него своими коготками. Шериф аккуратно снял её со своей руки. Коготки немедленно переместились на подол цветастого платья и принялись его теребить. Её удушливый запах, то ли ладана, то ещё чего-то церковного, перебил все остальные чувства.

- Говорить будем? - спокойно повторил Шериф.

- А мне мама говорила, говорила-а-а... - завела душа. - Это вам не Париж какой-нибудь!

Шериф терпеливо переждал этот взрыв эмоций и не зря: дальше последовала более вменяемая информация.

- Разупокоили-и-и-и... Меня и маму. Сгореть и то спокойно не даду-у-ут!

- Всё ясно, - остановил неожиданное красноречие Шериф. Ему действительно было всё ясно. Столько побочных эффектов... Но делать нечего, богам нужно помогать.

Маша спустилась по ступенькам и, избегая притрагиваться к обгоревшей ограде, обошла вокруг дома. Теперь она чувствовала запах огня так явно, что по коже бежали мурашки. Дверь была заперта, и открывать ей никто не собирается. А ведь только расспросив местных жителей, она сможет что-нибудь узнать о странном мире.

Сложнее всего было подавить панику и заставить себя поверить в то, что ничего страшного не произошло. За домом её ждал сюрприз: вполне живая девушка поливала живые цветы. Она была в старомодном, бежевом платье и весёленькой шляпке, перевязанной цветастой лентой. Увидев гостью, благородная девица разинула в немом крике рот и, выронив из рук ярко-красную лейку, в панике бросилась к дому. Маша испугалась, что ещё одна дверь захлопнется перед её носом, и крикнула ей вслед:

- Подожди, я не причиню тебе вреда! Мне нужна твоя помощь.

Девица запуталась в бежевом, обшитом кружевами подоле и растянулась на пороге. Маша подошла к ней.

- А мама не разрешает мне разговаривать с чужими, - голос был совсем не напуганный.

- Я не сделаю тебе ничего плохого, - поспешила сообщить Маша, глядя в блестящий хитрый глаз.

Девица подняла лицо от земли и принялась разглядывать её без всякого стеснения уже обоими глазами.

- Ты странно разговариваешь. И одета ты странно. Мама мне так не разрешает...

Маша оглядела себя. Да, короткая клетчатая юбка и полуразорванная рубашка - не самый скромный наряд.

- Я только задам тебе несколько вопросов, - проговорила она, протягивая собеседнице руку.

Та с готовностью вонзила в её ладонь острые, не накрашенные коготки. И только запах, мелькнувший в воздухе, заставил Машу поёжиться. Церковный запах ладана. Показалось?

- Хорошо, но только поторопись: вот-вот вернётся моя мама. А ты знаешь, она не разрешает...

- Знаю, знаю, - замахала руками Маша, - скажи мне, в каком городе мы находимся?

Прелестные карие глазки послушной дочери хитро сузились. И вдруг она разразилась неприятным хихиканием. Маша поморщилась. Она была готова схватить хохотушку за горло и начать трясти по-настоящему.

- А ты иностранная шпионка, да?

Шпионка! Да они тут все ненормальные. Сейчас явится мамаша этой чокнутой, и Маша проверит её адекватность.

- Нет. Я не шпионка. Я попала сюда по ошибке, - вздохнув, объяснила она. - Ты знаешь человека, который живёт в доме номер пять?

Её разговорчивая собеседница пожала плечами.

- А ты?

Маша зашипела сквозь зубы.

- Я - нет, иначе бы не спрашивала.

- А он тебе нравится? - она сняла шляпку и прилежно завязала из ленты бант.

- Очень! - рявкнула Маша. - Ровно на столько, на сколько может нравится человек, затащивший меня в этот жуткий мир.

- Да-а, - невнятно протянула собеседница, теребя рюшки на подоле. И Маша подумала, как всё-таки замечательно, что последнюю тираду она произнесла мысленно. Собеседница и так задумалась слишком глубоко.

- Эй! - Маша щёлкнула пальцами перед её остановившимися глазами. - Ты мне хоть скажешь, что это за город?

- Очевидно, что не Париж.

- Слава Вселенскому разуму, - не удержалась она, - а то с моим французским пытать было бы некого. Слушай, - она неожиданно ласково потрепала собеседницу по плечу, - если ты сейчас же не ответишь мне, я...

Ну вот, опять не дали договорить. Благородно воспитанная девица замерла на месте с круглыми от ужаса глазами и показала вглубь дома.

- Мама... это мама пришла!

Её колени явно дрожали.

- Счастье, - взмахнула руками Маша. - Надеюсь, мне всё же удастся поговорить с разумным человеком.

Она направилась в ту сторону, куда указывал дрожащий палец.

- Стой! - послышался вопль сзади. Белые, не слишком сильные руки схватили её за талию. - Ты что, ты что?

- Ничего, - Маша не без труда освободилась от этих руки. - Что противозаконного в том, что я задам ей один единственный вопрос?

- Нет, - только и пискнула перепуганная до смерти дочь.

И тут входная дверь открылась. Последовала такая немая сцена, которой позавидовал бы любой театр поз. Но Маша оказалась актёром другого профиля.

- Здра... - попыталась сказать она, но замолкла под пронизывающим взглядом жуткой старухи, которую разговорчивая девочка ласково называла мамой. Маша едва не попятилась.

- Иди наверх, - старуха тряхнула головой в сторону лестницы, и её дочь мигом взлетела на второй этаж. - С тобой я поговорю потом.