Колин Мэлой - Дикий лес

— Чего? — переспросил Ричард.

— Вы меня слышали, почтмейстер. Открывайте. Этот ящик. Хочу посмотреть на… этот ваш пух из сушилки.

Ричард что-то пробормотал себе под нос и прошел вдоль боковой стенки фургона, видимо, чтобы достать лом. Пока он ходил, офицер нетерпеливо барабанил пальцами по крышке ящика. Через дерево звук доносился, словно раскаты грома. Наконец почтмейстер вернулся, и Прю почувствовала, что он забирается в кузов — фургон опять покосился.

— Ну, который там? — спросил Ричард. Прю услышала глухой удар чего-то по деревяшке, но звук доносился с дальнего конца фургона. — Этот, что ли?

— НЕТ, — нетерпеливо сказал офицер. — Тот, возле которого я стою, сделайте одолжение.

— А, да, — сказал Ричард слегка дрогнувшим голосом. — Этот. Понимаете, у меня клиент ждет эту посылку, и думаю, он будет не слишком рад, если…

Его перебил пограничник:

— Открывайте, почтмейстер. Обещаю, что не слишком загваздаю его драгоценный пух из сушилки. — Он произнес это тоном кошки, играющей с добычей. — И лучше бы там в посылке не оказалось ничего недозволенного, или вы пожалеете, что там правда не было полотенец, туалетной бумаги и дамского исподнего — я слышал, в тюрьме они ценятся весьма высоко.

Ричард неловко засмеялся.

Прю приготовилась к скандальному разоблачению.

— Как насчет следующего ящика? — вдруг спросил он и добавил многозначительно: — Возможно, вам больше понравится то, что в нем.

— Слушай, старик, я уже устал от твоих… — сорвался офицер, но тут же резко остановился. — Постой. Что это тут стоит?

— Мне кажется, там все ясно написано, — сказал Ричард.

— Это не… не может быть ведь? — спросил офицер. В его суровом голосе послышался трепет волнения.

— Позвольте мне, — сказал Ричард, к которому вернулась уверенность.

Заскрипело, затрещало, раздался громкий “крак”, говоривший о том, что открыли ящик рядом с Прю, и она услышала, как офицер задержал дыхание.

— Все ваше, — сказал Ричард. — И мне правда надо ехать. У меня тут порядочно почты на доставку.

— Отлично, — коротко и деловито сказал офицер. — Отлично. Извините, что побеспокоили. — Прю услышала звук крепкого рукопожатия и шаги нескольких людей, приближающихся к фургону. — Дженкинс! Соргум! Проследите, пожалуйста, чтобы вот этот ящик прибыл в мои апартаменты в целости и сохранности.

За приказом последовал шорох — ящик потащили по металлическому днищу фургона.

— Прекрасно, — сказал офицер. — Благодарю за потраченное время. Извините за беспокойство.

— Не берите в голову, — сказал Ричард. Рессоры фургона слегка застонали, когда двое мужчин вылезли из кузова и — бац! — дверцы закрылись за ними. Кто-то — Прю решила, что Ричард, — быстро простучал пальцами по дверце, и девочка широко улыбнулась.

Фургон опять ожил, завелся, проскрежетала переключаемая передача, и они двинулись дальше по дороге через границу Авианского княжества.

Через какое-то время фургон резко повернул и немного проехал по неровной дороге, потом затормозил и остановился. Дверцы шумно раскрылись, и Прю услышала приветственный треск ломика, которым отдирали крышку ящика. Через секунду крышка отлетела в сторону, Прю осторожно взглянула вверх и увидела улыбающегося Ричарда. Неяркий свет потолочной лампы фургона очертил бороздки морщин на его лице.

— Пух из сушилки? Нижнее белье? — Слова вырвались у Прю, будто прорвавшая плотину вода, хотя она, еще не договорив, уже начала смеяться.

— Ох, Прю. — Улыбка погасла, Ричард смущенно нахмурился. — Не знаю, что это на меня нашло! Столько готовились и не подумали о том, что сказать в ответ на вопрос, что в ящике. Исподнее, в самом деле! Хвала небесам, что у меня еще остался тот ящик макового пива с Севера — знатный товар, и к тому же запрещенный в Южном лесу. Ни один хоть сколько-нибудь стоящий солдат мимо такого сокровища не пройдет!

Прю, вскочив, обняла Ричарда за шею.

— О, спасибо, спасибо, спасибо! — воскликнула она.

Ричард коротко обнял ее в ответ и напомнил:

— Ну все, тебе еще далеко ехать.

Он помог ей выбраться из ящика, и Прю, стряхивая кусочки упаковки с джинсов, пошла к дверце фургона. Машина остановилась в естественном тупике, скрытом густыми зарослями ежевики и кустами лещины. Сквозь деревья пробивались первые лучи зари, и свет вокруг был сине-серым. Здесь повсюду пели птицы; звук лился с вершин деревьев, словно ливень. Хлопанье крыльев возвестило о прибытии Энвера. Он опустился на ближнюю ветку.

— Энвер! — воскликнула Прю. — У нас получилось!

Воробей кивнул.

— И как раз вовремя. Они перекрыли границу для всех путешественников. — Энвер взглянул на небо, росистый утренний воздух ерошил его перья. — Он должен быть здесь с минуты на минуту.

— Кто это — он? — спросил Ричард.

— Генерал, — сказал Энвер, и тут, будто его слова были волшебными, на поляну слетела огромная птица, взмахи крыльев которой ворошили листву, как небольшой ураган. Это был беркут, и Прю узнала в нем того самого, что встретился ей на въезде в Южный лес. Он сел на низко свисающую ветку тсуги, отчего все дерево отчаянно тряхнуло.

— Сэр, — сказал Энвер, слегка наклонив голову.

Генерал устроился поудобнее на опоре и пристально поглядел на Прю.

— Это та самая человеческая девочка? Снаружи?

— Да, сэр, — ответил Энвер, кивая Прю.

— Здравствуйте, сэр, — сказала Прю. — По-моему, мы встречались. Я видела вас…

Генерал перебил ее:

— Да, я помню. — Он переступил огромными когтистыми лапами, и дерево сильно зашелестело. — Ты была с князем, когда его арестовали?

Прю печально кивнула.

— Да, сэр.

Генерал молча вперил в нее взгляд. Свет еще был рассеянным, а в воздухе висела дымка; рыжеватое оперение беркута резко контрастировало с окружавшей его зеленью. Он резко почесал клювом под крылом, потом снова повернулся к Прю, сверля ее взглядом своих желтых глаз.

— Он очень храбро поступил, сэр, — тихо сказала она. — Не знаю, что еще сказать. Наверное, я обязана ему жизнью. Они приходили за мной, а не за ним. А он меня защитил. Не знаю почему, но защитил.

Орел наконец отвел свой неподвижный взгляд и уставился вдаль с непроницаемым лицом. Наконец он заговорил:

— Я присягнул на верность как генерал авианской армии трону князя. Наш монарх приказывает мне напрямую. И теперь его нет, он в тюрьме. В отсутствие командующего я могу только предполагать, что бы он приказал. — Тут беркут снова посмотрел на Прю, на его покрытом перьями лбу проявилась суровая решительная складка. — Если он защитил тебя, то и я должен тебя защищать. Если он рисковал жизнью ради тебя, долг обязывает меня сделать то же самое.