Picaro - Ученик

Слуга поймал брошенные монеты и, бормоча слова благодарности, исчез. Граф убыстрил шаг и вскоре покинул дворец. Снаружи, во дворе горели костры, но людей в сравнении с последними днями было очень мало. Десятка два человек из дядюшкиной челяди испуганно наблюдали за отъездом гостей. Не обращая на их поклоны внимания, граф проследовал по короткой аллее к раскрытым воротам. Там ждали повозки и остатки сотни, набранной пропавшим фон Швертвальдом. Слышалось лошадиное всхрапывание, приглушенные голоса, лязг железа.

Не успел Ландер приблизиться к предупредительно раскрытой слугой дверце возка, как слева, из темноты донесся лошадиный топот. Охрана пришла в движение, всадники, повинуясь приказу сержанта, загородили сеньора от невидимой опасности. Заскрипели вороты, натягивая тетиву арбалетов, но впереди раздался громкий, знакомый голос. Живой заслон поспешно расступился, и фон Брайзиг осадил коня в нескольких шагах от хозяина. Торопливо, слегка задыхаясь, сообщил:

– Ваша сиятельство, я нашел Венка. Он тяжело ранен и не может идти. Мои люди везут его…

– Они далеко? – перебил Ландер.

– Нет, сейчас будут здесь, – Брайзиг замолчал и, оглянувшись, прислушался:

– Едут.

– Где вы его нашли? – не дожидаясь ответа, Ландер пошел к приближающимся всадникам.

Соскочив на землю, начальник телохранителей двинулся следом:

– В одной из боковых улочек. Они заперлись в каком-то домишке, а сброд – я так и не понял, кто это был – их там осадил. Дом подпалили: еще немного и людям Венка пришлось бы сдаться или изжариться живьем. Но мы поспели вовремя.

Навстречу графу показались трусившие рысцой всадники. Четверо передних везли на носилках, сооруженных из покрывала и жердей, раненого. Брайзиг приказал им остановиться. Фон Швертвальда осторожно опустили на землю.

– Факел и моего лекаря, – потребовал Ландер.

Он склонился над рыцарем. В темноте видно было плохо. Лицо Венка почернело от запекшейся крови – больше всего верный слуга походил сейчас на мертвеца. Но тяжелое дыхание и глухие стоны говорили, что он еще жив.

Вырвав из рук подбежавшего слуги принесенный факел, граф приказал всем отойти. Осветив раненого, он зашипел от бессильной ярости. Нужно было, чтобы фон Швертвальд возвращался вместе с Брайзигом, которому поручили вывезти сколько получится золота из имперского казначейства. Тогда бы все обошлось, а теперь… Похоже, голове рыцаря достался не один удар, и в панцире, помимо вмятин, имелась дыра. На левой руке и выше правого колена были намотаны покрасневшие от крови тряпки.

– Что случилось? – появляясь из темноты, спросил запыхавшийся толстяк Тубернаум – личный врач графа.

– Подожди в сторонке, – осадил его Ландер и, опустившись на одно колено, позвал:

– Венк, слышишь меня? Можешь говорить?

Раненый ответил негромким стоном, но на повторный оклик открыл глаза и прохрипел:

– Да.

– Ларец, – кусая губы, сказал граф. – Ты нашел ларец?

Снова стон, глаза Венка закрылись. Не сдержавшись, Ландер громко выругался. Он собрался повторить вопрос, но фон Швертвальд выдохнул "нашел".

– Где он? У кого? Где ларец, я тебя спрашиваю?!

В ответ раздался стон, и в бессильной ярости графу захотелось ударить раненого. С трудом сдержавшись, он легонько сжал здоровую руку Венка. Тот не отреагировал. Тогда Ландер взял рыцаря за плечи, с силой встряхнул. Зло повторил вопрос о ларце. Вскрикнув от боли, раненый открыл глаза. С усилием приподнял голову. Невидяще глянув в лицо хозяина, отчетливо произнес:

– Сон…

Глаза фон Швертвальда закатились, голова бессильно запрокинулась. Послышалось хриплое, прерывистое дыхание. Ландер понял, что рыцарь потерял сознание, а может, и вовсе, отходит. Граф поднялся, поманил топтавшегося неподалеку лекаря. Приказал:

– Осмотри его. Сделай все необходимое, чтобы он жил. Не отходи ни на шаг. Когда очнется и сможет говорить, немедленно сообщи.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Ландер направился к начальнику телохранителей, чтобы расспросить, кого из отряда Венка им удалось спасти, но дорогу преградил секретарь. Не скрывая страха, дрожащим голосом Фровин торопливо сообщил:

– Прибыл гонец от вашего зятя. Барон фон Типп передает: неподалеку от городских ворот, которые охраняют его дружинники, схвачены лазутчики. От них удалось узнать, что имперский канцлер приказал своим людям занять все выезды из Годштадта. Если мы сейчас же не уедем…

– Скажи передним, пусть трогаются, – перебил граф.

Не обращая больше внимания на секретаря, он подозвал Тубернаума. Спросил:

– Ну что?

– Плохо, ваше сиятельство, – вздохнул толстяк. – Я насчитал пять ран. Кроме того, могут быть переломы и другие ранения, которых я не заметил из-за одежды и доспехов. Необходимо перенести Венка во дворец.

– У нас нет времени. Я прикажу освободить для тебя одну из повозок. Займись рыцарем сразу, как поедем. И будь любезен, приложи все свое искусство, чтобы фон Швертвальд выжил.

Громко сглотнув, лекарь кивнул. Никогда ранее он не видел на лице сеньора такой ярости.

– А если ему суждено умереть, – продолжал Ландер, – сделай так, чтобы перед смертью раненый очнулся и смог говорить.

– Понял, ваше сиятельство. Если я увижу, что…

Но граф уже не слушал Тубернаума: он быстро шагал к своей повозке. Сердце бешено колотилось, а голова Ландера будто горела в огне. Его тщательно разработанные, выверенные с математической точностью планы рушились один за другим. Победа, казалось, бывшая днем у него в руках, обернулась, если не полной катастрофой, то серьезным поражением. Со свойственной ему предусмотрительностью Ландер учел и такое развитие событий, но теперь все придется начинать заново. Граф ощутил, будто ему на спину легла огромная тяжесть, и, как-то совсем по-стариковски сгорбившись, полез в повозку.

Лекарь отправил подмастерье Айхена за водой и вернулся к столу, на котором бредил укрытый плащами рыцарь. Бегство из города по ухабистой дороге явно не пошло раненому на пользу. Еще хорошо, что поездка продлилась всего несколько часов. Во время первой же короткой остановки, сразу после выезда из Годштадта, к лекарю подошел граф – справиться о состоянии помощника. Тубернаум мрачно ответил, что тому нужна срочная операция. И не одна.

– Я дал несчастному настой для облегчения боли, – сказал лекарь, – и, как мог, заново перевязал. Но мессир Швертвальд…

– Он что-то говорил? – перебил Ландер, косясь на рыцаря, бредившего в повозке: время от времени стоны сменялись быстрой, бессвязной речью. – Хоть что-нибудь внятное?

– Нет, только брань, проклятия, богохульство, – торопливо солгал лекарь и от всей души мысленно взмолился, чтобы сеньор не почувствовал вранья. – Неудивительно, ваше сиятельство: ему дважды попали в голову. Похоже, кость треснула, на мозг давят осколок и скопившаяся кровь. Все это необходимо удалить. И рана в живот – неглубокая, но…