Ростислав Левгеров - Тысячеликий демон

К счастью, Борис говорил очень быстро и непонятно, а Ярополк, привыкший его дублировать, был жестко остановлен Ольгердом. Но надеяться на то, что Мечеслав ничего не поймёт из Борисовых слов, было всё же глупо. Все с замиранием сердца ждали его ответа.

– Мечеслав, муж мой, Мечеслав! – Мечеслав не сразу заметил, как Искра тянет его за рукав. – Давай уйдём?

– Уйдём?

– Посовещаемся. Не будем горячиться. Утро вечера мудренее. Послушай меня, пожалуйста. Уйдем, позовем Горыню, Авксента, может Злобу, Черного Зуба, Олега… Поговорим, подумаем. Если так всё выходит, то надо проявить осторожность. Силой ты ничего не решишь, а если будешь на горячую голову отвечать ему, то и действительно можешь потерять княжество.

– Потерять? – Мечеслав был шокирован и растерян.

– Пойдём, мой милый…

– Вы что там, милуетесь что-ли, а, красны девицы? – вопросил, подбоченясь, Борис.

Искра встала. Мечеслав остался сидеть, пальцы вцепились в волосы, лицо осунулось.

– Дорогие гости! – сказала она царственным, уверенным тоном, заставившим обратить на нее внимание даже нахохлившегося дубичского царя и его прихвостня пасынка. – Прошу вас, расходитесь. Уже поздно и все мы устали. Завтра мы встретимся и поговорим. – Последние слова она произнесла, посмотрев на Бориса таким ледяным и полным пренебрежения взглядом, что он так и остался стоять с открытым, для очередной колючей реплики, ртом.

В небе кружило вороньё. Барх остановил коня, и, не оборачиваясь, поднял руку. Все остальные тоже остановились. Навстречу, поднимая клубы пыли, мчалось трое всадников.

– Подождем, что скажут разведчики, – мрачно проговорил каган.

Разведчики, с ног до головы покрытые пылью, соскочили с коней, и, опустившись на одно колено, склонились перед Бархом.

– Говорите, – велел он.

– Повелитель, – тяжело дыша, сказал самый старший на вид, – там, внизу, на поле, мертвецы. Всё поле усеяно мертвецами, повелитель. Их никак не меньше пяти сотен, повелитель. Пять сотен, повелитель, – кулак, повелитель.

– Кто они?

Разведчик бросил взгляд на Аюна, что не укрылось от Барха, и пожал плечами.

– Не могу точно сказать, повелитель, – ответил разведчик, свесив голову и пряча глаза. – Похоже, там наши соплеменники, повелитель. Адраги, повелитель.

– Говори все что знаешь! – резко выкрикнул каган.

– Эмм… Нам… показалось, повелитель, – нерешительно протянул разведчик, но затем, набравшись смелости, выпалил: – Да простит меня Небесный, нам показалось, что там люди Аюна, повелитель.

Все взоры обратились к Аюну, который тут же побледнел. Он рванулся было вперед, но Барх схватился за поводья его коня.

– Не горячись, Аюн-гай, – твердо сказал он. – Они могут ошибаться. – Он повернулся к разведчику. – Ты!

– Слушаю, повелитель!

– Заметил еще что-нибудь?

– Ничего, повелитель. Мы тщательно исследовали все вокруг и… Даже не знаю, как сказать…

– Скажи всё, сынок, – со змеиной улыбкой проговорил Берюк. – Весь вздор, что переполняет твою пустую башку. Она итак слишком долго держится на твоих плечах, хе-хе-хе!

– Помолчи, Берюк, – гневно сказал Барх и обратился к разведчику: – Говори!

– Никаких следов боя, повелитель, – торопливо заговорил разведчик. – И мертвые, повелитель… Но лучше вам все увидеть самим. И я клянусь, повелитель, – это нечто ужасное. А если это не так, уважаемый Берюк-гай, то я сам перережу себе горло.

Чем ближе они подъезжали к месту побоища, тем отчетливей доносился престранный запах – и никто не мог подобрать подходящего сравнения.

– Тьфу, что за напасть! – хлопнув себя по лбу, воскликнул Ярун. – Чем же это пахнет-то?

– Я знаю, на что это похоже, – робко сказал Кайгадырь. – Это похоже на скисшее в корыте бельё.

– Точно! – согласился Берюк. – Что-то в этом есть.

– Тихо! – произнес вдруг Шайтан. – Гляньте на птиц.

Вороны-падальщики летали над полем с ужасным карканьем, и ни одна не осмеливалась опуститься вниз. Изредка, самые храбрые, все же начинали осторожно, подолгу паря в воздухе, подлетать к трупам, всё еще скрытым от глаз за небольшой возвышенностью, но неизменно стрелой возвращались в небо.

Что-то пугало их – в этом не было никаких сомнений. Это мог быть и запах, ставший почти невыносимым. Причем, его нельзя было назвать отвратительным; скорее он был удушающим, каким-то затхлым, пыльным; этот запах, действительно чем-то напоминавший скисшее бельё, в то же время вызывал ассоциации с чем-то древним, всеми забытым и внушал неотчетливый страх.

Барх остановился и спрыгнул с коня. Ужасное место все еще закрывал холм.

– Возможно, там мы увидим нечто такое… – Барх умолк, подбирая нужное слово, при этом как-то странно поглядывая на свой черный меч, будто он причинял ему неудобство. – В общем, у кого нервы в порядке, можете идти со мной.

Послышались смешки и бравурные возгласы.

– Вы зря так, – сказал Барх. – Посмотрите – если даже птицы боятся того, что там есть, что говорить о нас?

– Но ведь разведчики не испугались? – сказал кто-то.

– Это было час назад, – ответил Барх. – За это время могло многое измениться.

Только увидев павших, несчастный Аюн запричитал – в поле и правда находились его люди, спешившие воссоединиться с основными силами. Его не пустили к ним и увели подальше. Но инцидент с Аюном мало потревожил остальных, ибо всех поглотило поистине удивительное зрелище.

Все пять сотен были как живые. Такие живые, что стоит лишь помахать рукой, как они обернутся и возрадуются долгожданной встрече. Смерть – откуда бы она ни пришла – настигла их в момент привала. Вожди совещались, вглядываясь вдаль; воины по большей части расселись на земле; стреноженные кони паслись; часовые с копьями скакали по периметру лагеря – один из них стоял прямо перед Бархом и хмуро смотрел, казалось, в глаза каждому, кто находился рядом с ним. Они умерли мгновенно, будто по мановению волшебной палочки, и, несмотря на всю их кажущуюся одушевленность, никто ни секунды не сомневался, что сын Аюна и его дружина пали жертвами каких-то демонических сил.

– Когда мы слышали Песнь Смерти? – мрачно спросил Барх. – Вчера?

– Вчера вечером, повелитель, – ответил Берюк.

– Он и убил их… – пробормотал каган.

– Кто? – спросил Берюк.

– Неважно. Нам надо покинуть это место, сейчас же.

Кто-то – кажется, это был Кайгадырь, – бросил в толпу мертвых изваяний камешек. И в этот миг время словно остановилось. Пустяковый поступок вдруг привлёк к себе всеобщее внимание. Барх смотрел на летящий камешек с превеликим ужасом. А он летел плавно, медленно…

Камешек попал плечо в одного из сидящих на земле воинов – его голова мягко, веером рассеивая засохшую плоть, слетела с плеч, врезалась в соседа…